чувством горькой радости и с сомнительной эйфорией от исполнения мечты. Чужой мечты.
Татьяна интуитивно чувствовала мою неловкость за всю ситуацию, но, будучи оптимистом, что меня в ней всегда восхищало, она своим звонким голоском щебетала о том, как они с Даринкой обязательно приедут в США на следующий год, и что я обязательно должна там остаться и дождаться их, т.к. если завоевывать мир, то уж точно втроем. История всегда говорит о троечке. Она взяла с меня обещание регулярно писать и звонить, сообщая обстановку, быть сильной и не страшиться препятствий, заработать миллион, увидеть много-много всего, и просто получить удовольствие от каждого проведенного там момента. Я видела, как она мечтательно закатывала глаза, говоря все это, воображая себя, разгуливающей по Нью Йорку, и как в итоге проецировала все это на меня, искренне без зависти и сожаления, радуясь за мое предстоящее путешествие, как может радоваться только чистый сердцем и настоящий друг.
Единственное, чем я могла себя утешить, это дать слово самой себе, наладить как можно больше связей и нужных контактов, насобирать базу данных нужных адресов, телефонов, паролей и явок, чтобы, когда наступит день Икс и Татьяна полетит на Землю обетованную, ей уже была подстелена соломка во всех возможных сферах, и ее путь к свободе и мечте был облегчен хотя бы на первых этапах. Дав себе это обещание, я, как разведчик и ледокол, была торжественно снаряжена в далекое путешествие в страну Татьяниных грез и моих проб и ошибок.
***
Задача по освоению Нью Йорка и столично-провинциального Вашингтона состоялась по плану. Я вернулась в город О строго по расписанию с багажом эмоций, впечатлений, контактов и знакомств. В 2007 году на США обрушился кризис, который из четырёх месяцев моего пребывания дал мне поработать только два с половиной. Остальное время было направлено на поиск работы и дополнительных источников дохода. Заработать миллион не получилось. Не получилось даже отработать деньги на затраты по программе, что в принципе получалось всегда и у всех. Эта поездка была настолько же эмоциональным скачком и личностным продвижением вверх, насколько финансовым движением вниз. По возвращению в город О и столкновением со старым образом жизни у меня случился культурный шок. Говорят, что он происходит, по обыкновению, когда люди попадают в новую среду. Но в новой среде я, кстати, чувствовала себя, намного приятнее и естественнее, чем теперь в ставшем за такое короткое время чужим городе О. Лица прохожих, интонации разговаривающих людей, унизительное отношение преподавателей к студентам, как к отупевшему стаду безликих животных, грубость и сексизм со стороны парней, глупость и инфантильность девушек, грязь на улице, посвистывания и пошлые комментарии выпивших индивидуумов, неприветливость персонала в супермаркете, тяжелые взгляды женщин, измученных жизнью, укоризненные злорадные взгляды – все стало меня раздражать в моем окружении. Казалось, что все в этом мире запрограммированы на то, чтобы своим поведением показать тебе, какое ты ничтожество, какое ты бессовестное существо, если удостаиваешь кого-то вежливой улыбкой или добрым взглядом. Лишь два светящихся огонька в этой непроглядной депрессивной темноте давали мне надежду на жизнь – Татьяна и Дарина. Из блондинки на шпильках я превратилась в девчонку с рваными джинсами и наскоро сваляным пучком волос на голове. Даже мои готовые ко всему подруги удивились, что я больше не накручиваю свои золотистые локоны, или не вытягиваю их бережно и тщательно в идеально гладкое полотно, а просто отращиваю неряшливые корни родного цвета и прячу их в бесформенной дульке с петухами. Я была очень задумчива первые несколько недель после возвращения домой. Было много работы по учебе, и мы никак не могли встретиться с Татьяной и Дариной чтобы просто побеседовать по душам. К тому же маячившая в моем «новом» мрачном мире Оксана с ее мировоззрением величиной с сухую горошину, стала нестерпимо выводить меня из себя, и я съехала в отдельную квартиру, чтобы не быть заложницей ее непоколебимой репутации, и стала жить одна.
Наконец, разобравшись с переездом и влившись в ход учебы после опоздания на месяц, я пригласила своих девчонок на новоселье. Принеся в подарок набор розовых чашечек и баклажку самого дешевого пива, мои два боевых товарища принялись расспрашивать меня не об американских приключениях, как им того хотелось все эти дни, а о моих волосах. Более деликатного метода осведомиться о состоянии моего внутреннего мира придумать было невозможно. Я кинулась на них обеих в слезах и истеричных конвульсиях, повторяя без перерыва одну только фразу: “надо валить, девочки. Надо валить, девочки. Надо валить…” Они не задавали больше вопросов, т.к. поняли, что какое-то страшное озарение снизошло на меня после этой поездки в США. Настолько горькое и невыносимое, что я не могла его выразить никак иначе, кроме как выплеском этой накатившей боли через душераздирающие рыдания. Разговора не получилось. Я тряслась в истеричном откровении долго и мучительно, пока не выбилась из сил. Они уложили меня на скрипучий диван, укрыли теплым пледом и гладили одна по голове, другая по ладони, свободно и безжизненно свисающей с дивана, пока я не уснула. А когда я проснулась рано утром, то нашла их лежащими на полу возле моего дивана, жмущимися друг к другу, как котятки, укрываясь одним коротеньким одеялом на двоих. На кухне стояла полная окурков пепельница. Баклажка пива была пуста…
Даринка никогда особо не грезила мечтой попасть за кордон. Получение высшего образования на факультете иностранных языков было для неё третьим заходом на пути освоения профессии. Сначала она, после 9-ти классов школьной программы, посещала колледж по специальности финансы и бухучет. Скучные и безжизненные математические подсчеты не приносили ей желаемого удовольствия от перспективы заниматься этим всю жизнь в качестве профессии. Тогда она перевелась на отделение по информатике, где на первый взгляд безжизненные математические подсчеты и алгоритмы в итоге образовывались в функционирующие программы. Внезапно возникшее увлечение английским языком свернуло ее с программирования на гуманитарный путь развития. Ей показалось, что педагогический вуз – это то самое место, где она сможет найти себя: философия, антропология, концепции естествознания, иностранные языки и прочие лингвистические предметы, способствующие духовному и интеллектуальному росту личности стали ее привлекать больше, чем точные науки. Ее родителям было все равно, каким образом их чадо в итоге самоутвердится. Финансовый вопрос в их семье не стоял ребром, т.к. Даринкин отец работал на севере в какой-то нефтеперерабатывающей-добывающей компании и обеспечивал семью всеми нужными и сверх того благами. Поэтому Даринка не цеплялась за возможности, а выбирала
