- Ну и силища! - воскликнул Голубович. - Не диво, что гитлеровцы показали пятки!
Около Миколая сидели три подростка. Старший из них, белокурый, с голубыми глазами, не вытерпел:
- Дайте мне взглянуть, дядька Миколай.
- На, Костик, гляди, только не проворонь. Если что такое - сразу подай сигнал.
- Разве я маленький! - сплюнув через сжатые зубы, ответил Костик.
Завистливо поглядывая на бинокль в руках Костика, один из хлопцев попросил:
- Потом, Костик, дашь мне немножко посмотреть. Хорошо?
- И мне, - спохватился третий хлопец.
- Сначала помой руки, - строго ответил Костик. - Это бинокль нашего героя.
Хлопец посмотрел на свои руки, вскочил, словно в поисках воды. Ступил в заросли, но тотчас же быстро выскочил назад и прошептал:
- Он сюда идет!
- Кто? - закуривая папиросу, спросил Миколай.
- Герой!
Из кустов и в самом деле выходил Корницкий. Шаг его был разгонистый, глаза нетерпеливые. Миколай быстро встал.
- Ну как? - спросил Корницкий.
- Кое-что есть, - отвечал, ухмыляясь, Миколай. - Идите сюда.
Он направился через березничек. На небольшой прогалинке паслось пять тощих, кожа да кости, коней.
- У этого короста, - подойдя с Корницким к буланому коню, сообщил Миколай. - Но он еще молодой...
- Вылечим! - обходя кругом коня, ответил Корницкий. - Что еще?
- Взгляните сюда, Антон Софронович. Я думаю, пригодится в нашем таборе.
На земле лежали навалом несколько колес, шины, лист толстого железа, бухта проволоки. Корницкий наклонился, пощупал проволоку и промолвил с довольным видом:
- Будут свои гвозди!
В это время донесся пронзительный голос Костика:
- Дядька Миколай! Едут!..
- Сейчас! - пробираясь через кусты, крикнул Миколай. - Что там?
- Взгляните! - передавая бинокль Миколаю, ответил Костик. - Я насчитал аж сорок две подводы.
Миколай взял бинокль. Навел на шоссе.
Наши автоматчики вели длинную колонну военнопленных немцев. Навстречу им шел обоз на запад. Кони были, как на подбор, сытые, подвижные. В хвосте обоза запасные незапряженные лошади. Миколай опустил бинокль и промолвил разочарованно:
- Эти не притомятся до самого Берлина... Я, Антон Софронович, сидя тут, подумал, что дежурства можно смело поручить Костику.
- Правильно. Бери, Костик, мой бинокль. Назначаю тебя начальником трофейной команды.
...Пышковичи ожили и зашевелились. Вместе с бухгалтером Андреем Степановичем Калитою Корницкий обошел все землянки, чтоб выявить тех, кто мог выполнять даже самую легкую работу. Создали бригады, и часть людей уже на другой день после собрания начала добывать торф. Лопырь попробовал было отговориться от руководства строительной бригадой. Он сказал, что пойдет в райком, будет писать даже в Минск. Он лучше пойдет на фронт.
- Хочешь на фронт? - взглянув на Лопыря веселыми глазами, спросил Корницкий. - Я сегодня же договорюсь с военкоматом, чтоб тебя сняли с брони.
Лопырь перепугался и вышел на работу.
Корницкий торопился за день повсюду побывать, чтоб видеть, как идет дело. Кузнец Кубарик кое-как оборудовал кузницу, поставил вентиляционное самодельное поддувало. В кузницу тащили железо. Вокруг кузницы лежали колеса, бухта проволоки, щит противотанковой пушки.
Зубарик и хлопец-подросток уже заканчивали сборку первых колес, когда сюда подошел Корницкий.
- Первый транспорт готов, товарищ председатель!
- Хорошо, - улыбнулся Корницкий. - А ход легкий?
Он уперся рукой в телегу, подтолкнул. Телега подалась вперед. Подросток ухватился за оглобли и потянул. Зубарик тоже торопливо стал рядом с Корницким. Так они объехали вокруг кузницы и остановились на прежнем месте.
Корницкий достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб. Потом обратился к хлопцу:
- Беги позови сюда бухгалтера Калиту. Быстро! Одна нога здесь, другая там!
Хлопец кинулся прочь от кузницы.
- Сколько могут стоить такие колеса? - спросил Корницкий у кузнеца.
- Кто его знает. Может, тысячу, а может, и две.
- А до войны?
- Кажется, пятьсот рублей.
- Хорошо. А бухта такой проволоки?
- Такая проволока стоила два рубля за килограмм.
- Сколько тут будет килограммов?
- Да, видать, килограммов сто. Бухта еще не початая.
- Значит, двести рублей, - промолвил Корницкий.
Перед ним в армейской форме со множеством нашивок о ранениях стоял Андрей Степанович Калита. Калита опирался на березовую палку.
- Видел, Андрей Степанович? - кивнув головой на телегу, спросил Корницкий. - Оформляй по всем правилам в колхозный актив этот транспорт. На пятьсот рублей.
- Есть, Антон Софронович.
- Коней оформил?
- Заприходовал по всем правилам.
- И проволоку заприходуй. Приходуй, Андрей Степанович, все, что попадает в колхозную кладовую. Будь рачителен, как некогда твой прославленный тезка Калита - князь московский. Помнишь, что сказал об учете Владимир Ильич? Учет - это социализм!
Костик тем временем рыскал со своими друзьями в поисках трофеев. На груди хлопца красовался полевой бинокль.
- Раз, два, три... левой, левой, левой... - слышалась команда. Полк, стой!..
"Полк" послушно остановился и стих.
Костик со строгим выражением на лице поднял бинокль к глазам и увидел кусты, редкие деревца, а между ними автоприцеп с бочками. Около автоприцепа валялись какие-то ящики, канистры. Костик передал бинокль Мирику:
- Взгляни, Мирон, вон туда.
- А потом мне, - попросил Славик. - Правда ж, Костик?
- Поглядишь и ты, - позволил Костик.
- Ай-я-яй! - вскрикнул Мирик. - "Тигра"!..
- Прицеп, а не "тигра", - возразил Костик.
- "Тигра"! - упрямо повторил Мирик. - Завяз в болоте!.. Вон, правей от бочек...
Костик молча взял бинокль, посмотрел в него и сразу стал строгим. Прошептал:
- Тсс... За мною!
Он пригнулся и начал перебегать от куста к кусту. За ним, точно копируя его движения, побежали оба его приятеля. Затем Костик бросился наземь и пополз.
- Вперед! - время от времени оглядываясь на хлопцев, строго командовал Костик.
Хлопцы самоотверженно ползли за ним.
- Подготовить гранаты!
Они переползли через глубокие, наполненные водою колеи. За каких-нибудь двадцать шагов от прицепа Костик вскочил на ноги и с криком "ура" бросил "гранату".
- Бба-бах!.. Вперед!
Так они завладели, как говорится в военных сводках, автоприцепом, "тигром", чтоб тотчас же известить об этом Корницкого. Часа через два тут уже была целая толпа. В автоприцеп запрягли пару коней. Миколай с вожжами в руках подал команду:
- Ну, помогай!
Пожилые мужчины, женщины, подростки облепили прицеп, упираясь в него кто руками, кто плечом. Костик с друзьями также принял активное участие. Не протискавшись к прицепу, хлопцы ухватились за постромки и начали тянуть.
- Но-о, поехали! - понукал Миколай коней вожжами.
Нагруженный автоприцеп медленно тронулся и направился к деревне.
- Пошло, пошло!
- Нажимай!
Корницкий и Калита, которые тоже помогали сдвинуть ценный воз, остановились и глядели, как он удалялся.
Корницкий обратился к Калите:
- Ты осмотрел танк? Как мотор?
- Мотор должен работать.
- Но как нам вызволить его из болота?
- Вытащим, Антон Софронович. Есть тросы. Сделаем ворот, и он выползет, как миленький...
- Ну так делай. А я завтра подскочу в Минск. Будем ковать железо, пока горячо.
В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПАРТИЗАНСКОМ ШТАБЕ
До Минска Корницкий добрался на попутной военной машине. Остановившись в Лощице, где разместился Центральный партизанский штаб, он пошел по улице, заполненной подводами. Туда-сюда сновали вооруженные люди в самой разнообразной одежде, с красными ленточками на шапках. Рысили конники. Навстречу Корницкому маршировал партизанский взвод. Усатый, молодцеватый взводный, отступив в сторону, пропускал своих людей под команду "левой, левой, левой".
Тут же на улице стоял распряженный воз, который дружно обступили партизаны. На разостланной шинели лежали хлеб, сало, стояли бутылки с горилкой. Бородатый партизан с орденом Красной Звезды, поднимая алюминиевый кубок, крикнул:
- За темную ночь, хлопцы!
- За темную ночь! - дружно поддержали этот тост остальные.
- Где тут штаб генерала Каравая? - спросил у бородатого партизана Корницкий.
Держа в одной руке кусок сала, в другой ломоть хлеба, бородатый ответил:
- Вон в том доме, товарищ Герой Советского Союза. Может, выпьете с нами чарку?
- Благодарю, хлопцы, - отказался Корницкий и двинулся дальше.
В другом месте он заметил группу хлопцев и девчат. Их винтовки, автоматы и самозарядки были повешены на плетень. Красивый девичий голос запел: "Славное море - священный Байкал", чтоб дружный и мощный хор голосов вел песню дальше.
Перед входом в ворота Корницкий улыбнулся и остановился. Два безусых юнца с автомагами на груди и залихватски сдвинутыми на затылок пилотками опоясывали козла ремнем с немецкой кобурой от пистолета. На шее козла висел гитлеровский железный крест.
