Должно ли и может ли масонство играть особую роль в критические эпохи истории? Иными словами, должно ли оно стараться повлиять на мировые события в такие эпохи? И, в случае положительного ответа на этот вопрос, как может оно это сделать?
Чтобы правильно ответить на эти вопросы, надо прежде всего рассеять очень распространенное недоразумение, затемняющее самое понятие о масонстве. О том, что собой представляет масонство, существует много различных мнений. Тот факт, что масонство есть тайное общество с его особым градусным устройством, сам по себе создает для профанского мира соблазн произвольно влагать в понятие о нем разнообразное содержание и даже приписывать ему темные цели. Кроме того, как тайное общество, масонство не может, не обнаруживая своего существа, заниматься апологией. Дело осложняется еще более тем, что масонство представлено несколькими "уставами", из которых некоторые вовсе не соответствуют подлинному его существу и присваивают себе только его внешний облик. Наконец, даже в самой среде истинного масонства далеко не все его адепты вполне знакомы с его сущностью.
Не останавливаясь на оценке отдельных суждений о масонстве, можно вывести из них одну общую им черту - ошибочное признание масонства одной из многочисленных общественных организаций общего типа, действующей как таковые. От этого ошибочного мнения недалеко до заключения, что масонство играло и еще играет значительную политическую роль, т. е. либо само руководит политическими течениями,
(244) либо является их проводником, принимая определенные решения, обязательные для всех братьев на различных его ступенях.
Не прибегая к апологии масонства и не разглашая его тайн, можно все же попытаться рассеять создавшееся вокруг него главное недоразумение. Без этого нельзя подойти к правильному разрешению поставленного в начале этой статьи вопроса. Дело в том, что масонство, в отличие от различных профанских обществ и организаций, действующих в материальном плане и преследующих те или другие материальные цели, работает в духовном плане и ставит себе цели, соответствующие этому плану. Главной его целью является построение идеального человеческого храма, сложенного из камней особливо для этого обработанных. Для масонства человек есть грубый необделанный камень, не могущий в своем первобытном виде стать рядом с другими составной частью создаваемого идеального храма. Обработка этих камней и есть масонское посвященье.
Из сказанного ясно, что масонство как таковое, преследуя далекую идеальную цель, само по себе не может реагировать на относительные преходящие события внешнего мира, как бы ни важны они были для человечества в данную историческую эпоху.
Но если принять во внимание, что обрабатываемые масонством камни, или его адепты, продолжают жить и действовать во внешнем мире, то можно поставить вопрос о том, могут ли они и даже не должны ли они сыграть в этом мире свою особую роль и именно какую? Для того чтобы дать на этот вопрос ответ положительный и вместе с тем обоснованный и понятный, надо сначала остановиться на одной особенности посвящения, предопределяющей характер роли, играемой масоном во внешнем мире или по крайней мере обязательной для него.
Цель обработки грубого камня или иначе говоря перерождения профана определяется самой целью масонского ордена, т. е. самим его существом. Идеальное человеческое общество, которое масонство именует храмом, может быть построено только из людей, могущих побороть свои страсти и единодушно с себе подобными стремиться к единой цели - (245) осуществлению высших духовных начал, врожденных в человеке. Для этого ему нужно прежде всего найти путь истины среди окружающих его и заполняющих его сознание относительных явлений. Достигнуть этого он может только вновь обретя давно утраченную способность сознавать единство, т. е. абсолют, путем преодоления множественности, определяющей в настоящую историческую эру его мышление.
Безразлично, достигает ли вполне масонство своей цели в обработке грубого камня и удается ли ему создавать людей, способных к преодолению множественности. Достаточно того, что человек, внимание которого сосредоточено на этом, приобретает тем самым определенное направление мысли, отличное от того, которое руководит теми, кто не знает посвящения. Это направление мысли дает масону возможность иначе смотреть на происходящие в мире события, иначе их оценивать и, главное, видя и определяя все, что в них есть относительного и преходящего, разрешать порождаемые ими противоречия в высшем духовном плане. Из сказанного можно заключить, что масон, преследуя далекую цель построения идеального человеческого общества, не может относиться равнодушно к тому, что происходит в нем на нынешней ступени его развития, и не только может, но и обязан помогать разрешению нарождающихся в нем противоречий, - зачастую грозящих гибелью всего, что составляет главные ценности, приобретенные веками борьбы и страданий.
Так как в настоящее время человечество переживает один из периодически потрясающих его кризисов, исход которого пока трудно предопределить и который вполне реально грозит великими несчастьями, в виде утраты им не только материального благополучия, но и многовековой культуры, то, переходя от общего вопроса о роли масонов в мировых событиях можно обратиться к вопросу о том, в чем может выразиться эта роль в настоящее время.
Для того, чтобы правильно ответить на этот вопрос, надо сначала точно выяснить сущность переживаемого кризиса, противоречия им вызванные и причины эти противоречия (246) породившие. Если конец 18-го века и весь 19-ый век были эпохой утверждения свободы во всех ее проявлениях, то темой 20-го века есть социальное равенство. Великая Французская Революция в трехчленной формуле "Свобода, Равенство и Братство" сформулировала естественные и исконные вожделения человечества, но не вполне их осуществила. Наиболее полное осуществление получила свобода, что естественно потому, что, во-первых, в ту эпоху она была доминирующим элементом человеческих стремлений, а, во-вторых, её осуществление было наиболее легким, К этому не было никаких препятствий ни экономического, ни социального характера. Что касается равенства, то оно было осуществлено только частично, в политическом его аспекте. Французская революция была буржуазно-политической, а то, что теперь происходит, есть революция социальная.
Такое положение должно было бы представляться логическим и естественным. Время полного осуществления второго члена трехчленной формулы после завоевания свободы должно было прийти, и оно наступило. Так думали еще не так давно теоретики социального равенства, и оно казалось им легко осуществимым в том смысле, что, кроме противодействия классов, интересам коих это угрожало, никаких других препятствий к этому быть не могло, особливо в рамках демократических режимов. Однако при попытке практического проведения в жизнь выработанных теорий, человечество встретилось с совершенно неожиданным для него препятствием. Оказалось, что практическое осуществление социального равенства создает конфликт между ним и свободой. Обе эти идеи не могут сосуществовать, не ограничивая друг друга. Противоречие это настолько сильно и глубоко, что попытка разрешить его расколола мир на два враждующих лагеря и вражда эта грозит в настоящее время небывалыми бедствиями и крушением человеческой культуры и цивилизации. Оба лагеря, преследуя одну и ту же цель, расходятся в способах её достижения. Оба видят возможность установления социального равенства исключительно в социализме, но оба разно решают вопрос о способах проведения его в жизнь, т. е. о разрешении противоречия между ним и свободой. Один лагерь, коммунистически-тоталитарный, заявляет, что он (247) ввел социальное равенство в подвластных ему странах, но умалчивает о том, что равенство это есть равенство бесправных рабов, стоящих на самой низкой ступени человеческого бытия, и что осуществлено оно путем полного упразднения всех видов свободы и низведения человеческой личности до состояния рабочего муравья в муравейнике. Для этого лагеря нет "проклятых вопросов", они все разрешены насильем и обманом. Другой лагерь знает, что равенство в бесправии не может дать человеку того, к чему оно всегда стремилось, и что рано или поздно бесправные, но равные рабы восстанут, чтобы вернуть утраченную ими свободу. Вот почему этот лагерь всячески стремится найти выход из положения и примирить два противоречащих начала - свободу и равенство. Задача эта трудная, и, пока решение ее не будет найдено, свободному миру приходится всячески защищать от агрессии тоталитарной тирании свободу.
Нельзя с точностью установить, кому принадлежит авторство формулы "Свобода, Равенство и Братство". Взяли ли эту формулу деятели Французской Революции у французского масонства, к которому многие из них принадлежали, или это масонство переняло ее от Революции. Можно допустить, что скорее верно второе предположение, т. к. формула эта вошла только в ритуал первых трех его градусов как Шотландского Устава, так и Великого Востока. Ни в одном масонстве других стран она не применяется, равно как и во французских высших градусах Шотландского Устава. Собственно говоря, это не так важно, т. к. так или иначе, в истинном своем понятии, она носит определенный масонский характер. Не говоря уже о том, что, будучи трехчленной, она вполне соответствует, играющей столь значительную роль в масонстве, цифре три. Затем, из трех составляющих ее элементов легко составить треугольник, положив в основание его два, как теперь выяснилось, противоречащие друг другу понятия: свободу и равенство - и в вершину третье - братство. Самый факт возможности построения такого треугольника многозначителен. Из него вытекает, что ответ на тревожащий человечество вопрос об устранении противоречия между первыми двумя членами (248) формулы надо искать не вне её и не в поглощении одного из этих понятий другим, а в ней самой - в третьем ее члене - братстве, который должен быть синтезом первых двух.
