- И потом, Мария, в сущности, ведь Он творил чудеса, но, может быть, в другом смысле, - сказала сестра. - Он возвращал зрение тем, кто ослеплен духовно!
- Нет, зачем же так, не надо подменять, - сказал ученик.
- Без некоторых простительных компромиссов успеха достичь нельзя, вмешался старший брат. - Ну, так уж сложилось.
- Речь идет не о компромиссах.
- Почему же, что было, то было, давайте смотреть правде в глаза. Вокруг Него всегда толпилось столько жаждущих исцеления, что кто-то действительно исцелился. А чудеса поражают больше, чем проповеди.
- Видишь, Мария, каждый мыслит по-своему, но говорят тебе одно. Неужели ты и теперь не поняла? Мария молчит.
- Значит, так: мы будем говорить одно, а ты будешь говорить другое!
- Я не буду говорить.
- Но к тебе будут приходить! И будут спрашивать! Теперь все будут спрашивать о Нем! Придется отвечать и тебе и нам. Что же ты будешь отвечать о Его чудесах?
- Что видела - скажу. Чего не видела, того не знаю.
- Ну, хорошо же, будем знать.
Ученик пошел к выходу. Но, открыв дверь, обернулся.
- Фарисей!..Фарисей идет сюда. Может быть, один из тех, которые убили твоего сына. Фарисей - кровавый лоб. Фарисей - чего изволите? Вот кого здесь не хватало! Вот с кем вы найдете общий язык! Эти тоже не верят в то, что Он совершал чудеса. Вот кому здесь место, вот кого здесь, наверное, ждут! А я здесь не нужен, я пошел...
Уходит.
- Интересно, зачем этот фарисей сюда пожаловал, - сказал старший брат. - Будет о чем-нибудь допытываться - лучше всего молчите. Особенно ты, Мария. Ну, если уж очень пристанет, так что не будет другого выхода, поговори. Тем более, что ты и правда не веришь в чудеса и знамения. Так что тебе не придется даже кривить душой.
В дом вошел фарисей. Он стар. Взгляд его внимателен и прям.
- Здравствуйте. Ему не ответил и.
- Не бойтесь меня, не бойтесь! Я по-хорошему пришел... Вот и славно, все здесь, все собрались. Это ваша сестра?
- Сестра.
- И ты оставайся. С тобой тоже хотелось бы побеседовать. Это старший, сводный. Это младшенький. Так...
- А это гость из Рима, - сказал старший брат.
- Путешественник, меценат? Решили посетить нашу страну? Тяжкое, темное время. Осенью у нас хорошо... Но мне хотелось бы поговорить с этой женщиной. Наши внутренние дела.
- Не обращайте на меня внимания, - сказал римлянин.
- Зачем ты пришел сюда? Зачем позоришь мой дом? - спросила Мария.
- Не я опозорил твой дом.
- Разве можно приходить в дом убитого тобой человека?
- Я не убивал твоего сына. В душе я был против этого. Но его должны были казнить. Это была единственная возможность доказать, что он не Мессия, каким из гордыни или по безумию себя считал.
- Уйти, прошу. У меня плохие мысли, я хотела бы тебя убить.
- Мария нездорова, - сказал старший брат. - Все эти события повлияли на нее.
- Я предпочел бы прийти сюда позже, - сказал фарисей. - Но необходимость возникла сейчас. До меня дошел слух... Я хотел его проверить. Скажи мне, небесные знамения и чудеса, которые он якобы творил, - знаешь ли ты их, или это плод воображения слепой толпы, желающей видеть в нем Бога? Так, говорят, ты сказала людям, пришедшим к тебе, и в этом была смела и чиста душой. Верно ли это?
- Быстро пронюхали, - сказала сестра.
- Что я говорила? Не говорила я ничего.
- Мария, ты же ничего плохого не сказала, - вмешался старший брат. Повтори коротко в двух словах. Я думаю, больше ничего не потребуется.
- Только так. И я немедленно уйду, потому что вижу, что мое присутствие тягостно, - сказал фарисей.
- Не надо, Мария, - сказала сестра.
- Простите, но я тоже советую этот разговор отложить, - сказал римлянин, - вам надо все спокойно обдумать.
- Приверженцам своего сына ты не нужна, - сказал фарисей. - Они хотят как Бога, вознести его на небо. Они говорят, что Иисус отрекся от тебя, что дом его не здесь. И дети тебя покинут, потому что родство с Богом, даже отсутствующим, вынести трудно. Ты останешься одна в этом доме! Бойся этого! Не зову тебя, чтобы ты шла к нам. Но пока прошу тебя об одном: не беги от нас. Так ты бежишь от жизни, Мария.
- Он говорил: два человека вошли в храм помолиться, один - фарисей, другой - мытарь, который выколачивает подати у бедных людей, - сказала сестра. - Фарисей молился так: "Боже, благодарю тебя, что я не такой, как прочие люди - грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь!" Мытарь же, ударяя в грудь, говорил и говорил только одно: "Боже, грешен я! Будь милостлив ко мне, грешному!" И ушел оправданный! А фарисей так и не получил прощения!
- Я знаю эту басню. Иисус всегда злобно поносил нас.
- Он видеть вас не мог! - сказала Мария. - Как вы надменно ходите по улицам, ожидая приветствий. Как ищите первенства и почестей, как молясь, оборачиваете головы, чтобы узнать, видят ли это люди, как творите милостыню напоказ. Он смеялся над вашим благочестием, и его насмешки поражали вас в самое сердце. Вашу ненависть к нему могла утолить только его смерть! Только убийство!
Старший брат сказал фарисею, улыбаясь.
- Вот женщины, вот женщины! Сами завтра же не вспомнят, что наговорили.
- Не убийство, а казнь, - отвечал фарисей. - Это разные вещи. Допрос его совершался с участием свидетелей.
- Лжесвидетелей, - сказала сестра.
- Приговор был вынесен по закону.
- Почему же вы судили его тайно, а не на людях?
- Люди приветствовали решение суда. Когда его вели на место казни, они кричали: распни, распни!
- Несчастные! Несчастные! Несчастные! - простонала Мария.
- Мария должна успокоиться, - сказал старший брат. - Она устала, ее можно понять.
Фарисей обратился к римлянину.
- Но вы-то!.. Этот Иисус причинил бы много зла не только нам, но и Риму!
- Я, знаете ли, частное лицо. Эта проблема меня мало интересует.
- А если бы возбужденный им народ перестал платить подать Римской империи? Это, извините, коснулось бы и вас!
- Будем объективны, он, напротив, советовал платить подать Риму.
- Только из-за презрения и нежелания с вами спорить, - сказала сестра.
- Спорить он, положим, безумно любил и спорил по поводам, гораздо менее важным, - сказал фарисей. - И не ради того, чтобы выяснить истину, а только для того, чтобы победить в споре! Любыми средствами! Особенно в присутствии зрителей! Политик был, политик!
- К политике, положим, он вообще относился иронически, - заметил римлянин.
- Как и вы, кажется! - сказала сестра.
- Да, как и я.
- Удобная позиция. В любом случае вы оказываетесь выше всех.
- Политик был! И дальновидный! - сказал фарисей. - Несмотря на то, что о гражданском управлении он имел самое неясное представление. Его рассуждения о царях и властях были потешны!
- Они кажутся потешными вам! - воскликнула сестра. - Потому что Он не давал себе труда разобраться в ваших муравьиных интригах! Но у него было точное отношение ко всем чиновникам: каждый из них враг людям!
Скучно, скучно слушать вас, - сказал римлянин. Злость всегда скучна. Особенно вы, девушка. Вам ли не знать, что он хотел создать убежище только для души! Среди господства злобы и грубой силы!
- Тогда объясните мне, за что Его преследовали и убили, если Он такой безобидный человек.
- Разрешите не объяснять. Вам будет трудно в этом разобраться. Вам обоим.
- Почему же это мне будет трудно в этом разобраться? - спросил фарисей.
- Не он политик, а вы политики, вы! А всякий, кто занят политическими страстями, не может простить другим, если они ставят что-то выше его партийных идеалов!
- Он ненавидел богатых и знатных! - сказала сестра.
- Но он никогда не собирался занять их место. Он хотел уничтожить богатство и власть, но не овладеть ими.
- Все-таки уничтожить!
- Но не оружием. А посредством душевной чистоты.
- А я утверждаю: он хотел основать новое государство, - сказал фарисей. - Хотел беспорядка и революции.
- Вот это ближе к истине, - сказала сестра.
- Но к кому он обращался за помощью? - сказал римлянин. - К самым невоинственным людям. К женщинам и детям, к униженным и смиренным. Революция? Возможно. Но какая? Когда все, что сейчас значительно, перестает быть важным!
- Вот, вот что самое гнусное! - сказал фарисей. - Он хотел поколебать закон, который существовал века и пребудет вечно. А теперь - где он, ваш Иисус? И в чем его учение? Нас трое здесь, и мы не можем прийти к согласию. Как же придут к согласию тысячи и тысячи?
- А ты пойди по городам и увидишь, как приходят к согласию тысячи и тысячи, - сказала сестра. Он теперь недоступен вам, а последствия Его дел даже представить трудно. Вас же запомнят лишь потому, что вы один миг стояли на его пути!
- А вот за эти слова ты будешь проклята, - с тихой яростью проговорил фарисей. - И весь этот дом проклят. Пусть будет дом этот пуст!
- Зачем вы так? - в панике спросил старший брат.
- И все живущие здесь прокляты! Ты кто? Брат? Тоже проклят...
И покинул дом.
- Дождались, - сказал сестре старший брат.
