неудобство и тем самым выдадут, что им нужны только деньги. Но эта девушка отреагировала
слишком искренне, направив их к своему агенту.
Кудрявая девочка, которая утверждала, будто ее едва не съела стая медведей, сначала отвечала на письма с интересом, но потом написала, что все это просто не кажется ей правильным. Светская дева, которая бесследно исчезла и была найдена спустя годы, в течение которых вела кочевую жизнь, утверждая, будто сбежала из дома потому, что ее мачеха пыталась ее убить. Она назначила собеседование, но так и не пришла.
Это было разочарованием, но он не преследовал их дальше. Он намеренно составлял свои письма так, чтобы они выглядели немного сомнительными, самую чуточку похожими на спам. Это тоже был метод отбора. Он не хотел брать в проект женщин, которые были слишком осторожными или слишком здравомыслящими. Ему нужны были отчаянные. Ему нужны были наивные. Первое – для того, чтобы сделать хорошее телешоу. Второе – чтобы они легче поддались на финальное предложение сняться в рекламе. Не то чтобы это было обязательно, но это должно было значительно упростить дело.
Для этих женщин Уилл планирует подать происходящее скорее не как телешоу, а как благотворительный проект. Он скажет им, что публикация их исповедей в эфире – это часть более широкого «эксперимента», попытки принести катарсис в массы. Показать другим женщинам, что они не одни, что испытания и травмы можно преодолеть, что уроки можно усвоить. Разве это в некоторой степени не эгоистично – хранить молчание, в то время как у них есть возможность помочь большому числу других женщин, просто поделившись с более широкой аудиторией тем, чем они уже поделились с группой? Он скажет им, что это их выбор. Если все пройдет хорошо, они будут ему на самом деле признательны.
Если же все пройдет плохо, ему придется сделать тяжелый выбор и все равно выпустить это в эфир. Возможно, они подадут на него в суд. Весь этот замысел почти наверняка незаконен – технически говоря, – хотя у него есть их подписи на соглашении о конфиденциальности, в котором, возможно, отсутствовало несколько страниц, когда они его подписывали. Никто не будет об этом знать, кроме нескольких скрепок. Но основное заключается вот в чем: что такое их репутация против его репутации? Честно говоря, эта самая запись может быть использована для того, чтобы дискредитировать их, хотя он надеется, что до этого не дойдет.
Еще одна ложка дегтя в бочке меда: Рэйна. Он не намеревался включать ее в электронную рассылку. Он был так обескуражен, увидев ее ответ, что на миг это показалось скорее не ошибкой, а злым роком, хотя он понял, в чем ошибся, когда снова просмотрел лист рассылки: адрес электронной почты Рэйны был похож на другой, который он намеревался включить в эту рассылку. Должно быть, он кликнул на адрес Рэйны, когда почтовый клиент предложил его автоматически.
Ему было любопытно, поэтому он согласился на предварительное собеседование: просто посмотреть, что она скажет. Но собеседование только усилило его любопытство, а потом он вдруг обнаружил, что заносит ее в списки группы, хотя, назначая собеседование, планировал этого не делать. Он уверен, что при необходимости сможет вырезать из записи кадры с ней.
Бернис будет крупной наживкой, особенно учитывая ее отказ давать публичные интервью. Гретель и Руби, конечно, давно не появлялись в желтой прессе, но культ таинственности, окружающий их, так до конца и не рассеялся. Конечно, Гретель скучновата, но Руби определенно компенсирует это. Боже, она упала в обморок! Вызывали «неотложку»! Он и сам не смог бы спланировать лучше.
Эшли – настоящий приз, истинное чудо, подарок ему и всем преданным телезрителям. Неясно пока, как «Избранница» переживет ее исповедь, но это потенциальный побочный эффект, которым он, честно говоря, насладился бы.
И еще – Уилл, будущая знаменитость, непревзойденный ведущий. Уилл кивает, улыбается, хмурится, озабоченно поджимает губы. Он так идеально настроен на них – даже когда совсем не настроен. Все, что от него требуется, – это продолжать задавать вопросы, нажимать на кнопки. Быть приятным в общении и беспристрастным, именно так ты становишься лицом франшизы.
Он выдавливает в ладони еще больше крема и втирает его между ягодиц. На несколько секунд взгляд мужчины фокусируется не на изображении, застывшем на мониторе, а на его собственном отражении в гладкой поверхности. Бледное, уродливое лицо, которое почему-то принадлежит ему. Отчего-то он никогда не ожидал этого, никогда по-настоящему не представлял эту неизбежность: то, что он состарится.
Ему нужно перестать сомневаться в себе. Он должен помнить свои успехи: эти женщины говорят, эти женщины приходят снова и снова, эти женщины открывают свои самые странные и глубокие секреты. И у Уилла, молодого и привлекательного, впереди вся его карьера.
Мужчина снова нажимает клавишу пробела, снимая видео с паузы, и потрясающий, чудесный рот Эшли открывается, огромный, как черная дыра, которая затягивает их навстречу следующему успешному шоу.
Гретель сидит, сгорбившись, ее спина изогнута в форме полумесяца. Между коленями у нее зажат стаканчик с черным кофе. Она не станет пить его горячим – в лучшем случае выпьет чуть теплым, – но чаще она вообще не выпивает его. По большей части это просто что-то, что можно подержать в руках, куда можно посмотреть, видя собственное отражение, подобное темной тени, которая время от времени идет рябью.
Ее наушники – тоже бутафория. Она не слушает ничего, лишь случайное потрескивание от штекера, ерзающего в гнезде. Она не понимает, зачем кому-то нужно слышать второй голос у себя в голове – разве собственного внутреннего голоса недостаточно? Ей даже не нравится ощущение наушников в ушах, но это лучше, чем разговоры ни о чем.
Она приходит первой, как обычно. Каждую пятницу приезжает сюда прямо с работы, спускаясь с 86-й улицы на станцию подземки «4–5—6 Даунтаун». Гретель знает каждую мелочь в этой комнате, знает очертания потолка с излишне яркими люминесцентными лампами, знает, как предвечернее солнце отражается от кирпичной кладки за окнами теплым золотисто-красным сиянием, знает линолеумные плитки в бежевую крапинку на полу, знает гофрированную текстуру высококачественных бумажных стаканчиков для кофе.
Вскоре прибывает Уилл, неся, помимо всего прочего, эти самые стаканчики. Он улыбается ей как обычно – словно продавец-консультант в магазине, собирающийся продать дорогой товар, – потом принимается за работу, насвистывая. Этот резкий звук действует ей на нервы – с ее точки зрения, Уилл слишком высокого мнения о своем музыкальном таланте. Он расставляет другие стулья,
