прозвищу Мамонт, семи с половиной пудов весом, нагловатый и не блещущий умом. Его избегали местные девушки и собаки, которых он любил мучить. Я вывел Чёрного погулять, а ему к тому времени исполнился один год. Злодей самоуверенно шагнул навстречу собаке и попытался ухватить за загривок. С мелкими псами у него легко получалось раскрутить и зашвырнуть визжащего бедолагу метров на 10–12. Мне стало страшно за питомца, но я не успел даже слово сказать, как Чёрный со страшным рыком бросился на потенциального обидчика. С огромным трудом мне удалось успокоить пса, а Мамонта спасла телогрейка, изрядно порванная собакой. Он никак не мог пропукаться, портя окрестный воздух. Я загнал Чёрного в огород, а к здоровяку подошёл хохмач-инвалид Митька и с философским сарказмом заявил:
— Говорят, в здоровом теле — здоровый дух, а в твоём здоровенном теле дух с неважным запахом.
Зимой, когда сугробы ещё не превышали тридцати или чуть более сантиметров, Чёрный легко тянул лыжника на длинном поводке, а по укатанной дороге носился с санками на таких скоростях, что саночные седоки постоянно вываливались на поворотах. На протяжении ближайших лет, наш пёс завоевал славу самого мощного и грозного представителя собачьей породы…
Помню, когда я возвратился со службы, то в первый день опасался приближаться к Чёрному, который в первые минуты меня не признал, но после обеда вдруг вспомнил и дружески завилял хвостом.
Жизнь потекла прежним чередом. Муркины котята постоянно увивались вокруг собаки, а в случае опасности спешили в будку, к Чёрному, который их в обиду не давал. Угроза чаще всего исходила от не в меру злобного петуха. Случалось, забредали чужие коты, но и в этом случае, как ни странно, дети Мурки бросались под защиту пса.
Кстати, петух необычайно воинственный и бойкий, испортил нам куриную породу. Цыплят из инкубатора мать покупала всегда в большом количестве, но однажды привезла всего двадцать штук, зато дорогих, кохинхинских. Росли они быстро, подобно гусятам. За месяц они превзошли размером наших белых кур, а всё равно выглядели, как цыплята. Вот тут отец соверши л серьёзную ошибку: решил не оставлять петушков кохинхинской породы. Красно-коричневые гиганты размером с гуся, выглядели очень грозно, чем-то напоминая орлов внешним видом, даже опушка из перьев на ногах походила на орлиную. Отца прельстило то, что беспородный злобный петух яростно стал терроризировать подрастающих гигантов. Остались одни куры, которые выросли в полтора раза крупнее этого петуха, и он казался среди них невзрачным цыплаком. Куры неслись реже, чем обычные квочки, зато яйца у них были куда крупнее. Пару лет белые курочки жили совместно с кохинхинскими, но садились на ночь на разные жердочки (гиганты почти не могли летать и специально для них сделали насест пониже и попрочнее). Потом остались одни коричневые куры с обычным петухом. Что характерно: цыплят они высиживали и выводили, но из-за петуха, порода не сохранилась, а потом выродилась окончательно и те необычные куры остались только в памяти.
В год московской олимпиады, когда последние куриные гиганты состарились, в нашем хозяйстве появился необычайный питомец. Отец принёс кабанёнка не более месяца от роду. Худой, чёрный, покрытый густой шерстью, вертлявый, не в меру любопытный, он лишь отдалённо напоминал поросёнка, а повадками совсем на свиней не походил. Кабанчик мгновенно привык к людям и везде их сопровождал, подобно собаке. В загоне или клетке держать его было невозможно — он всё разрушал, а где не мог сокрушить — подкапывал и влезал.
Однажды он принялся раскапывать картофельную грядку. Чтобы дать ему острастку, я натравил на него нашего здоровенного пса, конечно, под собственным присмотром, чтобы тот его не загрыз насмерть. Чёрный налетел на кабанёнка без особой злобы, порвал ему уши и потрепал за холку. С диким верещанием свинёныш удрал в сарай и спрятался в загоне, где когда-то жила коза. В этот день он из сарая не вышел, а на следующее утро пропал. Мы обыскали огород, обошли наши густые малинники, облазили ближайшие закоулки. Все усилия оказались тщетными, и мы было впали в уныние, но наш сосед Виталик, заглянув в большую собачью конуру, увидел торчащий из-за пса пятачок. Когда они успели подружиться — непонятно, если только ночью. С тех пор кабан поселился в собачьей будке и стал перенимать собачьи повадки. Назвали его Яшкой. Непоседливый и смышлёный, он сразу стал откликаться на имя и мчался галопом на зов. Самое удивительное было то, что грозный пёс Чёрный разрешал беспородному свинёнышу есть из одной миски с ним, при этом хрюнделю доставалось три четверти еды. Приходилось отвлекать Яшку, чтобы покормить собаку.
Пёс влиял на кабана положительным образом. Яшка перестал подкапывать картошку, зато пристрастился сопровождать любого из нас в магазин. Раньше это было любимое занятие пса. Пока мы совершали покупки чёрный терпеливо лежал на магазинном крыльце и дожидался хозяев, грозно поглядывая на посетителей. Собаку побаивались и не раз высказывали претензии, не всегда справедливые. Когда потенциальный покупатель спокойно проходил в магазин или нагруженный покупками человек выходил из двери, не обращая на Чёрного внимания, пёс лежал не двигаясь, а только внимательно приглядывался. Если же недалёкие умом, вздорные аборигены (таких везде хватает) начинали на него орать, а то и махать руками, грозный страж больше никого не впускал и не выпускал, так, что приходилось выбегать на вопли и успокаивать Чёрного.
Когда они с Яшкой стали ежедневно сопровождать нас в магазин, сначала смотрелось со стороны довольно уморительно, но кабанёнок на ходу перенимал собачьи повадки и пришлось Чёрного сажать на цепь. Суетливый Яшка нетерпеливо ждал похода в магазин, до которого следовало топать с полкилометра и весь трясся от восторга, когда его ожидания сбывались.
В июле начали опадать скороспелые яблоки сорта «Коричный». Для Яшки наступили благословенные времена. Пёс с удивлением наблюдал, как его приятель лакомиться падалицей, нюхал, даже пробовал надкусить и сразу выплёвывал, не понимая, как можно уплетать такую дрянь.
Кабанёнок рос гораздо медленнее домашних свиней, а самое главное — не обрастал жиром, что вызывало досадливое недоумение у отца, грозившего его заколоть:
— Хоть два пуда мяса будет, а так с него толканет. Беспечный Яшка, не предвидя грозящей ему участи, охотно сопровождал отца, куда бы тот не направлялся, а тот брал кабанёнка даже в лес за грибами, предпочитая его общество собачьему. Чёрного он слегка недолюбливал, особенно по пьяни и после каждой попойки грозил застрелить отважного пса.
Тем временем Чёрный и Яшка придумали новое развлечение. Они выходили на деревенскую улицу, ложились поперёк дороги и никого не пропускали, кроме
