единственное оружие, которое осталось у нас, чтобы бороться с остальными напастями.
Спросите любого пожарного, он подтвердит, что это правда.
— Поднимайтесь, — говорю я Кэмпбеллу Александеру, который привез Анну. — Есть свежий кофе. — Адвокат идет за мной по лестнице, его немецкая овчарка не отстает, а я наливаю две чашки. — Для чего эта собака?
— Привлекать девчонок, — отвечает гость. — Есть молоко?
Передаю ему вынутую из холодильника картонную коробку, потом сажусь со своей чашкой. Здесь наверху тихо; все ребята внизу, моют машины и занимаются обычными, повседневными делами.
— Итак, — Кэмпбелл делает глоток кофе, — Анна говорит, вы оба съехали из дома.
— Да. Я так и думал, что вы об этом спросите.
— Вы понимаете, что ваша жена — адвокат стороны ответчиков, — осторожно продолжает Александер.
Я встречаюсь с ним взглядом:
— Видимо, вы хотите спросить, понимаю ли я, что не должен сидеть тут и разговаривать с вами.
— Это составляет проблему только в том случае, если жена по-прежнему остается вашим представителем.
— Я не просил Сару представлять мои интересы.
— Не уверен, что она осознает это, — хмурится адвокат.
— Слушайте, со всем к вам уважением, это может показаться каким-то невероятно важным делом, и оно, конечно, важное, но у нас есть и другое невероятно важное дело, которое происходит параллельно. Нашу старшую дочь положили в больницу… ну и Сара воюет на двух фронтах.
— Я знаю. И очень сочувствую Кейт, мистер Фицджеральд.
— Зовите меня Брайан. — Я обхватываю руками кружку. — И мне хотелось бы поговорить с вами… без Сары.
Он откидывается на спинку складного стула:
— Может, поговорим сейчас?
Время неподходящее, но для этого разговора подходящий момент не наступит никогда.
— Ладно. — Я делаю глубокий вдох. — Я думаю, Анна права.
Сперва я не понимаю, слышал ли меня Александер, потом он спрашивает:
— Вы хотите заявить об этом на суде?
— Думаю, я должен это сделать, — отвечаю я, глядя на свой кофе.
Утром, когда мы примчались на вызов по «скорой», парень уже затащил свою девушку под душ. Она сидела в поддоне, расставив ноги по бокам от слива, полностью одетая. Волосы налипли на лицо, но тем не менее я сразу понял, что она без сознания.
Паули забрался в кабинку и начал вытаскивать девушку.
— Ее зовут Магда, — сказал парень. — С ней ведь все будет в порядке, да?
— У нее диабет?
— Какая разница?
Ради всего святого!
— Скажите мне, что вы принимали? — спрашиваю я.
— Мы просто киряли, — отвечает парень. — Пили текилу.
Он не старше семнадцати. Но наверняка уже слышал миф о том, что душ может привести в чувство перебравшего с героином.
— Позвольте мне объяснить вам. Мой напарник и я, мы хотим помочь Магде, спасти ее жизнь. Но если вы заверяете меня, что у нее в организме алкоголь, а вместо этого окажется, что там наркотики, средство, которое мы применим, может оказать нежелательный эффект, и ей станет хуже. Вы понимаете?
К этому моменту Паули уже извлек Магду из душевой кабинки, ему удается стянуть с нее через голову рубашку — руки у девушки исколоты.
— Если это текила, то они вкачивали ее через вены. Коматозный коктейль?
Я достаю из сумки парамедика «наркан» и передаю Паули мини-капельницу.
— Так вы, это… вы не скажете копам? — спрашивает парень.
Одним быстрым движением я хватаю его за шкирку и прижимаю к стене:
— Ты и правда такой тупой?
— Родители убьют меня.
— Кажется, тебя не слишком заботит, если ты убьешь себя сам. Или ее. — Я поворачиваю его голову в сторону девушки, которая в этот момент заливает рвотой все вокруг себя. — Ты думаешь, жизнь такая штука, которую можно выбросить на помойку, как мусор? Думаешь, ты примешь больше, чем нужно, и у тебя будет второй шанс?
Я ору ему в лицо. Вдруг чувствую чью-то руку у себя на плече — Паули.
— Остынь, кэп, — тихо произносит он.
Медленно понимаю, что парнишку колотит, а ору я на самом деле не из-за него. Отхожу в сторонку, чтобы немного остыть и проветрить мозги. Паули заканчивает с пациенткой и возвращается ко мне.
— Слушай, если ты сейчас не в форме, мы тебя подменим, — предлагает он. — Шеф даст тебе передохнуть, сколько понадобится.
— Мне нужно работать. — Глядя через плечо Паули, я вижу, как девушка розовеет; парнишка всхлипывает рядом с ней, закрыв лицо руками. Смотрю в глаза напарнику и объясняю: — Когда я не здесь, то должен быть там.
Мы с адвокатом допиваем кофе.
— Еще чашку? — предлагаю я.
— Пожалуй, нет. Мне нужно вернуться в офис.
Мы киваем друг другу, сказать действительно больше нечего.
— Не беспокойтесь за Анну, — добавляю я. — Я позабочусь, чтобы у нее было все необходимое.
— Вы дома-то тоже появляйтесь, — говорит Александер. — Я только что добился, чтобы вашего сына отпустили под подписку о невыезде за кражу машины судьи.
Адвокат ставит чашку в раковину и уходит, а я остаюсь переваривать эту информацию, понимая, что рано или поздно она свалит меня с ног.
1997 год
Не важно, сколько раз до того вы приезжали в палату реанимации, это никогда не становится рутиной. Брайан несет на руках нашу дочь, по ее лицу течет кровь. Медсестра в приемном покое взмахом руки приглашает нас внутрь, отгоняя других детей к ряду пластиковых стульев, где они могут подождать. В бокс с ужасно деловым видом заходит врач-стажер.
— Что случилось?
— Она перелетела через руль велосипеда, — сказала я. — Упала на бетон. Признаков сотрясения мозга нет, но на коже головы рана у зоны роста волос, примерно полтора дюйма.
Врач осторожно укладывает девочку на стол, надевает перчатки и осматривает ее лоб.
— Вы врач или медсестра?
Я пытаюсь улыбнуться:
— Просто привыкла к этому.
Чтобы зашить рану, потребовалось восемьдесят два стежка. После этого с примотанным к голове ярко-белым ватным тампоном и мощной дозой детского тайленола, блуждающего по венам, мы рука об руку выходим в зону ожидания.
Джесс спрашивает, сколько сделали стежков. Брайан говорит, что она вела себя смело, как пожарный. Кейт смотрит на свежую повязку на голове Анны и говорит:
— Мне больше нравится сидеть здесь.
Началось с того, что Кейт закричала в туалете. Я несусь наверх по лестнице, вскрываю замок и застаю свою девятилетнюю дочь стоящей перед унитазом, забрызганным кровью. Кровь течет по ее ногам, трусы тоже пропитаны кровью. Это визитная карточка ОПЛ — кровотечения всех видов и мастей. У Кейт и раньше случались ректальные кровотечения, но тогда она была еще малышкой, едва начавшей ходить, и не помнила этого.
— Все в порядке, — спокойно говорю я.
Влажной теплой салфеткой
