Поздняя осень, посетителей нет. Но аттракцион работает. Около него Старик. Сум, замечая Старика, скрывается.
АНДИЛОВА: Дети - это обуза для художников. Наши дети - это наши картины.
МАЛЬЧИК: А я почему-то думал, что у вас есть сын.
АНДИЛОВА (смеется): Ты тоже сумасшедший.
МАЛЬЧИК (в сторону): Сама ты.
Мальчик узнал Старика, а Старик узнал Мальчика.
МАЛЬЧИК: Здравствуйте.
СТАРИК (враждебно): Привет.
МАЛЬЧИК: А что "Маятник" не работает?
СТАРИК: Твой сумасшедший доломал .Но если у тебя есть деньжата, могу прокатить (кивает на одно из кресел, стоящее на рельсах).
Андилова чувствует, что Мальчик на нее обиделся и желает загладить неловкость:
АНДИЛОВА: Садись, прокатимся.
Она дает деньги Старику.
МАЛЬЧИК: Вы же не любите детей. Вот и ужасайтесь одна.
АНДИЛОВА (садится в кресло): Ну не дуйся. Может ты тоже станешь художником. Придумаешь что-нибудь сногсшибательное, чем и будешь развлекаться. Зачем тебе тогда дети?
Она смеется.
Старик из будки обращается к Мальчику:
- Ты едешь?
МАЛЬЧИК: Нет.
Старик включает аттракцион и Андилова, смеясь, скрывается в "пещере" аттракциона. Вместе с Андиловой мы катимся по темному тоннелю, наблюдая за скелетами, склонящимися к ее креслу, за фосфоресцирующими колдунами и призраками. Словно из террариума наплывает огромный призрачный лебедь на нашу Леду-Андилову. Теперь мы снова видим аттракцион снаружи. Это низкое, разрисованное страшными картинками, строение. Равномерно движутся по рельсам кресла, возникая из одного темного зева и исчезая в другом. Вокруг тихо и вдруг мы слышим душераздирающий крик Андиловой. Мы снова внутри. В темноте мы видим, как Андилова борется с какой-то неясной фигурой. Кто-то впрыгнул к ней в кресло. Мы снова снаружи и видим: вот выкатывается кресло с Андиловой, она борется с... Мальчиком, вот он размыкает объятия.
- Не бойся, мамочка! - кричит он, спрыгивает с кресла, хохоча убегает.
- Крупным планом мы видим яйцо, лежащее рядом с Андиловой на сидении кресла. Андилова с плачем и с яростью хватает это яйцо.
Что случилось? - спрашивает Старик, выходя из будки.
Ничего, - взвизгивает Андилова и швыряет яйцо в Старика.
Не долетев, яйцо попадает ему в кисть руки, разбивается, обволакивает своей массой.
Андилова вскакивает с кресла и быстро убегает в аллею.
Черт знает что! - кричит Старик, стряхивая разбитое яйцо с кисти. -Не парк, а сумасшедший дом!
Что случилось? - неожиданно появляется из-за киоска Сум. Андилова и Мальчик уже скрылись
- Это все твои фокусы! - орет, наступая на него Старик. - Твои! Погоди, доберемся до тебя!
Сум отворачивается и уходит.
Бар. Сум и Мальчик сидят за столиком. Сум пьет вино. Мальчик сок. Сум уже сильно выпивши.
СУМ: Понимаешь, когда я увидел ее. Там, в этой проклятою "Комнате смеха", я понял, что или она меня спасет или никто.
МАЛЬЧИК: Она плохая. Я не знаю, как это у взрослых, но ... тебе не надо ее любить.
Сум достает фотографию из кармана и дает ее Мальчику. На фотографии мы видим Андилову, она в просторном платье, из-под которого выступает большой живот. Андилова на фотографии смеется.
Мальчик вскрикивает:
- Не может быть! Она говорила мне, что у нее нет детей, она не любит детей.
СУМ: Это фотография моей жены. Ты видишь, до чего они похожи. Я не знаю, люблю я эту художницу или нет. Но меня может спасти только сын, сын. Если я снова встречаю женщину с таким же лицом значит, он хочет родиться, понимаешь, хочет!
БАРМЕН: Мальчик, иди чисти картошку!
МАЛЬЧИК: Сейчас!
СУМ (бармену): Оставь его...
Ночь. Спальня Андиловой в мастерской. Горит лампа. Вот белая простынь на низкой тахте. Андилова раздевается перед зеркалом. Задумчиво огладывает свою обнаженную фигуру. Берет с полки кисть баночку с краской, обводит по контуру свое отражение. Вдруг рисует себе на животе птицу. Хохочет. Плещет краской из банки на тело Бросается на простыню. Плачет. Дергаются плечи. Но вот рыдания смолкают. Она поднимается. Смотрит на алые следы от своего тела на простыне. Берет ее, несет в мастерскую, вешает на какую картину, прислоняет поверх раму, так что простыня оказывается обрамленной, садится в кресло, отпивает вина из горлышка бутыли.
Смотрит на простыню с отпечатками своего тела.
Улица. Стоит автомобиль. Около автомобиля Марта и Андилова. Сбоку к автомобилю прислонен большой холст.
МАРТА (раздраженно): Если бы ты тогда вела себя по-другому, Пок приехал бы опять сам. А теперь из-за твоих идиотских выходок вынуждены тащиться к нему мы!
Подходит шофер автомобиля, смотрит на холст, говорит:
- Это надо ставить на заднее сидение, тогда вы, например (кивает на Марту), рядом с картиной, а вы (кивает на Андилову) -на переднее, рядом со мной.
Но ни Андилова, ни Марта не обращают внимания на слова шофера.
АНДИЛОВА: Если бы я тогда не пошла в парк, то на было бы и этой картины (кивает на холст). Я и сейчас могу никуда не ехать!
МАРТА: Ладно, успокойся. Я хотела сказать, что тогда ты могла бы держаться с Поком повежливее.
Шофер пожимает плечами, ставит холст на заднее сидение. Все трое садятся в машину. Машина трогается.
В машине Марта спрашивает Андилову:
- Когда обещал прийти этот твой натурщик?
АНДИЛОВА: Во вторник... Но какой-то он странный. Я и хочу с ним работать и боюсь.
МАРТА: Не бойся. Ты должна выжать из него все, что можно.
АНДИЛОВА: Ты не представляешь себе, какое волнение, какое странное чувство охватило меня в его присутствии, словно я погрузилась в какое-то облако энергии. Я уверена (она кивает на холст, стоящий, за ее спиной), что эта моя работа превосходит другие.
МАРТА: Меня беспокоит, что в ней слишком много реалистических деталей, какая-то стрела, даже по-моему контуры лица.
АНДИЛОВА: Это все знаки, знаки, знаки! Я чувствую здесь новую жизнь, поверь мне (она смеется). Мы продадим эту картину Поку за миллион, и я наконец-то с тобой распрощаюсь, моя милая!
МАРТА (смотрит в затылок АНДИЛОВОЙ, не мигая): Тебе это будет сделать не так-то просто (она отворачивается). Да ты и не сможешь.
Андилова: Все же мне немного страшно. Я словно чувствую, что этого типа влечет ко мне какая-то сила. Вдруг он и вправду набросится?
МАРТА: Не бойся... Есть много способов, как наверняка избавиться от ухаживаний.
АНДИЛОВА: Например?
Марта неожиданно обращается к шоферу:
Вы симпатизируете лесбиянкам?
ШОФЕР: Кому?
МАРТА: Лесбиянкам.
ШОФЕР: Фу, гадость.
Он нажимает на педаль и машина притормаживает. Шофер с брезгливостью оборачивается на Марту:
- А вы что?
МАРТА: Да вы не бойтесь, я пошутила. Она многозначительно смотрит на Андилову.
Мастерская Андиловой. Мы видим печальное лицо Сума.
АНДИЛОВА: Ну не будьте же таким несчастным. Мы встречаемся уже в четвертый раз. И вы день ото дня становитесь все печальнее. Вспомните наш первый сеанс, ну!
Андилова кистью наносит узор на лицо Сума:
- Взгляните, какую веселую я сделала вам маску.
Сум подходит к зеркалу, смотрит.
АНДИЛОВА: Повернитесь.
Сум поворачивается.
АНДИЛОВА: Ходите по комнате. Просто ходите по комнате.
Она возвращается к мольберту и начинает лихорадочно рисовать, наблюдая, как Сум двигается по комнате.
СУМ: Мне перестал нравиться этот фарс, и...
- Но вы же хотели измениться, вот я вас и изменяю, - она смеется. - Я делаю вас счастливее.
- И платите мне деньги.
Он подходит к Андиловой и смотрит пристально ей в лицо:
- Как вы думаете, бог есть?
АНДИЛОВА: Есть.
СУМ: Вы очень похожи на мою жену.
Что вы хотите этим сказать? - она по-прежнему увлечена своей работой.
- Я помогаю вам.
- Что это значит?
- Вспомните наш первый сеанс. Вы же знаете, я могу быть энергичным, непредсказуемым.
- Чего вы хотите? Я не понимаю вас.
Сум медлит, потом говорит:
- Я прошу вас стать моей женой.
Андилова отрывается от холста и смотрит на Сума:
- Вы в своем уме?
- Я обещал, что не буду приставать к вам, но я не давал обещания не делать вам предложения.
- Я так и знала, что дело этим кончится.
СУМ (делая шаг к Андиловой): Я очень многое могу в этой жизни.
АНДИЛОВА: Не подходите ко мне!
СУМ: Я буду делать все, что вы захотите.
АНДИЛОВА: Прекратите!
СУМ: Я буду помогать вам, буду продавать ваши картины.
АНДИЛОВА (смеясь): Несчастный, раздавленный человек... собирается продавать мои картины. Знали бы вы, кто продает картины. Это энергичная, жестокая, хитрая персона, которую я ненавижу, и без которой не могу.
Сум подходит к окну, смотрит вниз. Это последний этаж высотного дома.
СУМ: Вы очень похожи на мою жену.
АНДИЛОВА: Все, уходите!
Сум (отрешенно): А если я сейчас выброшусь из окна?
Андилова не верит в серьезность его слов, ведь окно закрыто.
АНДИЛОВА (смеется): Финальный акт боди-арта.
СУМ: Боди-арт? Да, я помню, вы рассказывали о художниках, расписывающих собственные тела. А вчера вы рассказали эту истории о японце, который залез на крышу небоскреба и бросится на огромный холст, разложенный внизу... Теперь вы подталкиваете меня. Я должен заплатить своей жизнью, чтобы вы создали еще одно бессмертное полотно. Представляю, какой взрыв энергии вызовет у вас моя смерть. Какой шедевр выйдет из-под вашей кисти.
