не был с Джез, если ты об этом.
Она рассмеялась:
– Нет. Я действительно хочу знать про музыку.
И он ей рассказал, что почти закончил новый трек, но £Мэн попросил дать ему послушать и остался не в восторге, отчего Джозеф лишился уверенности в себе и не может придумать, кем заменить Джез. А потом они переключились на мальчишек и на ее работу. Они многое знали друг о друге. У них накопилось много вопросов.
– Хотелось бы повидаться с мальчишками, – сказал Джозеф. – Я соскучился.
– Они тоже по тебе скучают.
Но Джозеф, решила она, будет для них последним «бывшим». Если появится кто-нибудь еще, он должен стать либо постоянным, либо тайным. Невозможно раз за разом знакомить сыновей с человеком, к которому они потянутся, а потом внезапно их разлучать. Она не рисовала в своем воображении череду молодых людей, балдеющих от «ФИФА» на игровой приставке, но не исключала, что, быть может, на каком-то этапе появится мужчина, способный дать мудрый совет или помочь с домашним заданием по математике. Впрочем, едва ли они испытают глубокую эмоциональную привязанность к знатоку десятичных дробей. (Она также сомневалась, что сама начнет срывать с него зубами трусы, если таково будет его главное хобби или пристрастие.) В любом случае эта тема, весьма неоднозначная, требовала более глубокого осмысления.
– Как ты им объяснила?
– Просто сказала, что в настоящее время мы не встречаемся и ты переехал к маме.
– Они поняли?
– Они понимают, что люди расстаются.
– Но ты не сказала им почему?
– Нет – просто сказала, что у нас вышла размолвка. Но они заявили, что это неправда. А я сказала, что они много чего не замечали. А они: и это неправда. Буду придерживаться первой версии.
– У нас не было размолвок, – сказал Джозеф.
Люси промолчала.
– Ты не согласна?
– Что ты хочешь от меня услышать? Да. Мы находили общий язык. За исключением небольшой перепалки по поводу Трампа.
– Это бы сгладилось.
– Если бы… что?
– В смысле?
– Сослагательное наклонение предполагает какое-нибудь «если».
Он вздохнул.
– Ты сказал «бы». «Это бы сгладилось». Если бы… что?
– Ну… Если бы я не переспал с другой.
– Думаю, ты всегда намеревался переспать с другой.
– Даже в мыслях такого не было.
– Было, было.
– Допустим, но…
Никаких «но» он не заготовил, а потому прекратил поиск.
– Ты никогда не думал, каково было бы тебе, если бы я переспала с другим? – спросила она.
– Думал. Конечно. Хотя… ну… скорее после, чем до. Мне бы это дико не понравилось. Прости.
– Все нормально. С тобой это непременно случится опять.
– Нет.
– Конечно случится.
Он покачал головой, но не мог утверждать на все сто процентов.
В ту пору все клялись никогда и никого не прощать. Никто и никогда не собирался прощать государственных деятелей за их политику, никто и никогда не собирался прощать друзей и родных за то, как они проголосовали, что сказали и даже, быть может, о чем подумали. Но главным образом не прощали тех, кто осмеливался быть самим собой. Политикам, которые лгут каждый день своего пребывания в должности, не прощалась ложь. Горожанам не прощалось, что они городские, бедным не прощались сетования на неблагополучие, старикам не прощались старость и боязливость. И что, поговорить уже вообще не о чем? И что: любить следует лишь того, кто разделяет твой образ мыслей, или все-таки возможно навести другие мосты вверх по течению? Или даже взять и прокопать тоннель под всем этим хаосом? Она до сих пор не простила Полу его поступки по отношению к ней и сыновьям. Теперь ей предстояло решить, сможет ли она простить молодого парня за то, что он молод, и если да, то сумеет ли быть до конца последовательной? В конце-то концов, намерение простить отнюдь не равносильно прощению.
– Как мама? – спросила Люси. Ей не терпелось сменить тему.
Часть третья. Весна 2019-го
18
Джозефа попросили сходить с отцом по магазинам – присмотреть добротный костюм и, если он правильно понял сестру, тут же купить. С финансовой точки зрения Брекзит не принес Крису ровным счетом ничего, но не потому, что для монтажников строительных лесов не стало работы – ее было полно, – и не потому, что платить стали меньше – зарплаты выросли, как и предсказывал Крис. В строительстве ощущалась нехватка квалифицированных рабочих любых специальностей, а референдум еще и усугубил это положение. Но Криса так злило промедление с Брекзитом, что он отставил работу в сторону и решил заняться ускорением процесса. Джозеф не вполне отчетливо понимал, что это означает, но вопросов не задавал.
– Спасибо за все, сынок, – сказал отец, когда они в вуд-гринском «Фэшн-мэне» выбрали темно-серый костюм за восемьдесят фунтов.
– Тебе идет, – сказал Джозеф.
Поручение сестры он расшифровал безошибочно. Они отнесли костюм на кассу. Брюки требовалось укоротить, но с этим Крис мог справиться своими силами.
– Кстати, недорого, – отметил Крис. – Приди я сюда в одиночку, наверняка потратил бы больше. А ты никак повышения добился?
Уже пару месяцев Джозеф отработал помощником управляющего культурно-спортивным комплексом. Из мясной лавки он уволился и, хотя все еще носился с музыкой, больше не рассматривал ее в плане профессиональной карьеры.
– Да, своим горбом.
– В долгосрочной перспективе хороший костюм дешевле выходит.
Такой совет вполне естественно было услышать от отца, но только при другом стечении обстоятельств.
– Ну, для тебя-то всяко выгоднее, так ведь?
– Ты же знаешь: кабы мог, я б сам заплатил.
– Вот и заплатил бы, – парировал Джозеф.
Ему следовало быть выше этого, но не получилось.
– С каких шишей?
– Мог бы какую-нибудь работу найти.
– Как тут найдешь работу, когда вокруг такое творится?
– Что-то я не пойму, – продолжал Джозеф. – Ты голосовал за Брекзит, потому что эти поляки и все прочие соглашались работать за меньшие деньги, чем ты. Но сейчас этого нет. Почему же ты не пользуешься такими возможностями?
– Но Брекзит еще не состоялся, правда?
– Какая разница? За что ты ратовал, то уже произошло.
– Это имеет большое значение, потому как выход есть…
– Вот только не говори «Выход есть выход». Или «Брекзит есть Брекзит». Пожалуйста. Я хочу прожить хоть один день, не слыша, что нечто есть нечто и выражается тем же словом. Это само собой разумеется, черт побери. Как может быть иначе? Сыр есть сыр. Рождество есть Рождество. Но что это тебе дает?
Джозеф по-прежнему не разбирался досконально ни в одном вопросе. Его не интересовали ни таможенные союзы, ни соглашения о границах, притом что эти слова он, казалось бы, слышал ежедневно. Но Брекзит, похоже, как-то проплыл мимо и не оброс деталями. Он уподобился религии. Одни в него верили, другие нет, с обеих сторон появлялись фанатики, которые маршировали и горланили, и никто не мог доказать, что он прав, а остальные заблуждаются, так как подвижек не было ни в одном ни в другом направлении. Он даже начал подумывать, не спровоцировал ли Брекзит всеобщее помешательство и не заходят ли у страны общественные шарики за
