Я мысленно улыбнулась. Я бы не отказалась, ни за что не отказалась.
Такси приехало через десять минут. Федя и Вася выпросили у родителей три бутылки вина и довольные умотали в Питер.
— А у нас по плану — раздача подарков! — сообщила Зоя, надевая блестящий кокошник из фольги, украшенный снежинками. — Это наша новогодняя традиция! Обычно этим занимается специально обученный Дед Мороз, но сегодня я выступлю в роли Снегурочки! Маша, будешь зайчиком?
И правда, каждый Новый год с тех пор, как Дима устроился на «Ярцевские конюшни», после полуночи к нам приезжал Дед Мороз и презентовал корзину деликатесов от директрисы. Я и забыла об этом ритуале! А теперь вспомнила и обрадовалась. Объехать с поздравлениями сотрудников конюшни, живших в Мухоборе, — почему бы и нет? Я надела маску зайчика, и мы забрались в машину Кирилла.
Сначала заехали к одинокому конюху Шурику, потом к тренеру по конному спорту — вдовцу с двумя детьми, потом к женщине, которая работала офис-менеджером, и даже мою маму не забыли — всем вручили внушительные продуктовые подарки. Людям было приятно, что хозяйка конюшни лично их поздравила. Все радовались, звали в гости, взрывали хлопушки с конфетти.
Последним навестили Димку Истомина. Он вышел из дома пьяным, с мутными глазами. Я его таким не помнила, он редко напивался до невменяемого состояния. За ним выскочили любопытная Наталья Петровна (ещё бы, сами Ярцевы приехали с гостинцами!), Гена из минимаркета и невзрачная девушка лет тридцати или чуть старше. Я видела её на кассе в магазине свекрови. Тихая такая девушка, всегда предлагала купить товар дня со скидкой — шоколад или шпроты. В салон она не захаживала, носила длинную косу и годами не меняла причёску.
Дима обнял кассиршу за плечи и подвёл ко мне:
— Знакомься, Маша, это моя невеста — Светлана.
— Здрасьте, Маша, — пробормотала Светлана, потупив глаза.
— Как «невеста»? — вырвалось у меня. — Мы же ещё не развелись…
— Но тебе-то это не мешает? — парировал Димка, косясь на Кирилла. — Я тоже один не останусь. Мне нужна семья, дети. Я нормальный мужчина с нормальными потребностями.
— Правильно, сынок, — поддакнула бывшая свекровь. — Нечего сопли на кулак наматывать!
— Понятно, — сказала я, стараясь не показать, как мне неприятна эта ситуация. — Желаю счастья.
Кирилл придержал меня за локоть, почувствовав моё расстройство, а Зоя вручила подарок семье Истоминых. Видимо, после моего побега они жили вчетвером — Наталья Петровна со своим Геной и Дима со Светланой.
Пока ехали обратно в коттедж, Зоя утешала меня на заднем сиденье, а я тихо плакала ей в шею. Не от горечи, просто было обидно, что он так быстро меня забыл. Пять лет коту под хвост.
Зато никаких сомнений у меня не осталось. Ни единого. Дима помог мне принять решение.
* * *
— Я сварю кофе, — сказал Кирилл и деликатно отошёл к плите.
Мы с Зоей сидели на диване, она утирала мне слёзы:
— Не стоит он того, милая. Истомин неплохой человек, ничего дурного про него не скажу, просто не твой. Не плачь, моя хорошая…
— Он так быстро меня забыл. Я думала, он хоть немного пострадает, а он уже живёт с какой-то Светланой…
— Он никогда тебя не забудет, — уверенно сказала Зоя. — Тебя невозможно забыть.
Кирилл оглянулся при этих словах и кивнул, соглашаясь с женой. Я хмыкнула. Они утешали меня как глупого ребёнка. Зоя встала, сходила в комнату и вернулась с ювелирной коробочкой:
— Это тебе, Машуля. Я хотела под ёлочку положить, чтобы ты завтра нашла подарок, но, наверное, лучше сейчас. Открой, — она протянула мне футляр бирюзового цвета.
Я открыла. На бархатной подушечке блестели серьги — крупные каплевидные сапфиры в окружении сверкающих бриллиантов. Фантастическая красота за фантастическую цену.
— Зоя, я не могу… Я знаю эту марку, она очень дорогая. Кирилл мне уже подарил ангела.
— Кирилл плохо разбирается в том, что нужно девушкам.
— Не говори так. Ангел классный, не хуже твоего коня, — возразила я. — Я буду носить его с собой. Он мой талисман.
— Вот и серёжки будешь носить, — проворковала Зоя, вынимая мои старые серьги из ушей. — Будет у тебя два талисмана — один от Кирилла, другой от меня.
Она была так убедительна и добра, что я расслабилась. Надела новые серьги и подошла к зеркалу. Они были нереально красивыми! Покачивались в ушах драгоценными каплями, переливались яркими разноцветными огнями. Зоя отлично разбиралась в украшениях — она выбрала для блондинки синие камни.
— Тебе идёт, — сказала Зоя, стоя сзади.
Она стянула резинку с моих волос, запустила в них пальцы и рассыпала по плечам. Стало ещё красивей. Впрочем, такие серьги украсили бы любую женщину, даже самую неприметную. К нам подошёл Кирилл и заглянул в зеркало:
— Очень идёт, — подтвердил он с улыбкой.
Мне показалось, он знал о подарке. Возможно, помогал выбирать. Они с Зоей ничего не скрывали друг от друга, просто им приятно было сделать мне два подарка.
— А у меня для вас ничего нет, — вырвалось у меня.
— Ты здесь, — сказал Кирилл. — Для нас это подарок.
— Да, так и есть, — сказала Зоя.
Я развернулась к ней и заговорила, не скрывая горечи:
— Вот ты так хорошо ко мне относишься, дружишь со мной, делаешь дорогие подарки, а я ведь… Я тебя предала — переспала с твоим мужем. — У меня перехватило горло. — Я недостойна твоей дружбы.
— Я знаю, что ты спала с Кириллом, — сказала Зоя.
— Нет, не в «Астории», а раньше, у вас дома. Кирилл пришёл ко мне, и я его не выгнала. Я могла сопротивляться, поднять шум, но не сделала этого.
— Вот как? Вы занимались сексом после ночного клуба? — она перевела заинтересованный взгляд на мужа.
— Угу, — кивнул он.
— А почему сразу не сказали?
— Маша просила молчать.
— Я чувствую себя такой виноватой, — призналась я. — Мы не должны были этого делать, ты не заслужила такой подлости.
Зоя взяла меня за плечи, заглянула в глаза:
— Машенька, я же не ребёнок. Ты думаешь, я не видела, как вы смотрели друг на друга? Не замечала химии между вами? Я знала, что Кирилл тебя хочет, я сама тебе об этом сказала. Я допускала, что рано или поздно вы не устоите перед соблазном.
— Но мы сделали это как предатели.
Она фыркнула:
— Вы сделали это как люди. Считай, что отомстила мне за совращение Димы Истомина. Зуб за зуб, член за… — она хохотнула. — Не вини себя, и Кирилла не вини.
