театрально закатила глаза.
– Из легенды об Оружейном Купце. Тебя, конечно, порадует, что мы с Рафи разгадали последний ребус в этой истории.
– Какой еще ребус?
– Тот, что ближе к финалу: Купец покидает Венецию, но становится пленником пиратов. Как ты помнишь, его везут на остров, чтобы продать в рабство. Однако происходит чудо – морские и небесные твари его освобождают.
– Да, помню.
– А название того острова помнишь?
– Конечно. Цепной остров.
– Произнеси на бенгали.
– Схикол-двип.
– Вот тебе и разгадка.
– То есть? – не понял я. – В чем разгадка?
– Арабское название Сицилии – Сикиллиа, и, на мой взгляд, созвучность со “скихол” отнюдь не случайна. Фонетика слова изменилась в результате изустной передачи легенды. Я уверена, Купца везли на Сицилию, когда вмешалось чудо. И сейчас именно туда направляется судно с беженцами.
Я не поверил своим ушам.
– Проще говоря, ты хочешь увидеть, как повторится тот эпизод легенды?
Чинта рассмеялась.
– Кто его знает, что там произойдет. В любом случае я не упущу возможности все увидеть собственными глазами, не сомневайся. Тем более что сам-то ты едешь!
– Но не я нанял катер, и не мне решать, кто войдет в число пассажиров, – возразил я.
– Я в курсе, дорогой. Рафи помог мне связаться с сеньорой Лубной Алам. Она сказала, что будет рада принять нас в состав экспедиции. – Чинта озорно улыбнулась. – Вероятно, свою роль сыграл и мой внушительный вклад в ее подготовку.
– Похоже, ты все продумала, – сказал я беспомощно.
– Именно так, дорогой, – кивнула Чинта. – Все устроено. Мы с Рафи тоже едем!
Я ожег парня взглядом:
– Твоих рук дело?
– Вовсе нет. – Рафи помотал головой, но было видно, что он чрезвычайно собой доволен.
Ловкость, с какой он меня обошел, впечатляла, однако это не помешало мне предпринять последнюю вялую попытку переубедить Чинту:
– Ты посмотри, что творится за окном! По дороге сюда я попал под град! Да уж, самая погода, чтоб разгуливать в кресле-каталке! И потом, как тебя доставить в аэропорт?
– Не бери в голову, дорогой, все предусмотрено. – Чинта потрепала меня по руке. – Мой приятель главврач заказал водное такси, оборудованное инвалидным креслом, и в микроавтобусе, что повезет нас из аэропорта в Маргеру, тоже есть все необходимое. Не волнуйся, мы, и я особенно, поедем со всем возможным комфортом.
Из-за переменчивой погоды и резкого ветра, гулявшего в лагуне, дорога в аэропорт заняла времени больше, чем ожидалось. Водителей водных такси призвали к максимальной осторожности, поскольку с утра уже произошло несколько аварий на каналах и шоссе.
К счастью, ни один рейс не был отменен, и мы прибыли в аэропорт, когда Лубна, Палаш и Пия уже уселись в микроавтобус, а Гиза и ее группа из четырех человек загружали в багажник киноаппаратуру, спальные мешки и коробки с бутилированной водой и разнообразным провиантом.
Сразу стало ясно, кто тут главный – Гиза выглядела весьма авторитетным руководителем, несмотря на розовые пряди под стать цветным стеклам очков и манеру тараторить. Она тотчас распорядилась, чтобы кресло-каталку Чинты надежно закрепили в салоне автобуса, а под загипсованную руку Рафи подложили скатку спального мешка.
Я поймал себя на том, что слегка нервничаю, поскольку с Пией мы не виделись давно, и кто его знает, чего ожидать от нашей встречи. В автобусе я увидел, что она заняла мне место рядом с собою, и сердце мое засбоило, но ее небрежно брошенное “Привет!” враз погасило все мои надежды.
Я отметил печать тревоги на ее лице, уже знакомой мне по давнему инциденту с Типу.
– Мы не сильно задержались? – спросил я.
– Ждем вас полчаса. На катер-то не опоздаем?
– Ни в коем случае. Еще только час дня, а отправление назначено на три. По автостраде отсюда до Маргеры минут двадцать, не больше.
Как нарочно, водитель известил, что сильный ветер спровоцировал аварию на автомагистрали и мы поедем кружным путем. Не беспокойтесь, сказал он, в Маргере будем вовремя, на дорогу уйдет час максимум.
Но только отъехали, как налетела буря, дождь полил стеной, и временами мы ползли со скоростью улитки. За водяной завесой не видно было даже обочин. Потом дождь ослабел, но темно-серое небо с водоворотами чернильных туч по-прежнему излучало невнятную угрозу.
Затем дождь резко прекратился, а облачность стала еще гуще.
Мы ехали по извилистому проселку, с обеих сторон обрамленному полями в буйной зелени. Пия смотрела в окно и вдруг, схватив меня за руку, вскрикнула:
– Смотрите! Вон там, в небе!
Взгляд мой уперся в набухшую громаду черной тучи, содрогавшейся, будто в родовых муках. Через миг она вдруг раскололась, точно яичная скорлупа, выпустив тонкую серую спираль, похожую на витую плеть, которая, увеличиваясь в размерах, понеслась к земле.
– Господи! – ахнула Пия. – Смерч!
Страх в ее голосе меня удивил, поскольку она всегда казалась мне человеком, кого испугать нелегко. Но потом она сделала нечто уж совсем неожиданное: прильнула ко мне и спрятала лицо у меня на груди. Я машинально ее обнял и прижал к себе.
Взгляды всех в автобусе были устремлены в окна по левой стороне, за которыми извивавшаяся змеюка кружила в танце над зеленым кукурузным полем. Казалось, разверстая пасть ее вот-вот коснется земли, но в последний момент она вдруг отпрянула. Так повторилось раза три-четыре, а потом змеюка вгрызлась в поле.
Тотчас взметнулся земляной фонтан и раздался грохот, словно рядом промчался курьерский поезд. Ветки, куски изгороди, стебли, дерн взлетели к небу и обратились в вертящийся столб, продвигавшийся к нам.
Я смутно сознавал, что мы остановились и все вокруг кричат, что ногти Пии, закусившей мой лацкан, скребут по моей спине. Теперь и меня охватил дикий страх, и я, отвернувшись от окна, уткнулся лицом в шею Пии. В голове билась одна мысль: “Если нам суждено умереть, пусть это произойдет быстро”.
Шум снаружи стал оглушительным, автобус, дребезжа стеклами, трясся, словно в падучей, а потом вдруг что-то грохнуло, раздался душераздирающий треск, и земля вздрогнула, будто в нее врезалось неимоверно тяжелое небесное тело.
Приподняв голову, я увидел, что смерч, пересекший дорогу в двадцати ярдах от нас, повалил огромное дерево.
Потом шум стих, сменившись странной гнетущей тишиной. Казалось, смерч оторвался от земли и унесся обратно в небо. От пыли, листьев и травы, круживших в воздухе, было темно, словно уже наступила ночь. Водитель включил фары, и стало видно, что дорога перегорожена упавшим деревом, ветви которого вздрагивали, словно в предсмертных конвульсиях.
А потом в древесной кроне я уловил еще какое-то движение, и в лучах фар, пробивавших толщу пыли, вдруг возникла размытая фигура, подобная призраку. Привидение
