мое тело не превратится в пепел, невообразимо легкий, готовый взвиться в воздух и улететь, если Тайлер не удержит меня на земле, прильнув ко мне губами.
В этом поцелуе не было ни толики притворства. Он не был спонтанным экспериментом. Тайлер целовал меня, потому что действительно хотел этого. Потому что он прочувствовал во мне ту, кто мог разделить с ним его боль и тревогу, и это был его способ соединиться со мной. Наш способ слиться воедино.
Пока его руки блуждали по моему телу, оставляя на коже жаркие следы, его поцелуи опускались все ниже. Они делались все более дикими, горячими и даже как будто свирепыми.
Я пребывала в маленьком мирке, который он создал, плыла сквозь сумрак и жар, все мое естество пульсировало от безудержного желания. Меня сжигало изнутри.
Теперь он жаждал не только моих губ. Его пальцы скользнули по моим волосам, и это прикосновение отчего-то заставило меня вздрогнуть. Он нежным движением смахнул длинный локон с моей шеи. Затем его губы прильнули к ней, покрывая ее частыми, невесомыми поцелуями. Мне пришлось вцепиться в его плечи, чтобы устоять на ногах.
Затем он прикоснулся к мочке моего уха, к выемке за ней, что привело меня в настоящий экстаз. Как будто он инстинктивно чувствовал, где прикоснуться ко мне, чтобы я растворилась в его объятиях.
Поцелуи прекратились. Он все еще обнимал меня, но уже не целовал. Это было больше, чем мог воспринять мой объятый страстью разум. Я хлопала глазами, пытаясь понять, что происходит. Он посмотрел на меня. В его взгляде было столько сосредоточенности, столько страсти и желания, что мне вновь стало трудно дышать.
В его взгляде была любовь ко мне.
– Мэдисон? – Его голос был низким, почти хриплым и навевал легкую дрожь. – Думаешь, нам стоит остановиться?
Я попыталась осознать услышанное. Что это? Неужели он сказал не то, что хотел? Он ведь хотел сказать: «Иди сюда, давай продолжим».
Я покачала головой. Я не хотела останавливаться.
– Нет.
Испугавшись, что он мне не верит, я притянула его обратно к себе. Я хотела показать ему, что мне от него нужно. А еще я хотела, чтобы он чувствовал совершенно то же, что и я. Чтобы наше чувство стало общим на двоих. Я хотела, чтобы он потерял контроль, отдался на волю чарующей сладкой муки.
И мне это удалось. Теперь, исполненный неистовства, он уже стягивал с себя пиджак и ремень сумки для ноутбука. Я как могла помогала ему, правда, мой взгляд был настолько затуманен бурей эмоций, что мне трудно было сосредоточиться на такой ерунде. Все это занимало так много времени, а мне нужны были его губы, примкнувшие к моим.
Устав ждать, я первая схватила его за рубашку и притянула к себе.
У него снова зазвонил телефон. Однако мы были так увлечены нашим водоворотом поцелуев, что, кажется, не сразу поняли смысл этих звуков. Но телефон все продолжал пиликать.
– Тайлер, – прошептала я ему в рот и ощутила вырвавшийся вздох разочарования.
– Да, знаю. Я слышу.
Он отпустил меня, и мне казалось, будто я вошла в ледяную ванну. Все сделалось холодным, отрешенным и бессмысленным, когда он отстранился от меня. Я скрестила руки на груди, пытаясь отогнать холодящее чувство. Мне потребовалась секунда, чтобы в голове прояснилось и взгляд снова стал ясным. Я пыталась выровнять дыхание.
Но моя отчаянная тяга к нему… к его поцелуям. Она меня не оставляла.
– Это водитель, – сказал он упавшим голосом и неуверенно пригладил ладонью свои волосы. – Мне нужно идти.
Я все понимала. Поэтому просто кивнула и отступила на шаг, чтобы не поддаться искушению его переубедить. Прежде я долгое время пыталась себе представить, каково это было бы, если бы он поцеловал меня по-настоящему… Теперь я знала. Это было что-то бесплотное. Что-то за пределами моего физического восприятия. Это было то же самое, что скатиться на американских горках, прыгнуть с парашютом, взобраться по отвесной скале, проснуться в Рождественское утро и увидеть на прилавке дизайнерскую обувь со скидкой восемьдесят процентов – и все это в одном флаконе.
Он снова надел пальто, повесил на плечо ноутбук.
– Мэдисон, насчет того, что случилось…
– Не надо, – сказала я, останавливая его. Мое сердце упало в груди. Я не могла допустить, чтобы он разрушил все, малодушно попросив меня забыть об этом. Потому что забыть такое было невозможно. – Не проси меня сделать вид, будто ничего не было. Я не позволю.
– Нет, – он выглядел изумленным, – это не то, что я хотел сказать…
– А что ты хотел сказать?
– Я… – Его голос затих, и он опустил глаза, как будто собираясь с силами, прежде чем снова встретиться со мной взглядом. Блеск, который я в них увидела, чуть не лишил меня чувств. – Я хочу быть всегда с тобой. Чтобы мы были вместе. Я имею в виду, стали парой.
У меня, должно быть, начались слуховые галлюцинации. Не может быть, чтобы это происходило в самом деле:
– Что?
– Ты и я. – Он сделал шаг ко мне, протягивая руку, чтобы коснуться моей щеки. – Мне это нужно. – Его большой палец скользнул по моим губам, когда он произнес эти слова, и у меня похолодел низ живота. Ноги стали точно из ваты. – И я хочу большего.
Его голос был глубоким, всепроникающим и соблазнительным. Все, что я могла сделать, – это не отрываясь смотреть ему в глаза, пока мое сердцебиение отдавалось эхом во всем теле.
– Ты тоже этого хочешь? – в его голосе впервые прозвучала неуверенность, и меня вдруг охватило желание истерически расхохотаться.
Хотела ли я этого? Больше, чем дышать. Это был мой шанс сказать ему… сказать что? Я не могла признаться, что влюблена в него. Он сказал, что хочет быть со мной, а не то, что он не может без меня. Я не смела прыгнуть на пятьдесят шагов вперед. Надо было сбавить пыл.
Он выжидающе смотрел на меня, и мне нужно было что-то произнести.
– Я… я хочу… – Почему мне не удавалось нормально говорить? Должно быть, его поцелуи затмили мой разум, так что теперь он мог работать лишь вполсилы.
Телефон вновь запиликал, вернув нас к мысли о ждавшей Тайлера внизу машине. Он стиснул зубы.
– Мне нужно идти. Полная задница со временем. Но, пожалуйста, подумай об этом еще. Ничего не решай, пока я завтра не вернусь. Нам надо поговорить. – Его тон сделался серьезным, почти мрачным. – Когда я вернусь, нам надо будет… обсудить кое-что.
Без дальнейших слов и прикосновений он ушел, оставив меня думать, что бы это значило.
Что это за «кое-что»? Что значит «обсудить»? Что он мог скрывать от меня? Человек не может просто так сказать подобное и оставить тебя мучиться в подвешенном состоянии, строить догадки и сходить от них с ума, если,
