что же это такое? – Он подошел к окну и буквально почувствовал, какой ветер дует из щели между рамами. – Окно нужно будет заклеить, – подумал он и провел рукой вдоль щели. Однако дуло не только между рамами, но и между рамой и стеклом. – Замазку забыл проложить, – спохватился Углов. – Завтра опять придется переделывать. Он открыл окно, чтобы попытаться захлопнуть его как можно плотнее. Внешнее стекло изнутри было покрыто слоем инея и Андрей Владимирович не удержался, как в детстве осторожно подул на стекло, чтобы сделать в нем маленькую прозрачную дырочку. Дырочка не хотела получаться, тогда он просто приложил к стеклу кулак и сделал несколько круговых движений. Заглянув в образовавшееся оконце, он не смог ничего разглядеть. Погасив свет, он вновь вернулся к окну и припал глазом к стеклу.
За окном падал снег. С утра все еще было уныло черным, а сейчас прямо на глазах шло преображение. Дорожки уже были белыми, правда на них черными оспинами выделялись следы недавно прошедших людей, да резаной длинной раной осталась на дороге черная колея от проехавшей машины. Ну ничего, скоро эта чернота скроется под пушистым белым ковром и уже ни что не будет напоминать про унылое затянувшееся бесснежье. Глядя на танцующие за окном снежинки, Андрей Владимирович невольно вспомнил свой вчерашний танец с Сашей. Под ложечкой у него приятно засосало, и он опять ощутил на своих губах вкус ее поцелуя и буквально услышал ее голос: – С наступающим Новым годом.
От приятных воспоминаний его оторвал только нарастающий холод. Спохватившись, он захлопнул окно и вернулся к столу. Рабочий настрой пропал, и он начал впотьмах складывать в дипломат документы. Однако, холодно. Надо бы здесь немного протопить. Андрей Владимирович подошел к газовой плите и, чиркнув спичкой, зажег две конфорки. Два голубых цветка пламени немного проредили темноту, не разрушив, однако, романтического настроения Андрея Владимировича. Свет включать не хотелось. Подойдя к столу, он, покопавшись в дипломате, нашел заветную зеленую тетрадь и вновь вернулся к плите, поставив рядом с ней на ходу табурет. Открыв наугад страницу, он, не загадывая никакого желания, прочел первые строки.
«Вечер наступает, я смотрю в окно.
Трогаю дыханьем мерзлое стекло».
Андрей Владимирович хмыкнул. Уже не один раз случалось, что прочитанные строки полностью отражали его состояние и чувства, которые он испытывал именно в минуту прочтения. Но, продолжая читать, Углов с каждой прочитанной строкой только мрачнел. Он пытался закрыть тетрадь, но что-то его заставило дочитать стихотворение до конца, и к последним строчкам, от его романтического настроения не осталась и следа. Выйдя из кухни, он отнес дипломат в спальню и, вернувшись в зал, молча устроился в одном из двух больших кресел. Сидевшая на диване Катя оторвалась от книги и подняла на него глаза.
– Что случилось?
– Ничего, – попытался уйти от разговора Углов.
– Как же ничего, когда я вижу, что что-то случилось. – С утра Катя не разговаривала с мужем, но обнаружив в нем разительную перемену, не могла об этом не спросить. Весь день он ходил за ней хвостиком, стараясь во всем угодить, чтобы загладить утреннюю вину, а теперь сидит и молчит как бука. Катя продолжала вопросительно смотреть на Андрея.
– Так, ничего. Стихотворение одно прочел, настроение испортилось.
– Что за стихотворение?
– Ничего особенного.
– Покажи.
– Зачем?
– Хочу прочитать.
– Не нужно.
– Почему?
Андрей не нашелся что ответить, и продолжал молчать.
– Неси, давай, – поторопила его Катя, – Или я сама сейчас найду.
Углов нехотя вылез из кресла и, принеся тетрадь, перелистнул несколько страниц. Мельком взглянув на стихотворение, ткнул в него пальцем. – Вот, – вернувшись в кресло, он начал наблюдать за женой.
Брови у Кати были сначала мрачно сдвинуты, затем вопросительно поднялись, а к концу стихотворения и вовсе приняли нормальное выражение.
– Ну, и? – вопросила она, откладывая тетрадь.
– Что, и? – переспросил ее Андрей.
– Что здесь так тебя расстроило?
– А ты считаешь, стихи позитивные, – съязвил уязвленный муж.
– Вполне себе, – подтвердила Катя.
– Вполне себе? – Еще больше удивился Андрей. – И про могилы, и про кресты это для тебя позитив?
– Про какие могилы? – не поняла Катя. Она опять взяла тетрадь и открыв на нужной странице еще раз бегло просмотрела стихотворение. – Нет здесь ни про какие могилы.
– Последнюю строчку посмотри, – подсказал Андрей.
– Смотри сам, – Катя перебросила ему тетрадь.
Андрей Владимирович нашел первые строчки стихотворения
– Ну вот же!
«Вечер наступает, я смотрю в окно.
Трогаю дыханьем мерзлое стекло»
– Погоди-ка, – Андрей прочитал про себя еще несколько строк. – Это другое стихотворение.
Он дочитал до конца и задумался.
– Ну? – вывела его из оцепенения Катя.
– Что, ну? – Углов поднял голову.
– Позитивные стихи?
– Вполне себе, – подтвердил сбитый с толку муж. – Постой, но это же другое стихотворение. Они только начинаются одинаково, а дальше абсолютно разные.
– Ну, найди то.
Андрей Владимирович начал шуршать страницами, но нужное стихотворение на глаза не попадалось.
В это время дверь в спальню отворилась и вышел сонный Юрка.
– Я в туалет, – доложил он, обходя с опаской кресло в котором сидел отец по широкой дуге.
– Давай, давай, и спать быстро. – не поднимая головы скомандовал Углов.
Катя проводила сына взглядом.
– Ты посмотри, он тебя уже боится. Весь день ждал, когда ты ему гвозди в голову начнешь забивать.
– Правда, что ли? – удивился Углов.
– Конечно правда. Ты думаешь, почему он тебя сторонится?
В это время, топая босыми ногами по полу, из туалета показался Юрка.
– Ты что же, правда думал, что я тебе гвозди в голову буду вбивать? – Удивленно спросил Углов сына.
Тот не останавливаясь, мотнул головой.
– Вот ведь чудак человек, они же подушку порвут, – как можно веселее, чтобы разрядить обстановку сострил Андрей Владимирович
Юрка, однако, не оценил шутки и, не отвечая, только ускорил шаги. И когда дверь за ним уже закрывалась, непонятно зачем Углов вдруг добавил сыну вслед.
– Завтра с утра.
Дверь захлопнулось и из-за нее донесся истошный вой.
– Андрей, ты совсем что ли дурак? – Катя подорвалась с дивана вслед за сыном.
– Похоже пора спать, – вслух решил Андрей Владимирович, захлопывая тетрадь.
Но спать в этот вечер не пришлось.
Как только он вышел из ванны, где принимал вечерний душ, на него налетела жена.
– Ты думаешь костюм сыну делать, или нет?
– Ты чего? Ночь уж на дворе.
– А надо было днем заняться, вместо того, чтобы за мной хвостом ходить. Я вот все думала, когда ты поймешь?
– А что же не сказала? – Искренне удивился Углов.
– Думала, сам догадаешься.
– Ну, извини, не догадался.
– Ну, если ты такой недогадливый, тогда садись и ночью делай.
