я живу неподалеку. Уильям куда-то уехал, и я предложила Чарли пригласить друзей на ужин в субботу вечером. Себастьян тоже пришел. Они провели фантастический день на воде и вернулись в очень приподнятом настроении… Мне давно не было так весело… – Адель улыбнулась. – Я не такая чопорная, как кажется, инспектор, но приходится прятать свое истинное «я», чтобы подстраиваться под мужа и его образ жизни.
Джаз кивнула, соглашаясь. Уж она-то знала об этом не понаслышке.
– В общем, наверное, мы все выпили немного лишнего. И Себастьян смешил меня: он при желании может быть очень остроумным… Я убиралась на кухне, пока мальчики смотрели DVD в закутке, и Себастьян пришел помочь. Мы болтали… и я поняла, что он слушает меня. – Она нежно улыбнулась. – Казалось, он интересуется тем, что я говорю. Так вот, когда пришло время возвращаться в гостиницу, Себастьян предложил продолжить разговор как-нибудь за ужином: мол, чтобы отплатить мне за гостеприимство. Я полагала, это просто знак вежливости. Все-таки он на семь лет меня моложе.
– Значит, Себастьян вам позвонил? – спросила Джаз.
– Да, дня через три. Пригласил на обед, сказал, что так, пожалуй, будет приличнее. Я тогда только купила этот коттедж, чтобы жить в нем во время регбийных соревнований Чарли и других школьных мероприятий. Ненавижу останавливаться в общежитии: там холодно, как в морге. Так что я частенько наведывалась сюда, в Норфолк.
– И вы стали любовниками? – прямо спросила Джаз.
– Не сразу, инспектор. – Адель покраснела. – Сначала просто друзьями. Помните, он был воспитателем Чарли, а я замужней женщиной. Я считала его привлекательным мужчиной; в сущности, думаю, я была немного влюблена в него, но никогда не допускала мысли, что это взаимно. Потом, в один прекрасный день, он признался.
– Как давно это было?
– Два года назад. – Адель вздохнула. – Само собой, ничего другого не оставалось, как хранить наши отношения в тайне, пока Чарли учится в этой школе. Но мы договорились, что, как только Чарли закончит, ничто не помешает нам быть вместе. Себастьян собирался искать другую работу, а я планировала уйти от Уильяма. Мы хотели начать новую жизнь вместе.
– Вы хотели провести с ним всю оставшуюся жизнь?
– Да, – кивнула Адель. – Понимаете, у нас схожие интересы. Мы оба любим свежий воздух и спорт. Сейчас, наверное, и не скажешь, но в свое время я чертовски хорошо играла в нетбол. Любила ездить верхом, плавать… – Голос Адели затих. – Уильям горожанин до мозга костей. Отдых за городом для него означает ближайший старомодный паб и чтение воскресных газет. Смерть Чарли ускорила события. Пару дней назад я оставила Уильяма. Он согласен развестись. – Адель пожала плечами. – Так легко. Не осталось, ради чего держаться.
– Я ценю вашу откровенность, миссис Кавендиш, – сказала Джаз. – Вы, часом, не дарили Себастьяну некую личную вещь… ювелирное украшение, например… в знак ваших чувств?
Адель явно удивилась:
– Дарила. Я отдала ему перстень-печатку с гербом моей семьи. А он дал мне вот это, – Адель подняла левую руку и показала Джаз очень красивое русское обручальное кольцо на среднем пальце. – Разумеется, Себастьян не мог носить кольцо при Чарли. Он хранил его в ящике письменного стола и надевал, когда мы были вместе.
– Он носит его сейчас, Адель. Я видела, – подтвердила Джаз. – Когда вы дали ему перстень?
– Где-то в начале ноября. – Она потерла напряженную шею. – Надо же, а кажется, так давно. До того, как умер сын. Когда жизнь была относительно нормальной. – Она покачала головой: – Можете себе представить, как трудно пришлось нам обоим с тех пор.
– Расскажите поподробнее, – попросила Джаз.
Адель нахмурилась:
– Вам и так должно быть ясно, инспектор. Мой сын умер, находясь на попечении Себастьяна. Стоит ли еще что-то объяснять? Он сокрушен виной.
– Вот только… ваш сын не был на попечении Себастьяна, Адель, – медленно произнесла Джаз. – Себастьян по неизвестной причине отсутствовал в ночь, когда умер Чарли.
– Именно. – Адель резко выпрямилась, пристально глядя на Джаз. Потом внезапно закрыла лицо руками и начала раскачиваться вперед-назад. – Неужели не понимаете, что от этого еще ужаснее?
– Почему? – мягко спросила Джаз, уже зная ответ. Адель опустила руки, открыв искаженное болью лицо.
– Потому что, когда моего сына убили, человек, который должен был его оберегать… был здесь… со мной…
* * *
Когда Джаз вернулась в Фолтсхэмский участок, Майлз все еще сидел за столом. Она кратко, как могла, пересказала разговор с Аделью.
– Думаю, это объясняет, почему Хью счел его сыном Корина. В какой-то момент Хью увидел у Себастьяна кольцо, которое Адель дала ему в ноябре. И Себастьяну столько же лет, сколько было бы сыну Дженни; плюс Хью знал, что Фредерикс вырос в Норфолке. Не говоря уже о белокурых волосах и голубых глазах, совсем как у Корина, – добавила Джаз.
– Да, мэм, но что это дает?
– Вряд ли Фредерикс догадывается, почему Хью оставил ему деньги. – Джаз задумчиво потерла нос. – В смысле, если бы догадался, это привело бы к неприятному заключению, что у него роман с родной тетей.
Майлз поморщился:
– Да уж. Мило. Если, конечно, Фредерикс и мамочка Кавендиш не действовали заодно…
– Да ладно, Майлз! Вы и вправду верите, что Адель замышляла убить родного сына? – Джаз покачала головой: – Крайне маловероятно. Адель обожала Чарли. По крайней мере, теперь я понимаю, почему Фредерикс смотрел сквозь пальцы на отношение Чарли к младшим мальчикам. Он хотел нравиться сыну Адели. В конце концов, в один прекрасный день Себастьян мог стать его отчимом. Нет, – вздохнула она, – боюсь, Фредерикса придется исключить…
– Что возвращает нас к исходной точке…
– Я поеду в школу и поговорю с мистером Джонсом о мальчике, который повесился в погребе, – продолжала Джаз. – Дженни Колман сказала, его звали Джейми, но выражалась уклончиво. Я хочу знать подробности. Интуиция подсказывает, что это как-то связано с теперешними событиями.
– Я продолжу возиться с компьютером Форбса. Просмотрел все его рабочие файлы и не нашел никаких Смитов. Теперь займусь личными делами, – добавил Майлз.
– Ладно. Я также встречусь с Фредериксом и заставлю его рассказать о повесившемся мальчике. Заодно повторно расспрошу о Джулиане Форбсе. До встречи.
– Удачи, мэм.
Майлз зевнул – вчера он лег поздно, – вновь открыл ноутбук Форбса и попытался сосредоточиться на работе.
Иззи наблюдала, как Рори рисует подснежник, стоявший в маленькой вазе на столике.
– Классно рисуешь, милый.
– Спасибо, – отозвался Рори, сосредоточившись на рисунке.
– Кстати, папа снова в камере в Фолтсхэме, – небрежно сказала Иззи.
Карандаш Рори на секунду замер.
– Правда?
– Да. Кажется, его подозревают еще в одном убийстве.
Карандаш застыл
