они с папой наверняка спрячутся где-нибудь для Очень Серьезного Разговора, и Хлоя сможет воспользоваться моментом и выскользнуть из дому незамеченной.
— Хлоя?
Она остановилась на пороге своей комнаты и посмотрела на брата. Он продолжал говорить, хотя она давно перестала слушать. Его лицо сморщилось от волнения.
— Ты тоже волнуешься?
Хлоя не поняла, говорит ли брат конкретно о маме или о ситуации вообще, но покачала головой и попыталась ответить тепло и ласково:
— Нет. Все не так плохо. Не переживай. Все будет хорошо.
А потом Хлоя скрылась в комнате и закрыла за собой дверь.
— Почему ты стирку устроил?
— Мужик, если бы ты понюхал мои нестиранные шорты, то не задавал бы таких вопросов.
— Ты половину нашей воды использовал!
— Кстати говоря, кипит.
— Черт! — Дэн подбежал к плите и выключил огонь под кастрюлей для овсянки. — Марти, с водой вопрос буквально жизни и смерти.
— Приятель, во-первых, извини. Я думал, мы не так много использовали. Во-вторых, расслабься! Ты слишком остро все воспринимаешь. Я достану нам еще воды. Я Сторожевой Пес!
— Как? У них самих нет воды!
— У Эдди целый бассейн!
— Воду из бассейнов пить нельзя!
— Нет, можно.
— Нет, нельзя! В ней хлорка!
— Ладно, останемся каждый при своем мнении. Но неважно. Мы сегодня разберемся с Риджлоном. А потом, Богом клянусь, я принесу тебе столько воды, сколько ты захочешь. Вчера же принес, нет?
— Да… но потом ты сам же все выпил!
— Потому что мы не хотели брать вашу!
В комнату проскользнула Марина, одетая в костюм для йоги:
— Кто-нибудь приготовил кофе?
— Хорошая идея, — согласился Марти. — Дэн, у тебя зерна? Или молотый?
— Мы не можем варить кофе! — вскипел Дэн.
— Да можем, конечно. Нам не нужна кофеварка. Просто нальем…
— У нас нет воды, Марти!
— Приятель, чего ты такой злобный? Это из-за Джен? Я знаю, ты в очень непростой ситуации…
— Это не из-за Джен.
— У нее серьезная проблема, — заговорила Марина. — Расстраиваться нормально.
Дэн упал на стул:
— Это не из-за Джен. А из-за всей этой ситуации. — Он снял очки, зажмурил глаза и сжал пальцами переносицу. — Мы не рассчитывали на двух лишних людей.
Дэн открыл глаза и увидел, как расплывчатая фигура Марти нависла над ним, крутя в пальцах какой-то предмет, который Марти достал из кармана шорт.
Дэн снова надел очки. Марти положил на стол стодолларовую купюру.
— Это поможет? — спросил Марти.
Да.
В тот же момент Дэн осознал, что это ловушка. Марти должен уйти. Как бы Альтманы ни нуждались в деньгах, принять их было нельзя, иначе выгнать Марти не получится.
— Дело не в деньгах.
— Может, все-таки в них?
— Суть вот в чем: мы уезжаем. Я увожу семью к маме в Массачусетс. Мы собираемся запереть дом. Так что извини, но… вам придется разбираться самим.
Марти сморщил нос:
— Нафига вам в Массачусетс?
— Потому что там не здесь. И может, его…
С улицы донесся автомобильный гудок.
— О! Это за мной. Козак говорил, что заедет. — Марти направился по коридору ко входной двери.
При упоминании одного из лидеров Сторожевых Псов, который, если верить словам Эдди вчера на ужине, принимал решения о рекрутах, Дэн тоже встал:
— Может, мне тоже стоит пойти?
Если они по какой-то причине не уедут из города, неплохо было бы присоединиться к этим парням с оружием.
— Просто сиди смирно, — сказал ему Марти. — Не нужно давить. Но не переживай — я замолвлю за тебя пару словечек.
Дэн постоял немного, раздумывая, не стоит ли все-таки последовать за Марти. Потом снова сел и постарался не смотреть на стодолларовую купюру, лежащую рядом с ним на столе.
Марина села рядом:
— Дэн, можно я честно скажу, что я вижу?
— Давай.
Тяжело было отказаться от прямой просьбы Марины. Она пугала — одни только скулы чего стоили.
— Мне кажется, ты убегаешь от проблемы, — вздохнула женщина. — Но убежать от нее нельзя.
Почему? Потому что вы меня найдете и убьете?
Но Марина думала о совершенно другой проблеме.
— Джен пьет днем, — продолжила она. — Мой отец тоже пил. Это очень серьезно. И нельзя заставить ее бросить резко. Потому что тогда с ней может сделаться припадок.
— Еще не все так плохо! — запротестовал Дэн.
До них донесся звук открывающейся и закрывающейся двери.
Марина нахмурилась и покачала головой:
— Мне кажется, у тебя период отрицания.
— Ребята, зацените!
В комнату вошел Марти. В руках он держал штурмовую винтовку, глаза его горели.
Дэн ахнул. Так близко оружие он видел только у некоторых полицейских на Пенсильванском вокзале.
И уж точно не у себя на кухне.
Судья, который, по всей видимости, был председателем на встрече, зачитал подготовленное вступление с ламинированной бумаги. Затем спросил, не пришел ли кто новенький, и пять пар глаз повернулись к Джен.
Она махнула рукой:
— Привет. Я Джен.
— Добро пожаловать! — прогудели остальные, будто не говорили ровно то же самое две минуты назад, когда она вошла.
Затем судья стал спрашивать о прогрессе, наметившемся в делах у участников встречи.
Винс, парень с татуировками, не пил шестьдесят три дня. Ему похлопали.
Морщинистая Сильвия объявила, что в начале месяца отпраздновала два года трезвости. Ей тоже похлопали.
Лучшим в мире бабушке с дедушкой сказать было нечего, так что они только аплодировали, самодовольно улыбаясь.
А может, они просто были хорошими людьми. Джен еще не поняла, насколько цинично стоит к ним относиться.
Затем судья объявил, что сегодняшняя встреча «литературная». Это объясняло, почему на каждом третьем свободном стуле лежал потрепанный томик под названием «Двенадцать шагов и двенадцать традиций».
— Согласно расписанию, — сказал судья, сверившись с записями в папке, — сегодня мы будем читать… Традицию номер четыре.
Группа захихикала, Джен не поняла почему. Что-то смешное в Традиции номер четыре?
Джен взяла себе томик с соседнего стула и присоединилась к чтению вслух: читали по очереди по одному параграфу. В тексте невнятно рассказывалось о какой-то древней группе Анонимных Алкоголиков, которые попытались открыть лечебный центр, но вскоре разорились.
Джен не поняла мораль истории. Пьяницы не должны открывать бизнес? Так это здравый смысл. Она не имела представления, при чем тут алкоголизм и как знание этой истории могло ей помочь.
Затем один за другим члены группы стали поднимать руки, желая высказаться. Джен ожидала услышать замысловатые попытки притянуть к ситуации за уши какой-нибудь моральный урок. Но происходило ровно обратное.
Начала обсуждение лучшая в мире бабушка.
— Диана, алкоголик, — объявила она скрипучим голосом. — Скажу честно, я не услышала ни слова. Даже то, что сама читала. Мысли были
