я хоть поняла, что от меня хотят. Затем я открыла дверь и спросила своих драгоценных малюток, почему они посчитали нужным на протяжении всего звонка тарабанить в дверь и орать несмотря на все мои угрозы того, что произойдет, если они не перестанут.
Питер, весь алый, смущенно всхлипывал и прятался за спиной у Джейн, которая все это время пыталась выбить дверь.
– МАМА, ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ОТКРЫЛА ДВЕРЬ? – возмущенно спросила Джейн. – Питер засунул себе в ноздрю горошину!
Господи ты боже мой. Десять минут. Я им разрешила играть со всем, чем угодно, и они за это время умудрились запихать Питеру горох в ноздрю.
– И зачем? – глухо спросила я. – Зачем ты засунул себе горошину в ноздрю? И где ты вообще ее нашел? Мы уже давно не покупали горох.
Питер пожал плечами: «Я нашел ее в углу на кухне. Я не знаю, зачем я засунул ее себе в нос».
Чудесно. Просто изумительно. Как будто приговора «небрежная мать» мне было недостаточно. Теперь официально можно добавить еще и «хреновую домохозяйку» в мой постоянно растущий список преступлений, в которых дети будут меня обвинять.
Я тихо выругалась.
После долгих старательных сморканий и восторженных ковыряний в носу Питер умудрился запихнуть горошину еще дальше. У нас не оставалось выбора, и пришлось ехать в травмпункт. Надеюсь, они не подумают, что мы зачастили сюда и не позвонят в социальные службы. Само собой разумеется, Саймон, как всегда, оказался Очень-Очень Занят в каком-то далеком месте, и мне пришлось везти обоих детенышей с собой.
Даже в травмпункте маленький мальчик с застрявшей в носу просроченной горошиной должен был высидеть огромную очередь, потому что такие случаи не входят в список экстремальных травм. Абсолютно не обращая внимания на мои попытки развлечь их, дети просто валялись на полу, даже несмотря на мое шипение «А ну встаньте! Вставайте! А то еще подцепите не пойми что. Господи, и как ваш не подкрепленный витаминами иммунитет будет со всем этим справляться?»
В конце концов нас позвали в кабинет, где мы ждали бедную переутомленную медсестру со своим специальным инструментом для извлечения гороха, которая, должно быть, удивлялась, неужели она потратила все свое время и деньги на обучение спасению жизней только для того, чтобы потом вытаскивать горох из ноздрей. Последние десять минут Джейн вела себя необычайно тихо, но как только мы оказались в кабинете, она что-то пробормотала мне на ухо.
– Дорогая, я не слышу тебя, скажи погромче. И выговаривай слова, не надо бормотать что-то невнятное.
Тогда Джейн заявила во весь голос: «Я сказала, что у меня застряла скрепка между зубами».
Да что же это, блин, такое?!
Ошеломленная этим откровением, все, что я смогла сделать, это выпалить: «Как? Почему? Где ты вообще взяла скрепку?»
Джейн храбро посмотрела мне в глаза и сказала: «Я нашла ее в коридоре».
О боже. Что не так с моими детьми? Что на нее вообще нашло? Почему ей пришло в голову положить в рот непонятный предмет, который она нашла, черт возьми, на полу в больнице?
– Я просто хотела посмотреть, пролезет ли она между зубов, – добавила Джейн. – Но она застряла.
– Да нахрена это нужно было делать?! – взревела я.
– Мама, ты не должна на меня ругаться, это нехорошо. Хорошие мамочки не говорят такие вещи своим детям, – чопорно отметила Джейн. Ну или насколько это можно назвать «чопорно», со скрепкой-то в зубах.
– У хороших мам, которые не ругаются, – мрачно подумала я, – нет детей, которые вытворяют такие вещи.
Оказалось, что скрепка и правда намертво застряла в зубах, и ее никак не получалось вытащить. В этот момент в кабинет вошла милая медсестра со своим агрегатом для изъятия гороха и ловко вынула горошину из носа Питера. Мне очень стыдно было просить ее повторить свою магию и достать скрепку из зубов у дочери. Я никогда не видела такой жалости в чьих-либо глазах, пока объясняла ситуацию. Медсестра взяла особые плоскогубцы и достала злосчастную скрепку. Надо будет найти другой травмпункт. Сюда слишком стыдно возвращаться.
Черт возьми, за что это мне все? И люди удивляются, почему я пью? Сегодня вечером вино мне не поможет. Примусь сразу же за джин. «Наслаждайся каждым моментом», – говорили они. «Они так быстро растут». «Дети – это такое благословение», – говорили они. Хотела бы я посмотреть на того, кто бы насладился хоть одной секундой сегодняшних приключений с моими драгоценными малютками. Я чуть не разбила свой телефон, когда Саймон отправил сообщение с вопросом, как прошел мой день, и пожаловался, что так устал от ресторанной еды и не может дождаться, чтобы вернуться домой и съесть что-то простое. Он имеет в виду лазанью; он всегда подразумевает лазанью, когда предлагает что-то простое. Однажды я эту лазанью ему в задницу засуну. А если он доведет меня до белого каления, то запихну даже в замороженном виде.
Суббота, 20 февраля
Саймон наконец вчера вечером вернулся из командировки. Он жалобно поник, когда я отказалась готовить для него такую прекрасную, офигеть какую легкую в приготовлении лазанью. Я предложила провести день «папа с сыном» и «мама с дочкой». Сегодня я заметила, что Джейн заметно выросла из всей своей порядком износившейся одежды и теперь выглядит как отщепенец, которого выпустили из исправительной колонии. С недавних пор она начала интересоваться модой и стала возражать против вещей, которые я ей покупаю. Хотя я еще злилась на нее за тот случай со скрепкой в зубах, я решила устроить нам девчачий шопинг, где мы сможем вволю поболтать и повеселиться. А самое главное, что с нами не будет Питера, который вечно жалуется, что он хочет есть и трогает все, что выглядит дорогим и легко ломающимся. Тогда Джейн вырастет и будет говорить: «О, моя мама всегда была мне как будто старшей сестрой!» Хотя вряд ли «старшая сестра» – это комплимент в глазах Джейн, учитывая как она издевательски обращается с братом и регулярно пытается его прикончить. Может, она будет рассказывать, что я ее лучшая подруга? Так же иногда говорят о мамах? Так, наверное, лучше.
Джейн отвергла все очаровательные наряды; все красивые футболки с блестящими бантами и котятами на них, юбки с оборками, ретросарафаны. Джейн прокомментировала их одной фразой: «фууу, ужас!» То же самое повторилось и с другими магазинами. Фу, фу, фу.
В конце концов, когда я показывала ей очередное платье, она снисходительно ухмыльнулась, а потом в отчаянии всхлипнула: «Ну почему ты хочешь, чтобы я это надела?»
– Я хочу футболку с динозаврами.
– Футболку с динозаврами?
