при деле будет. Я проконтролирую!
– Ты, Оля, молодчина! Избавила меня от головной боли, – парень был готов расцеловать девушку.
– Но ты не собираешься …увольняться? – вдруг встревожилась продавщица.
– Вовсе нет, – успокоил Кайрат, – у меня возникли определённые планы. Скорее всего, по утрам я буду занят, но вечерами будем встречаться …на том же месте, в тот же час! Но я не хочу говорить об этом Славе.
– Поняла. Молчок, – она провела пальцем по губам, словно закрыла рот на застёжку
– Тогда до вечера.
– До вечера! Не забудь «носовые платки», – хихикнула она.
– Ох! – парень поднял сумки саднящими ладонями. – Нелёгкая это работа. Из болота тащить бегемота!
Кайрат улыбнулся и вышел из киоска, слыша заливной смех молодой продавщицы.
– Мама, ты нашла по дороге кошелёк? Или на нашей улице перевернулась инкассаторская машина? – сын поцеловал маму, которая заходила в прихожую, с полной продуктами, авоськой.
– Фаина с Колей картошку продали. К ним забежала. Рассчитались.
– Ах! Вот в чём дело!
Они, словно по команде, направились на кухню. Мама заметила полные сумки нереализованного товара.
– Чем занимался, сынок? Насколько я помню, ты собирался с утра на рынок.
– Да. Был в городе, – тяжело вздохнув, с досадой махнул рукой парень. – Бегал по проклятому базару.
Они слаженно накрыли на стол. Стоя за плитой, мама разогрела на ужин макароны по-флотски.
– Ешь, – она поставила перед ним тарелку.
Глядя, как сын без аппетита наматывает на вилку тонкую макаронину, решила не задавать лишних вопросов, а дать, высказаться самому.
– Неужели тётя Фаина с дядей Колей продали всю картошку? Какие ловкачи! Не то, что некоторые, – произнёс сын, морща нос.
– Где ты видел, чтобы получалось с первого раза, – то ли спрашивая, то ли советуясь, промолвила мама.
– У Ковшовых. Всамделишные коммерсанты. Как по наезженной колее катят.
Мама ласково посмотрела на парнишку.
– Именно «по наезженной». То есть они проложили путь. Сначала туда, потом обратно. И так несколько раз. Проявили терпение и упорство!
– Я тоже это дело так просто не оставлю. Буду настойчивым. Сегодня они мне все твердили: «Ты опоздал! Ты опоздал! Долго спишь!», – Кайрат скорчил лицо, изображая неприветливых торговок. – Поглядим, что они скажут завтра?
Он расправился с остатками спагетти и под напором воды,
протёр мочалкой тарелку.
– Я отправлюсь в город первым рейсом. В двадцать минут шестого.
– Подожди, до тех пор, пока получишь диплом, – осторожно молвила мама, – потом устроишься к нам, на ферму. Я поговорю с инженерами.
– Ну, уж нет! – фыркнул Кайрат. – Бесплатно работать не хочу!
– Задержки вечно не будут продолжаться. Глядишь, ситуация выправится. Начнут вовремя платить зарплату.
– Вот, когда начнут, тогда и буду думать. Но сейчас даже слышать не могу. Особенно о Фунтике Фунтиковиче. Нас выручает картошка. А когда она закончится, как будем выплывать?
– Но мы жили и нам хватало.
– Хватало, потому что ты тянула лямку. Пахала, как кубанский трактор. И за себя, и за меня. А теперь я не могу смотреть, как ты рвёшь жилы.
Мама обняла ершистого сына. Она похлопала его по спине.
– Да, всё было на виду. Ты рос и замечал, каким трудом достаются деньги. Ты, сынок, всегда давал мне надежду и силы! Я старалась ради тебя и вижу, что не ошиблась.
– Именно поэтому, мама, я обязательно «накатаю» дорогу. Мне уже самому стало интересно, почему торговки меня игнорируют? Я принёс им тот же товар, с абсолютно того же оптового магазина. У какого-то Паши они покупают, а я, видите ли, не подхожу?!
Мама заметила, с каким дерзким взглядом загорелись его глаза.
– Я вспоминаю слова моего преподавателя из института,– едва успокоившись, сказал Кайрат,– Александр Михайлович был куратором нашей группы. Он спрашивал: «Знаете, чем отличается выпускник училища и выпускник института? Если выпускнику ПТУ показывали незнакомый чертёж и интересовались, что это такое? Он отвечал: «Я не знаю. Это мы не проходили!» А выпускник института брал чертёж и говорил: «Ну-ка, ну-ка! Интересненько! Надо покумекать!»». Это я говорю к тому, что мне тоже «интересненько». Я постараюсь склонить торговок на мою сторону, чтобы они обратили внимание.
Он подумал и хмуро добавил:
– Только я не знаю верного средства, как это сделать. Единственное, что могу предпринять – успеть спозаранку, поймать их на рабочем месте, когда они едва появятся на рынке.
– Как дела в киоске?
– Нормально. Я не собираюсь бросать работу у Славы. Но утром Оле станет помогать её папа. Я буду приходить только на закрытие.
– Лучше бы ты ночью не ходил, – вздохнула мама.
Они допили чай и помолились. Мама занялась шитьём, а Кайрат, побыв недолго в комнате, ушёл закрывать окна в киоске. Позже, поставив будильник на половину пятого, он нырнул в постель.
– Пакеты нужны? – Кайрат подавил зевок и прицелился к одной из торговок.
Яркие фонари освещали рыночную территорию, по которой перекатывались, будто по проезжей части, доверху гружёные телеги с товаром. Продавщицы кричали на сонных грузчиков, прежде всего пытаясь сбить криком собственную дрёму. Малогабаритные, но вместительные «каблуки» и «Газели» на невысокой скорости проезжали мимо торговых рядов, останавливаясь около назначенного базарного места предпринимателя. Начиналась суетливая и нервная разгрузка, словно забег на скорость. Узкая проходная дорога была затыкана людьми, машинами, телегами, до такой степени, что приходилось маневрировать, чтобы впопыхах не расшибить нос и не запачкать одежду. Вот и сейчас Кайрат успел увернуться от навстречу проезжающей скрипучей телеги, толкаемыми тремя хмурыми мужчинами.
– Подойди позже, – попросила женщина. – Я не помню. Остались у меня пакеты или закончились?! Надо посмотреть в коробке. Разгружусь и скажу. У меня второе место. Вон, в самом начале ряда.
Она тыкнула пальцем в направлении слепящего глаза люминесцентной лампы.
– Хорошо. Заскочу через десять минут.
Кайрат кинулся к встречной телеге.
– Пакеты нужны?
– Пакеты?! – вопросительно задумалась немолодая торговка в потёртой дублёнке, – а ты Пашку не видел?
– Не видел, – парень нетерпеливо ожидал ответа.
– Давай сотку, – наконец «разродилась» продавщица, вглядываясь в темень, без сомнения выискивая Павла. – Только запиши меня в свою записную книжку!
– Куда записать? Зачем? – оторопел молодой человек. Это было что-то новое. Какие-то особенные правила ведения бизнеса.
– Место номер четырнадцать. Семь рублей отдам позже. Когда расторгуюсь, – пояснила она.
– Я запомнил, – Кайрат вынул упаковку пакетов и с радостным трепетом в сердце отдал женщине в руки.
Далее он, не продав ни одного пакета, пробежался по улице, приставая с предложением к женщинам и девушкам, как пьяный боцман после морской вахты, а затем дошла очередь до лабаза.
В дверях он столкнулся с неизвестным мужчиной в возрасте, держащим в руках полосатую сумку. Судя по настороженному и неприкрытому, злобой, взгляду исподлобья, Кайрат догадался, что это очередной пакетный конкурент. Молодой человек не стал вглядываться в неприветливого распространителя. Он терял время. Паша был где-то рядом и Кайрат надеялся, что торговля внутри помещения рынка окажется более продуктивной. Он хотел опередить главного конкурента, но встреча с другими разносчиками пакетов его несколько обескуражила.
«Как же вас много!», – подытожил он, оставляя позади себя морщинистую бабушку, увешанную пакетами, как бродячая собака
