на цыпочках прошел от ванной к шкафу и достал одежду для работы – футболку поло и брюки цвета хаки. Немного затхлый из-за закрытых окон запах комнаты освежил эвкалиптовый аромат его лосьона после бритья. Мина наблюдала за ним сквозь приоткрытые веки – как он натягивает нижнее белье и брюки, – любуясь мускулами спины и плеч.
– Тебе надо почаще снимать футболку, – пробормотала она.
– О, ты проснулась! – Он повернулся и сел на край кровати, положив руку ей на бедро. – Надеюсь, я тебя не разбудил?
– Нет, я не могла заснуть.
– Плохо себя чувствуешь? Можешь позвонить на работу и сказать, что заболела. – Он натянул футболку.
– Если бы.
– Хочешь, я найду тебе замену?
– Нет, не стоит. У меня еще по крайней мере пять часов до смены. Теперь я засну.
Он влажно поцеловал ее в щеку.
– Фу, – произнесла она, рассмеявшись, и вытерла лицо.
Услышав, как он запер входную дверь и на всякий случай дернул ручку, Мина закрыла глаза и подумала о нем, пытаясь сосредоточить на нем все свои мысли – на их отношениях, на ощущении его руки на бедре, его лица под ее пальцами. И все же она не могла избавиться от мысли, что эта идиллия не может длиться долго. Ничто не может – ни хорошее, ни плохое.
Прибыв на работу пятнадцатью минутами раньше, Мина захватила из торгового зала банку «севен-апа» от тупой боли в желудке и направилась в подсобное помещение. Она еще не обедала, но пока совсем не проголодалась, поэтому положила принесенный из дома перекус – бутерброд с ветчиной и яблоко – в свой шкафчик и вернулась к кассам.
Всю сознательную жизнь Мина не могла есть, если была в расстроенных чувствах или нервничала. Она с легкостью пропускала несколько приемов пищи, не в силах отделаться от тяжести в груди или грызущей скорби в душе. Эмоции контролировали ее организм, как булавки, удерживающие насекомое или бабочку на стене.
Попав в приют, в первый день Мина сидела перед тарелкой перловой каши с фасолью, не в силах проглотить и ложки – желудок сжался в кулак, словно защищая самую важную, самую сокровенную часть ее естества. Ей оставалось лишь потихоньку цедить воду, пока монахини не разрешили ей встать из-за стола два часа спустя. Только через нескольких дней она наконец достаточно привыкла к распорядку дня, к новым лицам и сумела проглотить целую порцию водянистого твенджан ччигэ с кабачком. От первой же ложки все тело с головы до ног встрепенулось, накрытое волной ощущений – как луковицу цветка, покоящуюся в ледяной земле целую зиму, внезапно опаляет поразительной летней жарой. Мина подавила желание наброситься на еду с животной жадностью.
Мистер Ким стоял у касс – он выглядел так, будто все утро носился как белка в колесе, к потному лбу прилипли пряди волос. Когда их глаза встретились, он сверкнул едва заметной улыбкой, прежде чем убежать разбираться с очередными делами: жалобой клиента, задержкой поставки, разбитой бутылкой на полу в третьем проходе. Возможно, в тот день у них не хватало персонала.
Мина представила его владельцем собственного супермаркета и заранее гордилась им, зная, что однажды он сумеет помочь своей маме. Может, та даже переедет в Америку и они будут вместе о ней заботиться. Или, возможно, она захочет остаться в Корее, и мистер Ким купит ей милый домик и будет навещать раз в год, щедро одаривая подарками – шоколадом, новой обувью и одеждой.
Как часто он ездил в Корею, если вообще ездил? Он никогда не упоминал об этом, несмотря на привязанность к маме. Может, он не мог позволить себе отпуск или не мог свободно летать из-за иммиграционного статуса? Мина вдруг поняла, как мало они знают друг о друге.
Два пучка зеленого лука. Соевая паста. Большая бутылка кунжутного масла. Пачка сушеных морских водорослей. Сушеная хамса. Мука.
Упаковка из шести банок «Хайта». Сушеные каракатицы. Две коробки «Чокопая».
Спустя несколько часов работы у Мины так закружилась голова, что пришлось опереться на кассу. От желудка к корню языка подступила желчь. Поток покупателей замедлился, поэтому она бросилась в подсобку, боясь, что упадет в обморок или что ее стошнит.
Мина зашла в подсобку, за спиной захлопали шторы из резиновых лент, темнота и прохлада немного взбодрили ее. Она согнулась и уперлась руками в колени, глубоко дыша в попытке восстановить дыхание. Откинув голову и жадно хватая воздух ртом, она с беспокойством подумала, что, скорее всего, ей все же придется отпроситься домой пораньше. Может, нужно просто отдохнуть – в своей комнате, на своей кровати, в одиночестве.
Внезапно за дверью кабинета мистера Пака послышался скрип стульев по пыльному полу, вслед за которым раздался приглушенный женский вскрик.
Мина остолбенела, ужас сковал горло, как стальные пальцы. Не в силах приблизиться к этому звуку, она кинулась обратно в торговый зал в поисках мистера Кима. Он разговаривал с пожилой женщиной возле кассы. Едва увидев лицо Мины, он быстро извинился перед покупательницей и последовал за ней в подсобку, где она указала на дверь. Он прислушался, потом крикнул:
– Мистер Пак? – Тишина в ответ. – Мистер Пак! – Он подергал ручку и толкнул дверь.
Спрятавшись за углом, шагах в десяти от двери, Мина снова услышала женский вскрик, за которым последовали мужская ругань, шум драки, грохот мебели.
Мина не знала, что делать. Она хотела броситься внутрь, но от ужаса не могла двинуться с места. Может, нужно бежать?
– Ах ты сукин сын! – задушенным голосом выкрикнул мистер Пак. – Ты уволен! Убирайся к чертовой матери!
Из-за двери вышел мистер Ким, прихрамывая и поддерживая за плечи согнувшуюся от боли женщину. Ею оказалась Лупе.
У Мины душа упала в пятки. Голова закружилась. К горлу подступила мерзкая кислота.
– Уходим, – шепнул мистер Ким Мине. – Пока он тебя не увидел.
– Что?
– Идем. – Он схватил ее за руку. – Лупе, идем.
Все вместе они вышли через тяжелую заднюю дверь на слепящий солнечный свет.
– А как же моя сумочка? – потерянно пробормотала Мина. – Ключи от квартиры?
– Заберем ее позже. Я позвоню Даниэлю и попрошу его все принести. Позже мы все заберем, хорошо?
Открыв дверцу фургона, Мина жестом пригласила Лупе сесть на переднее сиденье, где та разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. По подбородку мистера Кима стекала струйка крови, капая на плечи, на футболку поло, которую он утром надевал перед ней. Мина на заднем сиденье попыталась отыскать салфетку, чтобы промокнуть кровь. Ничего не найдя, она сняла свитер и приложила к голове мистера Кима.
