Как быть съеденной - Мария Адельманн

«Интересно, как она так растянула пасть?»

«Ее можно заткнуть хорошим минетом».

«Ужасный пример для наших дочерей!!!»

«Надеюсь, от этого ей станет стыдно», – поздравляю, последнее вполне удалось.

В подписчиках у этой страницы была другая фальшивая твиттерская страница под названием @ВолосянойТролльБрэндона, отображавший маленького тролля, якобы живущего в пышных волосах Брэндона. Эта шутка включала в себя одновременно сказочных троллей и интернет-троллей, которые ненавидели меня, а заодно и Брэндона. Там была сделанная в «Фотошопе» картинка, на которой пышная шевелюра тролля почти терялась в очень пышных волосах Брэндона; над его прической виднелся только крошечный синий хохолок. Еще один смешной факт: этот тролль был еще одной вещью, способной уместиться у меня во рту, если верить другой отфотошопленной картинке, на которой я улыбаюсь, а между зубами у меня торчат кончики синей шевелюры.

Брэндон стоял передо мной, только что выйдя из душа; вокруг его талии было обмотано полотенце.

– Нам нужно приготовиться ехать на утреннее шоу, оно уже скоро.

– Все было совсем не так, – выговорила я. Мои щеки были холодными и мокрыми. – Ты видел все это? Они пишут, что я должна убить себя.

– Послушай, они вовсе не имели это в виду. – Лицо его теперь было более мягким, более похожим на лицо того Брэндона, которого я знала. От него пахло арахисовым маслом и виски, и не потому, что он ел тайскую рисовую лапшу и пил виски из крошечной квадратной рюмки, сидя в костюме у барной стойки, как мне представлялось, а потому, что смешивал виски с арахисовым маслом прямо в банке и ел с ножа, играя в видеоигры, – но какое это имело значение?

– Иди сюда, – сказал он, и я встала и обняла его. Я чувствовала, как его член прижимается ко мне. Я гадала, сколько девушек ощущали, как его член прижимается к ним, и сколько девушек чувствовали его член в себе – наверное, Селони и бог весть кто еще…

– В каждой любовной истории есть препятствия, верно? Это все – часть пути.

Но почему-то мне казалось, что рот открываю я, но из него звучат слова Ханы.

* * *

Рот Эшли остается открытым, как будто она собирается продолжить рассказ, но не может издать ни звука.

– Иногда создается впечатление, будто весь мир против тебя, – говорит Бернис.

Эшли всхлипывает, загоняя назад слезы.

– Но почему бы им вроде как и не быть против меня? Ведь я вела себя, типа, не лучшим образом.

– Я хочу сказать – это так, – соглашается Руби. – Но кто ведет себя лучшим образом? Ты думаешь, Хана вела себя лучшим образом? Ты думаешь, Джейк Джексон ведет себя лучшим образом? Может быть, за всей индустрией развлечения стоит какой-нибудь гениальный злодей, и именно он получает письма от фанатов…

– А может быть, он просто еще одна шестеренка в механизме, – вставляет Уилл.

– У шестеренок нет власти, – говорит Рэйна.

– И это все ради власти, не так ли? – замечает Бернис.

– Но у меня есть власть, – возражает Эшли. – Потому что я выиграла.

– Ты «выиграла» Брэндона так же, как «выиграла» в «немузыкальные стулья», – отвечает Руби. – Я имею в виду, если, выигрывая игру, ты теряешь достоинство, действительно ли ты выиграла?

– Звучит, как слова вечной неудачницы, – фыркает Эшли.

– Может быть, не нужно думать об этом в формате выигрыша и проигрыша, – говорит Рэйна. – Может быть, следует подумать об этом так: Брэндон выбрал тебя. Но если б все было наоборот? Если бы выбор был за тобой? Что бы ты выбрала?

* * *

Я не выбирала тот вермут-бар, куда мы ходили в прошлые выходные. Мне кажется, что мартини на вкус похож на сосновую смолу, но за выпивку платил он, потому что у меня нет денег. Я почти не выходила из квартиры с того утреннего шоу в мой первый день в городе, когда за окнами студии стояли девушки с плакатами, на которых было написано:

Бар был похож на магазин «Эппл», весь белый и гладкий. Столы были треугольной формы, на каждом стояла крошечная белая ваза с маленькими цветочками. Все помещение было набито женщинами, которые хотели сделать селфи с Брэндоном. Одна из них желала, чтобы он оставил автограф на ее животе. Брэндон рассмеялся своим фирменным дельфиньим смехом, задрал ее футболку и расписался фломастером рядом с ее пупком. Я смотрела в стол, но никто в любом случае меня не замечал.

Спустя некоторое время толпа поредела. Та девушка присела рядом с ним – этакая шикарная девица с суперблестящими длинными волосами, идеальными бровями и холодными, уверенными глазами. Если ей и исполнился уже двадцать один год, выглядела она младше, а ее супербольшие груди делали ее еще моложе. Честно говоря, она ничем не отличалась от любой другой девушки. Она даже была слегка похожа на меня, если не считать рта, который у нее был совершенно обычным.

Она была одета в черную мини-юбку с серебряными пуговицами спереди и короткий топик с треугольным вырезом, такой широкий, что он заставлял ее выглядеть супертонкой. Она прижала руки к бокам так, что ее груди выпятились еще сильнее в вырез ее топика, и наклонилась, чтобы прошептать Брэндону на ухо: «Я люблю тебя». Я видела эти слова по движениям ее губ. Я сидела там же, прямо рядом с ними.

Супермягкие рыжеватые волоски на ее тощих руках в белом свете как будто искрились. Она открыла рот и высунула язык. На нем лежала сложенная бумажка, влажная от слюны. Брэндон, мой жених, улыбнулся ей – эта улыбка говорила о том, что он готов поиграть. Я знала эту улыбку. Этой улыбкой он одаривал меня всего несколько недель назад. Ухватив бумажку с ее языка, он сунул ее к себе в карман.

Девушка покрутила головой, словно сова, глядя прямо поверх моей головы, и заявила:

– Этой суки, должно быть, здесь нет.

И я ответила:

– Эта сука прямо здесь.

Это было хорошее телешоу, или это было бы хорошее телешоу, – но это была реальная жизнь.

Ее взгляд медленно сфокусировался на мне. Брэндон только бросил:

– Да ладно, – как будто он был выше всего этого.

Несколько секунд у этой девицы был такой вид, будто она сосет свой язык, наслаждаясь его вкусом. Потом она откинула голову назад, и из ее рта вылетел плевок, приземлившись мне на щеку, прямо под глазом.

Мой рот немедленно широко раскрылся от шока. Я чувствовала, как слюна