другом — осталось клеймом на её воспоминаниях.
И это её вина…
И сейчас она завоет от осознания…
Звук сирены скорой помощи эхом разносится по улице, привлекая внимания всех ночных гуляк, и будит всех тех, кто успел погрузиться в сон. Медперсонал быстро открыли дверцы кареты, доставая носилки, пока молоденькая медсестра, видимо, недавно прибывшая на практику, судя по тому, как трясутся её руки, нащупывала пульс у потерявшего сознание сбитого парня.
— Живой! Срочная госпитализация!
Слышит Нэйтенен голос медсестры, взявшей себя в руки, показывая признаки отличного в будущем врача, на чьём счету, возможно, будет не одна спасённая жизнь. Он помогает персоналу перенести парня на каталки и отрицательно качает головой, когда вторая медсестра, заприметив его собственный вид, предлагает отправиться с ними для обработки ран. Ему это не нужно, справится сам. Нечего панику поднимать. Он оборачивается в сторону, замечая приехавших на место ДТП сотрудников полиции, принявшихся составлять на водителя протокол. Они поглядывают на него с Пэрри, видимо, собираясь взять как свидетелей. Но до Нэйтена мгновенно доходит…
— Николь, — словно прочитав мысли, буквально на одном тяжёлом выдохе бросает Маркус, первым подмечая состояние девушки на тротуаре, которую пытается успокоить Мэй, гладя по спине и прося подняться на ноги.
Какой же Нэйтен глупец, оставил одну, в то время как должен был быть рядом. Она важнее. Перед ним снова девочка четырнадцати лет из воспоминаний, которые, если признаться, и сам бы желал забыть, как временную тошноту после болезни. Её била дрожь не только от холода. Маленькая беззащитная и нуждающаяся в ком-то…
В нём…
Его девочка…
Паника душила худое девичье тело. Ей холодно. Страшно… Если сейчас её не вернуть в нормальное состояние, а не нынешнее безумство в глазах и лихорадочное качание головой, отмахиваясь от друзей, то придётся снова посетить не один сеанс у психолога и захлёбываться в успокоительных на ночь, чтобы хотя бы нормализовать сон. Её имя, звучащее голосами Маркуса и Мэй, не дают результата, она их не слышит, да и только звучат как надоедливый писк комара. Она полностью измазана в галлюцинации кровью. Кровь её собаки, от которой каждый раз пыталась отмыться в ванной после очередного кошмара. И паника, снова паника, заставляющая вонзать поломанные об асфальт ногти в кожу до образования кровоподтёков. А пара волосков безжалостно выдирается из луковиц на голове. И она уверена, что ещё бы выдернула, да побольше, если бы запястья крепко, но совершенно безболезненно, не перехватили бы длинные пальцы, плотно обхватывая «наручниками», из которых ей сложно будет совершать самоистязания.
— Посмотри на меня, — звучит так уверенно, что даже голос доходил до неё, и она словно только сейчас научилась различать звуки.
Нэйтен убрал всех лишних, моментально оказавшись возле Николь. Они бесполезны, а вот у него ещё есть шанс. Он видит, как мечутся её глаза в хаотичном порядке, неспособные сфокусировать взгляд. Он ощущает её дрожь. Он чувствует её боль с примесью вины, медленно разъедающую старые раны, заживающие с таким трудом. И ему плевать на остальных. Плевать, что подумают и как воспримут. Сейчас существуют только они вдвоём.
Их мир. Их утерянная связь из прошлого окрутила снова.
Только он. Только она.
— Мартышка, посмотри на меня, — он пробился, добился того, что она посмотрела прямо на него. Её зрачки расширены, нижняя губа поджимается, но всё же смотрит на него, а он медленно отпускает её запястья. Убеждается, что больше не дёрнется, чтобы вцепиться в волосы или совершить другие действия в желании покалечить себя, а потом обхватывает шершавыми ладонями её лицо, чтобы не посмела отвернуться, ведь должна видеть, как произнесёт слова, идущих от самого сердца: — Я рядом.
А она услышала его ещё с «мартышки». Детское прозвище, полученное от него в детстве, когда из упрямства и поддавшись на «слабо», полезла на дерево, до самой верхушки, на участке семьи Картеров, но, не рассчитав, пальцы соскользнули, оцарапавшись о кору. Ушиб, возможно бы, и грозил переломом руки или ноги, если бы удачно, а главное, вовремя не перехватилась бы за другую ветвь, собрав при этом мелкие веточки в растрёпанные волосы. Да ещё и совершив кульбит, приземлилась твёрдо, отшибая пятки, но всё же целой, на траву у корней. Тогда Нэйтен сильно струхнул, но, увидев её комбинацию спуска, а дольше заливистый девичий смех, выплеснул: «Ты прямо как мартышка».
Мартышка — так называл её только он, и она уже давно… очень давно не слышала это из его уст. Призма паники в голове лопнула мыльным пузырём, ощущая его тепло на щеках. И смотрит так проникновенно, что невольно тянется к его грязной и растянутой рубашке. Боится, что это мираж, глюк воображения. И выдохает с облегчением, когда ощущается материал одежды в пальцах. Её Нэйтен, которого всегда знала, действительно рядом.
Она верит Нэйтену.
Холодный воздух прорезал горло от тяжёлого и частого дыхания, а пальцы всё плотнее сжимают в руках рубашку. Чувствует, как его руки, погладив по голове, проскользнули к спине, а она, выбившаяся из сил, опустила лоб на надёжное плечо. Всё хорошо, уже приходит в себя. Нэйтен справился, и она справится.
Тёрнер чувствует, как прижимает её ближе и помогает приподняться на ноги. Её трясёт от октябрьского холода и усталости. Вымотана морально, да и физически пошатнулась, так что просто хочется нагло повиснуть на Картере. Он перехватывает её ноги и обхватывает талию, удерживая на руках, словно от её веса не осталось ничего — пустая оболочка, и в какой-то степени так и есть. Николь прикрывает глаза, отдаваясь полностью в его распоряжение. Ей всё равно, что сейчас будет — пускай хоть бросит в пропасть, лишь бы прыгнул вместе с ней. И лишь продолжает цепляться за его рубашку, боясь отпустить его теперь.
Так тепло. Так надёжно.
Нэйтен смотрит на её опущенные ресницы и на то, как подёргивается нижняя губа. Такая маленькая сейчас. Прижимает её тело плотнее, перехватывая удобней. Ощущает, как её тело охладело. Надо привести её в чувства. Он проходит уверенно мимо Маркуса и даже непривычно молчаливой, но продолжающей непонимающе хлопать ресницами, Мэй. Заносит Ники обратно в бар и сразу обращает внимание на охранника, подошедшего к ним.
— Мы вынуждены попросить вас покинуть заведение, — басит мужчина в чёрном костюме и бейджиком с именем на грудном кармане. Он имеет солидный вид, но почему-то при этом забыл надеть галстук, за счёт чего должный уровень внушения чуть снижается.
— Нам нужна VIP-комната, и мне похрен, что вы там говорите, — руки немеют от холода и веса девушки на руках.
— Вы и так
