могу, как мне после этого съезжать к работе по найму.
— Наверно, и гонорар будет так себе?
— Ну почему. Они готовы вести переговоры, особенно для такого известного автора. Хотя да, планка будет уже не такой высокой, как ты привыкла.
— Тогда зачем все это?
— Как «зачем»! У тебя бы вышла новая книга. Появился бы предмет для обсуждений. Что в целом, глядишь, поможет перевести разговор в нужное русло.
«Хорошо сыграно, Бретт. Прямо в лузу». Я не могу удержаться от вопроса:
— А что за тема?
С ходу он сказать об этом не может. Сначала нужно подписать соглашение о конфиденциальности; к счастью, оно у Бретта уже готово, ему остается только прислать мне ссылку на DocuSign. Пока он с этим разбирается, я просматриваю веб-сайт Snowglobe. Все основатели — молодые лощеные белые девы; такие обычно разгуливают на наших корпоративах с неразлучными бокалами. В разделе «Текущие проекты» я вижу список бизнес-партнеров: здесь и Amazon, и Hulu, и Netflix.
Есть и знакомые названия (Бретт прав, я действительно понятия не имела, сколько популярных проектов на самом деле являются продуктами ИС). Может, это и в самом деле не так уж и плохо. Пусть кто-нибудь другой подыскивает то, что нужно рынку, а я займусь тем, в чем бесспорно хороша, — красивым написанием.
— Хорошо.
Соглашение о конфиденциальности подписано; Бретт снова на линии:
— Их реально заинтересовало, как ты ориентируешься в социальной жизни Китая. Правильно?
Во мне брезжит смутная тревога.
— Ну и?
— Ты ведь знаешь и о политике «одна семья — один ребенок»?
— Э-э… Это когда там заставляли женщин делать аборты?
— Нет, я о контроле над численностью населения; закон, введенный в КНР в 1978 году.
Бретт это вычитал в интернете. Я знаю это потому, что сама сейчас открыла аналогичную страницу в Википедии.
— Я, собственно, это и сказала. Они принуждали женщин к абортам. — А сама спешно ищу слово «аборт» — убедиться, что я права, — и в принципе так оно и есть. — Им нужен роман именно об этом?
— Они как бы хотят дать этому современную трактовку. Дескать, проблема с «политикой одного ребенка» состоит в том, что в Китае слишком много мужчин, верно? Из-за выборочных абортов. Родители предпочитали заводить мальчиков, потому что это патриархальный уклад и всякое такое, и из-за этого пропало много девочек и женщин. Поэтому китайским мужчинам сегодня трудно найти жен или завести собственных детей. Видишь, какие нынче ставки?
— А, ну да.
— И вот здесь появляется антиутопический оборот. Представь себе мир, подобный «Рассказу служанки» [66]. Женщины там выращиваются в приютах, рождаются и воспитываются на то, чтобы рожать детей, и их продают мужьям в качестве домашних рабынь. — Бретт нервно хихикает. — Довольно острый комментарий, не правда ли? Тему ты при желании могла бы даже расширить, сдобрив тонкой критикой западного мужского супрематизма. Впрочем, решать тебе. Как я сказал, у тебя будет большое пространство для обыгрывания этой концепции. Что ты об этом думаешь?
Я реагирую продолжительной паузой. А затем, поскольку один из нас должен что-то сказать, говорю:
— Бретт, это идиотизм. Никто в здравом уме за такое не возьмется.
(Ну и, понятно, ошибаюсь. Через две недели после нашего разговора я открою у себя в браузере Twitter и прочту там следующее: Simon & Schuster в партнерстве со Snowglobe искренне рады подписать контракт с известной писательницей Хайди Стил на публикацию «Последней женщины в Китае» — захватывающего романа, действие которого разворачивается в мире антиутопии, навеянном «политикой одного ребенка».)
— То есть я действительно думал, что это может сработать, — горячится Бретт. — Концепция-то классная. Это привлекло бы к тебе толпу феминисток. Образовался бы целый книжный клуб, совмещенный с рынком. А еще здесь большой потенциал для кино — я уверен, что телеканалы будут охотиться за следующей большой картиной, как только завершится «Рассказ служанки».
— Но тональность сюжета — я имею в виду, она объединяет так много разных… Они что, серьезно? «Политика одного ребенка» соответствует «Рассказу служанки»? А их не беспокоит, что мы таким образом оскорбляем, типа, весь Китай?
— Книга-то будет издана на Западе. Так что кого это на самом деле волнует?
Я так и вижу, как Адель Спаркс-Сато и Сяо Чэнь точат свои когти. Я не настолько в курсе китайской политики, но даже мне видны фугасы, просто светящиеся вокруг этой штуки. Если я напишу хоть что-то подобное, меня выпотрошат за ненависть к КНР, или к китайскому народу, или к мужчинам, или ко всем трем.
— Ни в коем случае, — говорю я. — Это не выстрелит. Неужели у них нет никаких других идей? Я ведь, в принципе, не против работы со Snowglobe как таковой, просто мне откровенно против души эта подача.
— Можешь считать, что это их стиль. Но они адаптируют свои материалы к авторам с правильным… бэкграундом. В этом году они делают большой поворот в сторону разнообразия.
Я фыркаю.
— Тогда вообще непонятно, зачем им я.
— Да брось ты, — отмахивается Бретт. — По крайней мере, взгляни на обращение. Я только что его отправил. И ты действительно начинала свою карьеру в фантастике, так что у тебя уже есть встроенная база поклонников…
Я не уверена, что Бретт понимает: люди, увлекающиеся магическим реализмом, совершенно не увлекаются футуристической научной фантастикой.
— Хорошо, но ты должен принять, что антиутопия, действие которой разворачивается в Пекине, сильно далека от моего понимания.
— Еще год-другой назад я бы сказал, что и проект вроде «Последнего фронта» сильно далек от твоего понимания. Никогда не поздно расширять свой кругозор, Джуни. Просто подумай об этом. Это может спасти твою карьеру.
— Нет, такого не произойдет. — Непонятно, хочу ли я сейчас смеяться или плакать. — Я уверена, Бретт, что это одна из вещей, которые карьеру, наоборот, хоронят.
— Джун, перестань. Такой возможности нам может больше и не подвернуться.
— Позвони мне, если на связи всплывет Lucasfilm [67], — усталым голосом говорю я. — Извини, Бретт. Так низко не опускаюсь даже я.
В июле я собираю чемоданы и лечу на север, вести семинары для молодых писателей в Массачусетсе — единственная программа, которая пригласила меня на ежегодный сезон (вероятно, только потому, что я все еще выплачиваю эту дурацкую стипендию имени Афины — сам семинар финансируется и проводится коллективом Азиатско-американских писателей, и оба курирует Пегги Чан). Мои прочие регулярные встречи прекратились с появлением блога Адель Спаркс-Сато. Еще прошлым летом я неделю за неделей выступала с солидными докладами и выездными лекциями; ну а нынче в моем календаре между маем и августом свищет ветер.
Я всерьез подумывала об отмене поездки, но мысль о бесконечном, монотонном лете сделала свое дело. Любое отвлечение казалось
