Переспали, и молодцы. Надеюсь, вы получили удовольствие.
Бедная Зоя считала удовольствие достаточной причиной для измены. Для неё оргазм оправдывал всё. Сердце сжалось от сочувствия. Как несправедливо, что она не кончает! За что она лишена самого прекрасного и естественного, что подарила нам природа? Почему не получается пробудить её сексуальность? Что они делали не так все двадцать лет брака?
Я бросилась к ней на шею и крепко обняла.
— Как насчёт кофе? — спросил Кирилл, когда я отлипла от Зои.
— С удовольствием! — воскликнула Зоя, одёргивая свитерок и подтягивая штаны, которые с неё сползали. — Только надо добавить коньяка. Срочно. Где бутылка? Надеюсь, наши шалопаи не угнали её под шумок. Маш, ты не против капельки коньячка?
— Не против. Можно даже две капельки.
— Вот и правильно! — сказала Зоя. — Праздник же! Будем веселиться, есть торт и танцевать. Может, это последний Новый год, когда мы… — она осеклась.
— Эй, ты чего, малыш? — обнял её Кирилл, взъерошил короткие рыжие волосы. — Всё хорошо, у нас будет ещё много праздников.
Зоя шмыгнула носом, улыбнулась и булькнула коньяка в кофе. Кирилл свой напиток вовремя отставил. Он пил кофе по-американски — в большой чашке, с добавлением кипятка, а мы с Зоей — из маленьких чашечек. Кирилл включил телевизор и нашёл канал, где крутили песни их с Зоей молодости. Я — это ты, и больше никого нам не надо. Но им было надо.
Им нужна была я — я это чувствовала.
Мы выпили кофе, съели по куску торта, и Кирилл пригласил меня танцевать. Прижал к себе. Мы покачивались под музыку, тесно обнявшись и дыша друг другом. Олени с пьяными мордами на наших пижамах сцепились рогами и покачивались вместе с нами.
Кирилл ничего себе не позволил, даже не погладил ниже талии. Был предельно корректен. Потом они танцевали с Зоей под быструю музыку — зажигательно и сексуально, как они умели. Я хлопала и кричала «Браво!», когда они исполняли особо сложные элементы. Потом мы с Зоей бесились, прыгали и пели хором. Девушки бывают разными — красивыми и безобразными!
К утру угомонились и притихли на диване. Кирилл сидел посередине, а мы пристроились по бокам. Он обнимал нас, пока мы не начали клевать носами. Какой длинный и прекрасный день!
— Пора спать, наверно, — сказала Зоя, сонно хлопая ресницами.
Мы с неохотой встали, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по разным комнатам: я отправилась в гостевую спальню, а Ярцевы — в свою спальню на втором этаже.
Но в одиночестве мне не спалось. Намного приятнее ощущать под головой тёплое мужское плечо, чем прохладную подушку. Да и не только… Разве Кирилл не высказался вполне ясно, что верит в любовь втроём? Разве я сама в такую любовь не верила? Мои чувства к Кириллу и Зое — разве это не любовь? Пусть различная, потому что нельзя одинаково любить мужчину и женщину, но всё равно… Это ведь оно? То самое чувство, от которого поёт сердце, а в душе распускаются цветы?
Будь что будет.
Я вышла из комнаты и поднялась по лестнице. Выровняла дыхание, прислушиваясь к ночным звукам, — потрескиванию сухих бревенчатых стен, завыванию ветра в лесу, далёким взрывам петард. Поскреблась в дверь и заглянула в спальню, освещённую рождественским светильником на окне.
— Можно к вам? — спросила я тихо.
Они молча приподняли одеяло с двух сторон. Не раздумывая, я забралась в кровать и легла между ними. Покрутилась немного и уткнулась носом в грудь Кирилла. Прямо в оленей на серой пижаме. Сзади ко мне прижалась Зоя. Кирилл накрыл нас одеялом, и мы вырубились.
17. Настоящий секс втроём
Просыпалась я медленно, то выныривая из жаркого сна, то снова уплывая в дрёму. С двух сторон меня обнимали ласковые руки, я нежилась и потягивалась, не желая окончательно пробуждаться. Я не осознавала, что находилась в коттедже Ярцевых, что лежала между ними в их супружеской кровати.
Я тёрлась об Кирилла, а он гладил меня по плечам и бокам. Прижимал к себе. Я положила руку на его твёрдый член, как часто делала с Димкой в первый год нашего брака, но внезапно вспомнила, что в последние месяцы мы не прикасались друг к другу. Не ласкались по утрам.
Это не Дима! Мы с ним вообще скоро разведёмся!
Я окончательно проснулась и села в кровати.
Испуганно отдёрнула руку.
— М-м-м, — отозвался Кирилл, недовольный тем, что я перестала его тискать. — Иди ко мне, — и потянул на себя.
Я подумала и решила, что чего уж теперь? Легла обратно, а Зоя сзади пробормотала «Всем доброго утра» и нашарила мою руку. Положила её на член Кирилла и медленно подвигала взад-вперёд. Как будто подсказывала мне, что нужно делать. А то я не знала. Несколько минут мы спросонья гладили Кирилла в обе руки, иногда переплетая пальцы, иногда расцепляя. Он глубоко дышал и временами глухо постанывал.
Вскоре он приподнялся и содрал с себя пижамную кофту. Бросил её на пол и рухнул обратно на подушки — обнажённый по пояс, возбуждённый, чуть скованный из-за необычности ситуации. Так же, как и мы с Зоей. Мы все немного смущались и не решались переходить к главному. Тянули время, прислушиваясь к своим желаниям и привыкая к тому, что нас трое, и надо как-то заняться сексом — хотя бы доставить удовольствие Кириллу, который уже плавился от наших прикосновений.
Я с наслаждением вдыхала его терпкий мужской запах и тёрлась щекой о волосатую грудь. Он ласково перебирал мои волосы, рассыпавшиеся по подушке, а Зоя сопела мне в шею и прижималась горячим животом. Она легко могла перелезть через меня и лечь с другой стороны от Кирилла, но не делала этого. Ей нравилось быть поближе ко мне. Я не возражала. Я чувствовала её тепло, оно меня согревало и наполняло негой.
Зоя первой решилась на следующий шаг. Она развязала шнурок на поясе Кирилла и потянула штаны вниз. Кирилл приподнял зад, и они соскользнули к его коленям. Большой напряжённый член упёрся мне в ладонь. Я бережно сомкнула пальцы вокруг головки и сжала. А Зоя погладила яйца. Кирилл неразборчиво выругался и пробормотал: «Девочки, ну пожалуйста, я же сейчас взорвусь…»
Зоя усмехнулась мне в ухо, я тоже улыбнулась. Кирилл трепетал в наших руках — буквально!
Вдвоём мы дали ему то, в чём он нуждался. Я ритмично двигала пальцами по стволу, багровая головка то скрывалась в кулаке, то показывалась наружу. Мне хотелось сползти вниз и взять её в рот, сосать и облизывать, но я не осмеливалась. Меня сковывала неловкость. Я знала, что ни Кирилл,
