собственные души. Но в какой-то момент Джулиан ощутил острый приступ зависти, эти души познали то, к чему он сам так стремился, найти эту безразличную гармонию между жизнью и смертью. Только они не могли вернуться в жизнь с этими знаниями, а он мог, и он был намерен дальше окунаться в тайны отрешённой гармонии, чтобы познать и жизнь и смерть.
Были ещё неудавшиеся самоубийцы и те, кто пережил клиническую смерть, это тоже был интересный материал для изучения, правда, тема была настолько обширной, что Джулиан поначалу растерялся. Самоубийцы крайне редко имеют мотивы уйти из жизни раньше времени, не личного характера, обычно их всегда к этому шагу двигают личные несчастья – в любви, в семье, на работе, из-за комплексов, психологических травм, проблемы со здоровьем, одиночество и прочие психологические расстройства. Его скорее интересовали те случаи, когда человеку было скучно и непонятно жить в этом мире, но он не рассматривал также и зажравшихся гедонистов, которые просто с жиру бесились и жаждали испробовать что-то новое или поняли, что перепробовали всё и им уже неинтересно жить. Ему интереснее были те кадры, которых привлекала тайна смерти, которые желали разгадать её тайну, правда, большая часть из этих людей попадала под категорию психов. Это его не устраивало, ему нужны были те, кто окунался в подобный опыт добровольно и находясь в полном здравом рассудке. Даже если они и не считались психически неуравновешенными, как правило, они были больны эзотерикой и мистикой, что в глазах Джулиана делало их неприспособленными для нормальной жизни.
Столько было тем для изучения, но так мало что совпадало с его нуждами! Поклонение и поэтизация смерти тоже не подходили ему, ни смерть, ни жизнь не нуждались в этом поклонении, они просто были тем, что каждый должен был принять, и в его случае ещё и поставить между ними знак равенства. Познать одинаково хорошо и смерть и жизнь, не умирая физически, это было тяжело. Но в любом случае он должен был принять какую-то смерть, скорее символическую, чтобы полностью обрести её в себе как необходимость, как продолжение своей жизни здесь и сейчас. Возможно, это могло ему дать состояние комы, либо же после энных попыток глубокая медитация, а может даже ритуальное слияние с чем-то. Но готов ли он был добровольно рисковать тем, чтобы не вернуться назад, когда ещё осознал так мало? Кажется, он уже перестал бояться смерти, но он и не жаждал призывать её здесь и сейчас, во всяком случае, перманентно. Но и оставить это неизученным, он не мог, каким-то образом ему придётся столкнуться с царством смерти, не повредившись ни умом, и ни поплатившись здоровьем. Он обязательно найдёт методы, как приручить смерть.
На сеансах со своим психоаналитиком он делился своими откровениями, хотя полностью и не обнажал душу, очень уж глубоко придётся копать и объяснять, чтобы полностью отобразить смысл своих поисков. Конечно, в какой-то степени Джулиан с ним соглашался, когда тот втирал ему, что он чересчур увлечён учениями о сверхчеловеке, особенно часто цитируя Ницше. Да, Джулиан не скрывал, что стремится познать идеальное состояние, но ведь сверхчеловек, по мнению Ницше, не должен окунаться в противоположности жизни, он не должен проходить этап полной деградации и познавать смерть, чтобы очиститься, так что и эта концепция не до конца подходила Джулиану, чтобы слепо следовать всем её теориям.
Психоаналитик не до конца понимал его, одержимость собственной мраморной статуей выдавала в нём поверхностного нарцисса, да и его желание увековечить свою молодость и красоту и покорить вечность, ошибочно давали тому понять, что он просто был самовлюблённым созданием, помешанным на своей физической красоте. А увлечение смертью касается практически каждого человека в то или иное время, обычно молодёжь или тех, кто соприкоснулся в ней на уровне психологической травмы, но интерес к ней мог пробудиться и по более незначительным причинам. Так что Джулиан понимал, что он теряет связь с реальными людьми, он отдаляется от них своими откровениями, тогда как они мыслят чересчур приземлённо, даже банально, не способные увидеть истинные перемены в нём. Так что поддержка и такая же самоотверженность Райана были для него настоящей отдушиной.
Познание же жизни заняло у него гораздо меньше времени и ресурсов по одной простой причине, он в какой-то момент вдруг осознал, что испытывает практически те же самые эмоции, что и во время экспериментов познать тайную сторону смерти. Это было странно, даже немного пугающе, и тогда он и понял слова Ланже о том, что гармония между жизнью и смертью и есть познание себя и мира вокруг. Когда он видел, как женщина рожает ребёнка, даруя новую жизнь в этот мир, он испытал практически те же эмоции, что и в тот период, когда тесно общался с женщиной, потерявшей ребёнка. Было дико организовать это, но ему удалось уговорить жену брата (да, да, у него был старший брат, совершенно гетеросексуальный) позволить ему присутствовать во время её вторых родов. Якобы это будет тестом на выдержку, ведь они с Майклом после покупки дома планируют заняться поисками суррогатной матери.
Ему не казалось, что это такое уж радостное событие, ребёнок вылезал с болью, с криками, уродливый и беспомощный, ему предстояло сделать очень многое, чтобы стать личностью. Но и смерть была лишь недолгой агонией, а потом забирала после себя всё, оставив вновь толпящихся вокруг людей излучать волны бесполезных, но давящих эмоций. Так и тут, волны позитивных эмоций по силе не уступали тем, что люди испытывали на похоронах, и вот и подтвердилась истина о том, что между жизнью и смертью, по сути, разницы нет, это вроде бы и противоположный процесс, но также и идентичный. И если он раньше даже представить себе не мог, как между двумя такими полярными понятиями можно поставить знак равенства, то теперь благоговейное спокойствие не покидало его, он был на пути к истине.
И пока Джулиан пытался на поле боя познать истину анти-жизни, Райан продолжал углубляться в мир искусства и человечности, пытаясь понять, как объединить эти два понятия вместе. Как сотворить из человека идеальное произведение искусства? Как вдохнуть жизнь в арт объект? Он думал о генной инженерии, на том уровне, когда собирали самые лучшие и удачные гены вместе, чтобы создать как можно более красивого, здорового и интеллектуально развитого человека. Ведутся ли подобные эксперименты? И в таком случае, где эти созданные люди? Клонирование точно было бредом, зачем создавать копии тех, кто уже жил?
