в смысле со мной, может, вкус у меня не тот. Но потребитель в массе своей тоже уходил в лёгкие сорта.
Всё это подтвердила известный пивовар с Бадаевского пивзавода, к которой мы с Георгием ездили на консультацию, по окончании которой Георгий спросил:
– А за каким пивом будущее?
– За лёгким, таким, знаете ли, лимонадиком.
И рынок это подтверждал. Но одно дело этикеточки переклеить, а другое – наладить производство нового продукта. Но начальник велел, и я сидел в огромном пустующем павильоне Мосфильма, арендованном фирмой Graphics, в компании с американцем Отто Полом и его подмастерьем, наблюдая с умным лицом, как они, матерясь по-аглицки, пытаются реализовать идеи Жориной сестры. Толку от этой затеи не было.
***
Моих денег, в смысле денег из моей доли прибыли, которые старшие партнёры аккумулировали для развития, было уже изрядно, и я решил отсосать их, благо для этого был повод – решили с Милкой купить Мишке квартиру.
Идея пришла неожиданно: увидел на входной двери приклеенную бумажку о продаже однокомнатной квартиры в соседнем подъезде. Позвонил по междугороднему телефону, указанному на бумажке, в Израиль, поговорил с владельцем. Через пару дней посмотрели квартиру, это была большая однокомнатная квартира площадью около шестидесяти метров, убитая, но хорошей планировки. Решили брать, но хозяин не назвал цену в объявлении. Он позвонил нам на следующий день:
– Мне мой родственник сказал, что вы готовы купить квартиру.
– Да, квартира нам подходит, есть, конечно, минусы, но в целом готовы разговаривать.
– Боже мой, какие минусы, это самая лучшая квартира в доме.
– Да мы тоже в этом доме живём, так что это не самая лучшая, поверьте.
– Ой, не будем за это говорить, каждая лягушка своё болото хвалит.
– Это точно, но надо иметь в виду, что это болото – как поле после битвы, последний ремонт, судя по всему, был в пятьдесят седьмом году, окна на проезжую улицу, и я могу продолжать и продолжать.
– Таки вы будете брать?
– Таки назовите цену.
– О вэй, что, Фима не указал цену в объявлении?
– Таки нет.
– Мне не надо девяносто тысяч, мне не надо восемьдесят тысяч, мне не надо семьдесят тысяч. Но за шестьдесят тысяч я её вам продам.
– Я бы её купил у вас за пятьдесят тысяч, и это хорошая цена.
– Пятьдесят тысяч? Вы лично плюнули мне в душу, оно мне надо? Я сижу в Тель-Авиве, надо мной не каплет. Я подожду ещё два года и продам её вам за двести, и вы будете радоваться, что купили так дёшево. Таки думайте: или сегодня за шестьдесят, или через два года за двести.
– Уговорили, беру, только из уважения к вашим сединам.
– С вами приятно иметь дело, но я так просто в Москву не поеду.
– О чём разговор, езжайте непросто.
– Мне нужен залог, а что, если вы передумаете, пока я буду лететь?
– Хорошо, кому и сколько?
– Одна тысяча долларов, я скажу Фиме, он вам перезвонит.
Фима перезвонил, получил штуку баксов, прилетел из Израиля владелец квартиры, мы вроде бы обо всём договорились.
Но мои деньги на покупку квартиры были у двух дружных владельцев «Рингдейла», которые не рвались мне их возвращать. Общался я по всем вопросам, связанным с бизнесом, преимущественно с Георгием, с ним же решал и проблему возврата моих средств. Я позвонил ему, говорили мы примерно час, наверно, я нашёл какие-то убедительные слова или аргументы, в итоге беседы он дал добро на вывод шестидесяти тысяч долларов.
Темна вода в облацех – неясно было, как Марк отреагирует на это дело. Я для подстраховки договорился с Мишкой Цимесом, перевел по договору ему деньги, Миха прокрутил их и вернул мне налом. Найти концы этих средств, если бы мои украинские партнёры захотели это сделать, было невозможно.
А вот с квартирой ничего не вышло. Прежде чем идти к нотариусу, этот хитрый еврей затребовал, чтобы деньги я ему перевёл в Израиль:
– Зачем мне этих денег в России? Мне они нужны в Тель-Авиве.
В итоге он так меня достал, что, плюнув на него и на покупку квартиры, прекратил с ним общение, забыв, что он слупил с меня тысячу залога.
***
Ближе к новому году Мишка Цимес предложил сходить в баньку, посидели, попарились. Был Мишка, его школьный приятель и ещё кто-то, приволокший ему в подарок пятилитровый бочонок коньяка, в итоге все изрядно набрались.
Я, натянув поплотнее шапку, выехал, приоткрыв слегка заднее окошко, чтобы в машине было свежо. Покатил, пытаясь понять, где я нахожусь, и минут через десять сообразил, что я, миновав Парка Горького, еду вверх, к Октябрьской площади. Разобравшись, где я нахожусь и куда еду, я выстроил в голове нужный мне маршрут, успокоился и взял чуть левее. В правом ряду было много машин, а мне наверху надо было повернуть два раза налево и двинуться в обратном направлении домой. Я проветрился, ощущал себя вполне трезвым, ехал радуясь, как у меня всё здорово получается. Увидев наверху милиционера, высоченного роста, подумал, – а хрен ты ко мне докопаешься, у меня всё путём. Но, к моему удивлению, он указал мне полосатой палкой, где я должен запарковаться, взял мои документы и пошёл разбираться с каким-то нарушителем.
Я остановился, не понимая, за что он меня задержал, я ведь ничего не нарушил, вышел из машины, чтобы проветриться. Постовой, закончив разбор, подошёл ко мне, встал рядом, наблюдая, как машины ползут снизу к нам навстречу, поглядев в мои права, обратился:
– Что ж вы по встречной полосе прямо на глазах инспектора едете, Алек Владимирович? У вас есть какой-нибудь документ, разрешающий вам это делать?
Только тут я вспомнил, что полоса, по которой я ехал, встречная, ответил первое, что пришло в голову:
– Задумался.
– Бывает, идите в машину.
Я сел в машину, в которой сидел его напарник.
– Алек Владимирович, ну что? Едем на освидетельствование?
– А смысл? Признаю – виноват. Готов понести заслуженное наказание.
– Значит, готовы смириться с лишением прав?
– Ну зачем сразу такие строгости? Это ж первый раз в жизни, я вообще-то не пью, давайте штраф на месте.
– Штраф! Алек Владимирович, да вы представляете, какая это сумма? Да у вас таких денег нет!
– Это тезис спорный, озвучьте цифру.
Милиционер сказал, сколько они хотели слупить с меня, я, не торгуясь, достал толстенную пачку и положил её на консоль.
Служивый плотоядно сгрёб деньжонки и, повернувшись ко мне, с чувством произнёс:
– Алек Владимирович! Ну, если вы так пьёте за рулём, то хотя бы правила дорожного движения
