- Антуан говорит, - терпеливо ответил Иван, дав мне излиться, - что мог быть и четвертый человек, который знал об этом.
- Ну разумеется, Жермен ему сказала.
- Да, он говорит, что надо спросить у Жермен.
- Опять она начнет увиливать. Не верю я ей. Неужто ты не видишь, Иван? И в первый раз она увиливала. Теперь от отца отрекается. Тоже красиво.
- Антуан говорит наоборот, - возразил Иван. - Он сказал ей, что понимает ее мотивы.
- Знаю я эти мотивы! Не хочет она правды - вот ее мотив.
- Антуан все равно решил ей сказать, он ведь тоже упрямый, вроде тебя.
- А я о чем вам два часа толкую? И до тебя дошло, наконец?
Все это время Жермен напряженно слушала наш разговор. Николь тревожно переводила глаза с меня на Ивана, потом опять на меня, она буквально в рот нам глядела. Все ждали. Но вот Антуан взял со стола карточку и обратился к Жермен. Он сказал ей несколько слов. Жермен тут же обмякла и залилась слезами. Я увидел в глазах Николь испуг и осуждение. Она подбежала к матери, прильнула к ней.
- Нет, нет! - вскричала Жермен.
- Какой приятный пассаж! - я рукой махнул. - Двадцать лет спустя, или Запоздалое раскаянье, третья серия. Что Антуан сказал ей?
- Он только прочитал, что там было написано.
Антуан подошел к Жермен, говоря ей что-то болеутоляющее. Жермен всхлипывала. Николь смотрела на меня с укоризной.
Нет, я не жалел Жермен, она лишь свое получила. Но все-таки я был старшим братом, у меня появились обязанности. Я подошел к Николь, взял похолодевшую ее руку.
- Не горюй, сестренка. Перед тобой-то я не виноват. Твоя мать ради тебя старалась. И я ради тебя. Я сам виноват, что конверт обронил. А Иван нашел, смотри, какой счастливый сидит. Пожилой следопыт называется.
- Этого я не буду переводить, - обиделся было Иван.
- А мы с Николь и без тебя отлично общаемся. Правда, сестренка?
Николь доверчиво пожала мою руку. Жермен продолжала всхлипывать, но уже с передышками. Сюзанна вошла в комнату и тоже слушала, что говорит Жермен.
- О чем она? Признает меня за пасынка и утверждает в наследстве? Получишь первую курицу, Иван.
- Зачем ты смеешься? - вступился Иван. - Она сейчас очень страдает. Ей тяжело думать, что Борис считал ее предательницей и умер с этой мыслью, так она говорит. Поэтому она плачет. Он ведь не знал про Николь, она ему не сказала, потому что была тогда не совсем уверена. Она надеялась, что скажет ему в другой раз, но он больше никогда не пришел к ней. Если бы она сказала Борису, он бы так не писал.
- Надо с первого раза говорить правду, мадам. Ладно, Иван, не переводи ей. Скажи Николь, что отец про меня тоже не знал. Двое нас у него - и ни о ком он не знал. Сиротинки мы с тобой, Николетт, - я петушился из последних сил, а на душе кошки скребли. Если даже тетрадь зашифрована, не скоро мы доберемся до правды. Ах, как я был раздосадован. Отец обманулся, а я поддался ложным подозрениям, потому что не мог не поверить отцовскому зову. - А Жермен передай, что я виноват перед ней. Я же не учел конверт.
Иван перевел. Жермен улыбнулась сквозь слезы, а Николь повернулась и чмокнула меня в третий раз.
- Жермен говорит, что ты хороший сын и не мог поступить иначе. Но она просит и твоего понимания. Разве могла она предать? Невозможно сказать, как страдала она от этой пули, которая убила Бориса, это было все равно, что пуля в нее. Она любила Бориса и не могла предать его по закону любви. Как хорошо, что у нее есть дочь от любимого. Она жалеет лишь об одном, что не сказала тогда Борису. В этом ее большая вина.
- А я виноват, что было заподозрил ее. Я же не мог знать про Николь, так мы изо всех сил великодушно винились друг перед другом. - Передай ей, что я постараюсь быть хорошим братом для Николетт.
- Мерси, Виктор, - ответила Жермен.
- Она произносит тебе мерси, - трудолюбиво перевел Иван.
- О ля-ля! - воодушевился Антуан. - Теперь мы можем поздравить сестру и брата. К тому же мы проголодались.
- Сначала все же спросим Жермен, знает ли она о четвертом человеке.
- Это был Мишель, которого окликали Щеголем, - ответил Иван. - Он знал, что "кабаны" пойдут на мост.
- Каким же образом он узнал?
- Он был телохранителем Альфреда и Бориса и всегда ходил с ними. В тот день, когда они виделись последний раз, Борис пришел вместе с Мишелем. Партизаны не имели такого права, чтобы ходить одинокими. Жермен и Борис вели свой разговор на кухне, а Мишель сидел в саду. Если бы он захотел, он мог бы все услышать через окно. И он все слышал.
- Почему Жермен так уверенно говорит об этом?
- Потому что потом Борис пошел к американскому летчику, который прятался в Эвае. Борис мечтал пробраться в Англию, чтобы бить бошей. Он ушел договариваться, а Мишель появился на кухне и спросил у Жермен: "Ты пойдешь с нами на мост в среду?" И Жермен ответила: "Я в леса не хожу, я женщина". Она тогда подумала, что это Борис сам сказал Мишелю про мост, но теперь она уверена, что тот все пронюхал через окно. После того как "кабаны" погибли, она имела подозрение на предательство, на это даже Альфред намекал, вот почему она подумала о нем, что он такой странный. Но что может сделать женщина? Она даже не знала, кому должна мстить...
- Женщина может сказать правду с первого раза, - в сердцах перебил я.
- Можно тебя переводить? - со светской улыбкой спросил Иван.
- Не стесняйся, Ванечка, переводи.
- Она тебе отвечает, - продолжал Иван, - что ты не знаешь ихнюю женскую психологию. Она бы не смогла жить с таким камнем на шее, зная, что "кабанов" предали. И постепенно она убедила себя в том, что предателя не было, так ей было спокойнее жить. В этом она готова раскрыться теперь. Она долго плакала после нашей встречи, а потом стала думать и придумала, что ты ей не поверил. И еще она придумала, что ты имеешь право знать про предателя, ведь ты можешь отомстить и за нее. Но она не хотела, чтобы ты узнал про Николь, поэтому она так долго терзалась и думала. В последний раз Альфред видел ее в положении, он был посвящен в ихний амур с Борисом. Если вы узнаете об этом, Николь будет несчастлива, так она думала.
- Я знал про Николь, - с улыбкой заметил Антуан, - это хорошо, что Жермен теперь сама говорит об этом.
Смущенная Жермен снова взялась за платочек и принялась осушать глаза.
- Она просит у тебя пардона, - добросовестно переводил Иван, - она имеет надежду, что ты поймешь ее, почему она села за руль и сама поехала в Марш, чтобы предупредить Альфреда не говорить про Николь, и пусть он расскажет все остальное. Ах, почему она не сказала тогда Борису про своего инфанта? Это она так говорит, - заключил Иван, - а я только перевожу.
- Хорошо переводишь, Ваня, чистосердечно. Эх, Антуан, ведь мы уже в субботу могли синюю тетрадь заиметь, два дня, целых два дня...
- Это мне переводить? - полюбопытствовал Иван на русском языке.
- Сам потом Антуану скажу. Но коль Жермен сказала нам всю правду, пусть назовет теперь предателя.
- Она не знает, - обескураженно ответил Иван.
- Как не знает? Разве Альфред ей не сказал?
- Он сделал тонкий намек, он сказал, что убьет этого предателя, если узнает про него. Это было все. А дальше он смотрел на ее живот и молчал.
- А где хоть был предатель: в отряде или со стороны? Скажи, Иван, что это очень важный вопрос - вопрос всех вопросов.
- Она все-таки думает на Мишеля: люди видели его после войны в горах. Неужели ты снова не веришь ей? Она тебе удивляется.
- Верю, верю, Иван, но я же правду должен знать! Не до нюансов мне теперь. На Мариенвальда, черного монаха, она не имеет подозрений?
- Он богатый и порядочный человек. Он честно сотрудничал с англичанами. После войны он еще больше разбогател. Теперь у него много миллионов. Но он не мог знать про "кабанов".
- А полковник Виль? Он не посвящал Жермен в свои планы относительно банка.
- Что ты? Это не женское дело. Об этом не знал никто.
Я вздохнул:
- Ну что же, все сходится. Только предателя все не видать. Давайте хоть поглядим на него.
- Как же мы его увидим? - подивился Иван.
- Счет сравнялся, о отважный следопыт: один-один, - я горько засмеялся и достал фотографию, которую привез Матье Ру. - Тут все "кабаны" налицо. Сейчас я сам определю Мишеля. Как там его окликали - Щеголь? Тогда вот этот франт с пестрым шарфом, - я указал на жгучего брюнета, стоящего вторым слева.
Жермен покачала головой.
- Ты показал на Милана Петровича, - отозвался Антуан.
- Попробуем еще раз. Значит, кличка дана по контрасту. Вот он, этот крючковатый рохля с узким лицом, рядом с отцом стоит. С таким носом он никуда от нас не денется.
- Да, это Мишель, - подтвердила Жермен.
Отец продолжал улыбаться, и предатель стоял рядом, положив руку на его плечо. Оглянись, отец, погаси улыбку. Иуда рядом с тобой, неужто ты не чувствуешь дрожи его руки, не видишь затаенное предательство в его глазах? Но отец застыл недвижно, и улыбка не сходит с лица. Таким он навсегда останется.
- Я буду искать предателя вместе с вами, - отважно заявила Николь. Ведь Борис - мой отец. Пепел Клааса стучит в мое сердце.
