чтобы не привлекать внимания одноклассников. Артур договаривается с Виктором развезти нас по домам, и всю дорогу до дома каждого из нас мы обсуждаем предстоящий день.
– Ви, главное – не бойся. Ты ничего плохого не сделала, надо вести себя как обычно. Мы, если она начнет бузить, в смысле наезжать на тебя… ворчать, короче, в обиду тебя не дадим.
– Так точно. Я напущу на нее Афину, она как родила, такая злющая стала!
– Их с Мартой надо познакомить. Пусть обменяются опытом.
Дома мне удается избежать расспросов со стороны мамы. I'm so tired that I’m gonna pass out («Я так устала, что сейчас отрублюсь»), – пишу я в темноте коридора и убегаю наверх, даже не поужинав. Чтобы не идти в ванную, я первый раз в жизни ложусь спать с косметикой, решив умыться утром и снова все замазать. И откуда только в этой тощей девчонке столько силы?!
Стараюсь не думать о произошедшем, но сдерживаемые раньше слезы предательски покидают свой уже переполнившийся контейнер. Артур записал мне какое-то аудиосообщение, но я не спешу его слушать, мне в кои-то веки хочется тишины.
Во сне ко мне приходит Лили. А может быть, не Лили. Может, мое больное воображение снова жестоко надо мной подшучивает, и теперь будто бы оно вышло на новый уровень. Я просыпаюсь ночью в своей же комнате, а она в кигуруми с динозавром сидит слева на моей кровати.
– Тебе следовало дать ей сдачи.
– Это у тебя всегда хорошо получалось с драками, я в этом не сильна.
– И правда. Надо ей отомстить.
– А что толку?
– Тогда я за тебя отомщу, – глаза сестры загораются, будто я снимаю ее в темноте на камеру со вспышкой. – I will avenge you! (Я за тебя отомщу!)
Утром все идет по плану, и мама даже верит легенде про ужасный фурункул. Только от прочтения комментариев к записи про Марту у меня сводит зубы, я обещаю себе больше туда не смотреть, но… шестьсот лайков за ночь – это ведь много? Люди делают репосты и просят поставить лайк своих друзей и знакомых, ведь речь идет ни о ком ином, как о девушке, снявшейся в фотосессии для коллекции шведской фирмы, о модном бьюти-блогере с сотней тысяч подписчиков в Instagram.
Shit. [74]
Стараюсь действовать так, будто все нормально, даже глажу рубашку и завязываю волосы не резинкой, а атласной лентой.
Но, услышав сигнал клаксона машины, я вспоминаю, что в школу меня отвозит Саша, а на календаре второе марта.
Shit.
– Ну что, Ви. Как дела? Так и будешь молчать? В смысле, ничего не ответишь? – после примерно пяти минут молчания Саша вновь заводит пластинку. – Мы же договаривались. Ты обещала. Второе число.
– Я знаю! – кричу я сорванным голосом и сразу же жалею. Но не останавливаюсь на этом. – I need you to give me some time, so get lost! (Мне нужно, чтобы ты дал мне время, отвали!)
Осушаю половину бутылки ромашкового чая, так, что он обжигает горло, надеваю наушники, и даже если Саша что-то и говорит, мне уже не слышно.
Я не вижу, кто сидит в башне Принцессы этим утром, но подозреваю, что если его еще не уволили, то сделают это в ближайшее время.
Марта не приходит в школу, а вот Давид, наоборот, пусть и очень отстраненно и не ментально, но физически присутствует на уроках. Целый день все вокруг шушукаются (любимое слово Алексы), тычут в Давида пальцами, а Артур с Бэком ходят за ним по пятам и стараются рассмешить, хотя я больше чем уверена, что ему хотелось бы побыть одному. Анастасия Дмитриевна даже вызывает Анджелу к себе, спрашивает, знала ли та об этом.
– А что я-то? Спросила бы лучше Машку. Если я староста, то, можно подумать, просто Gossip Girl [75]! – делает она отсылку к одноименному сериалу.
– Я просто думаю, что она и за школу боится. Кто нанял Принцессу? Школа. На кого будут орать влиятельные Мартины предки? Сначала на Настеньку, а потом на директора, которого мы все видим два раза в год – первого сентября и тридцать первого мая. Они ведь так могут и закрыть Академию.
– Ой, хватит преувеличивать! Ви, надо срочно попросить у Артура пирожных, я сойду с ума или впаду в гипогликемическую кому.
– Кто бы говорил…
По школьному радио объявляют отмену любых дополнительных занятий после уроков. Саша вернулся на работу, поэтому домой меня отвозят Виктор и Артур.
– Ты большая молодец, что не побоялась прийти. Я тебе записал голосовое, но ты так и не послушала.
«Честно, я надеялась, что ее не будет. Прости, мне совсем не хочется быть в Сети».
– Ничего. Как твоя щека?
«Не болит. Только если тронуть», – лгу я и думаю, что от кого бы мне не досталась эта пощечина, я получила ее совершенно заслуженно. Просто за всю мою ложь, за всю мою слабость.
У меня в голове рождается идеальный план: приготовить ужин, сделать уроки, позаниматься йогой вместо пропущенного занятия и даже послушать сообщение Артура… Но, переступив порог дома, десять пунктов в моем плане я меняю на всего лишь один – закрыться в комнате и до утра не выходить.
В семь вечера с работы возвращается Саша, снова раньше родителей. Он без стука заходит ко мне в спальню и начинает яростно кричать:
– Почему я узнаю обо всем от Насти? Да еще и додумываю все потом сам! Ладно, про эту дуру ты мне рассказала еще тогда, но прыщ! Я же не идиот, она тебя ударила, потому что ты выложила этот пост? Зачем вообще ты его выложила?!
Я превращаюсь в Халка в считанные секунды: встаю со стула, беру со стола учебник потяжелее и выталкиваю Сашу из комнаты, не упустив возможности долбануть его по спине.
«Да как только он мог подумать, что я на такое способна?! He, of all people?! So unfair, damn it! [76]»
В субботу в полдень должна проводиться постановка. По всей школе развешаны афиши: глядя на них, я думаю, какая же это пустая трата бумаги. Аквариумные рыбы больше ни на кого не действуют умиротворяюще, каждый в нашем классе теперь мечтает поскорее выпуститься и обо всем забыть. Ведь если самая влюбленная пара Академии оказалась фарсом, то каждый из нас может что-то скрывать.
Shit.
Анастасия Дмитриевна на одной из перемен делает объявление: тридцатого марта в десять часов, то есть сразу после каникул, к нам приедет фотограф для фотосессии к выпускному альбому. Никто не рад этой новости. Абсолютно. Каждый раз, когда звенит школьный звонок – «Времена года» Вивальди, Мирон стучит кулаком по парте, и это даже уже не смущает учителей. Все мы люди.
В среду Марта возвращается в школу. Она выглядит еще лучше, чем прежде, будто бы не плакала все это время, закрывшись в комнате, а отдыхала в спа-салоне. Она ни на кого не реагирует, не разговаривает даже с Мари и стойко переносит перешептывания ребят из других классов.
– Вот же стерва! Приходит вся такая, еще и в новых туфлях с последнего показа! Будто предки ей такие: «Доча, ты так настрадалась, вот тебе подарочек».
– Ага. И с таким видом, будто все мы мусор, а она королева.
– Ну, так она всегда на нас смотрела, Сонь. Со дня нашей встречи.
– Безысходность, девочки. Безысходность, – отвечает Соня Анджеле, а я отмечаю, что сегодня никто особо не голоден.
– Безысходность будет в пятницу и субботу, когда нам всем придется снова работать вместе, – говорит Анджела обычным голосом, а потом чуть громче: – Я надеюсь, что все репетируют дома. И врачи, и пчелки, и деревья с особо длинными ветками!
– Анджел!
– А что? Кто вернет Ви былую красоту? – наигранно произносит подруга и всех этим смешит. А я радуюсь, что не все еще потеряно.
В пятницу обстановка в классе немного теплеет. Что плохого, в конце концов, может случиться, ведь у Марты с Давидом нет общих реплик.
– Меня так забавляет афиша! Название спектакля с именами актеров и в уголке, где-то в облачке: «Ироничные сценки "Шекспириозо" в исполнении выпускников». Ору! – Я так и не поняла,
