или надеть шарф.
– Подрик.
Я произношу его имя так же, как он произнес мое, надеясь, что и эффект от этого будет таким же.
– Ты куда-то торопишься? – спрашивает он.
– О да, – я киваю в сторону второго этажа. – Мне нужно встретиться с мистером Льюисом. Опаздывать было бы попросту невежливо.
– Действительно, невежливо. – Он наклоняется ближе ко мне, и я вижу, что его нос уже покраснел от холода. Он обнимает себя руками и начинает растирать бока, чтобы согреться.
– Ты узнала от него что-нибудь еще? Какие-нибудь истории?
– Да, он рассказал кое-что, – отвечаю я. – Про войну.
– Мне тоже не терпится об этом услышать.
Вся моя радость улетучивается в одно мгновение. Ей на смену приходит чувство, будто я краду чьи-то минуты счастья, всю суть этих историй, предназначенных только для нас с Джорджем. Как будто если я расскажу все Подрику, то чего-то не достанется моему брату. Улыбка исчезает с моего лица, и я ничего не могу с этим поделать.
– Все в порядке, Мэгс?
– Мне нужно идти.
– Тогда прочь отсюда, – произносит он, но добродушно.
Я изо всех сил пытаюсь выдавить улыбку в ответ, но получается натянуто и ненатурально, и мне и правда не остается ничего другого, как действительно уйти прочь, торопливо шагая в сторону Нового Здания. Поднимаясь по каменным ступенькам на второй этаж, я замечаю, что одна из дверей приоткрыта. На ней висит табличка, гласящая: «Мистер К. С. Льюис – Репетитор по английской литературе».
Заглянув внутрь, я вижу мистера Льюиса, сидящего за своим столом, с трубкой во рту и с перьевой ручкой в руке. Он обмакивает кончик пера в чернила и начинает что-то быстро писать. И проговаривает вслух все то, что пишет. Он словно нашептывает ручке свои мысли, чтобы та зафиксировала их на бумаге. Какое-то бесподобное алхимическое действо свершается вокруг него, бормочущего и спешно выводящего слова. Я не удивилась бы, вдруг увидев фавна, выпрыгивающего из-под его стола, или колдунью, взгромоздившуюся на подоконник.
Мне не хочется его прерывать, но вот он поднимает взгляд от бумаги – наверное, мое присутствие отвлекло его от его занятия. Он широко улыбается и откладывает ручку в сторону. В комнате пахнет табаком, теплым деревом и солнцем, как будто у солнечного света есть запах.
– Добро пожаловать, мисс Девоншир.
Сделав пару шагов в сторону стола мистера Льюиса, я останавливаюсь.
– Простите, я не хотела вас беспокоить.
– Но ведь я сам пригласил вас сюда. Пожалуйста, проходите. – Он приветствует меня доброй улыбкой. В своих кабинетных тапочках он выглядит скорее как зажиточный крестьянин, а не как профессор из Оксфорда.
– Огромное спасибо за приглашение, – благодарю я. – Я знаю, что обычно… у вас здесь бывают только юноши, но никак не девушки.
– Совсем напротив. Я учу всех, кто в этом нуждается.
Я с радостным удивлением поднимаю бровь и осматриваюсь вокруг. Тут так много книг, что кажется, будто они заполонили весь кабинет и расположились абсолютно повсюду, куда ни взгляни. Тяжелые шторы не пропускают солнечный свет. По столу разбросаны бумаги.
– Вы работаете над новой книгой о Нарнии?
– Ах, это… Да. – Он встает с места. – Но сейчас я отвечал на письмо.
– Письмо?
– У меня есть друг по переписке в Америке, прекрасный собеседник. Ее зовут Джой Дэвидмен. – Мистер Льюис на секунду замолкает. На лице его появляется улыбка, способная растопить сердце самой Белой Колдуньи. – Ее пытливый ум и глубокие и сложные вопросы чем-то напоминают ваши.
– Надеюсь, что это комплимент.
– Так и есть.
От такого сравнения с его знакомой из Америки на душе становится тепло. Хочется еще чуть-чуть поговорить с мистером Льюисом до того, как он перейдет к истории.
– Как продвигается написание новой части?
– Гораздо труднее, чем предыдущей. В этой книге я задумал описать события, предшествующие истории из первой книги. Видишь ли, – его лицо расплылось в улыбке, – я хотел рассказать историю профессора до того момента, как он появляется в «Льве, Колдунье и Платяном Шкафу». В этой части я назову его настоящее имя.
– И как же его зовут?
– Дигори Керк.
Я киваю и, продолжая думать о Профессоре Керкпатрике, не говорю ни слова, пытаясь сохранить эту маленькую деталь для Джорджа.
– Получается, вы описываете первую часть истории во второй книге?
– Не совсем так. Я описываю первую часть в четвертой книге. Я иду в обратном направлении. Это не так просто, как кажется.
– Когда я читаю вашу книгу, все в ней выглядит так просто и логично. Я бы ни за что не смогла сесть, взять ручку и придумать целую вселенную.
Он рассмеялся.
– А я бы ни за что не смог сесть и сходу решить уравнение. – Его залысина блестит на солнце, лучи которого проникают в комнату через два выходящих на западную сторону окна. – А еще я работаю над автобиографией, и в издательстве этому рады больше всего.
– Над автобиографией! – выпаливаю я. – Я бы ее сразу прочитала!
На секунду я задумываюсь, стоит ли озвучивать все, что вертится на языке, и вдруг произношу:
– Кажется, я узнаю все до того, как это узнают читатели.
– Именно. Они думают, что у меня есть какие-то ужасные секреты, которые я непременно раскрою в книге. О, какое грандиозное разочарование их ожидает!
Мистер Льюис жестом указывает мне на большое зеленое кресло, в которое я, ни секунды не медля, опускаюсь. Все это время я стараюсь держать в голове список вопросов, которые позволят мне выудить у профессора хоть какие-то ответы для Джорджа. Но когда я беседую с мистером Льюисом, я забываю обо всем, про что хотела спросить.
Устроившись поудобней, я окидываю взглядом его рабочий стол, стоящий посреди комнаты. По нему беспорядочно разбросаны какие-то бумаги и письма. Печатной машинки нет. Надо всей этой картиной возвышаются старинные напольные часы с изящным циферблатом. На полу лежит ковер с красно-зеленой строчкой. На деревянной вешалке висит красно-черный халат, а сверху покоится рыбацкая шляпа.
Мистер Льюис откидывается в кресле и медленно раскуривает трубку, постукивая по ней так неторопливо, будто ему в этой жизни торопиться решительно некуда. Трубка глубокого шоколадного оттенка вырезана вручную из древесины шиповника. Через пару секунд над трубкой начинает виться тонкая струйка табачного дыма, поднимается на уровень глаз, и мистер Льюис моргает. Я решаюсь нарушить тишину.
– Я прочла «Фантастес».
– Вот как? И как вам, мисс Девоншир?
– Это было невероятное приключение в зачарованном мире. Читала взахлеб, не могла оторваться. – Тут я замолкаю, вдруг осознав, что теперь профессор наверняка понял, что я читала и его книгу тоже.
– Как и от вашей книги, – нервно добавляю я.
Профессор разражается
