в воздухе. Оторопев, мальчик повернулся к Иззи:
– Что?
Иззи кивнула:
– Боюсь, что так.
– Но… – Рори покачал головой. – Не может быть.
– Почему? Если папа говорит, что убил Чарли, почему бы полицейским не заподозрить его и в убийстве другого человека?
– Потому что… потому что…
Иззи успокаивающе положила руки на тонкие плечи Рори.
– Я понимаю, милый. Тебе очень трудно.
– Нет, – Рори покачал головой. – Мне не трудно.
Плечи под ее руками затряслись: он заплакал.
– Ох, золотко, ну конечно, трудно. Иди сюда. – Иззи опустилась на колени возле стула и открыла объятия. Мальчик рыдал у нее на плече, а она гладила его по волосам. – Ну-ну, не сдерживайся. Хорошенько прореветься никогда не вредно, правда? Потом тебе станет легче, вот увидишь.
Рори поднял голову, посмотрел ей в глаза.
– Нет, не станет. Никогда. Понимаете, это я во всем виноват.
– Нет, милый, не виноват. Рассказывая папе о травле, ты не мог знать, что он возьмет и убьет Чарли. Тебе не в чем себя винить. Решение принял папа, а не ты, и ты не отвечаешь за его действия, правда-правда.
– Но я виноват, Иззи.
– Почему, Рори?
– Потому что… потому что… – Рори положил голову на колени Иззи и со вздохом закрыл глаза. – Это не папа убил Чарли, а я.
* * *
– Дженни. – Из кабинета высунулось посеревшее лицо Роберта Джонса. – Будьте любезны, сделайте кофе и зайдите ко мне.
– Конечно, мистер Джонс. Сию минуту.
Дженни пошла в кухонный уголок и поставила чайник. Как же она вымоталась! Пресса пронюхала, что во Флит-Хаусе неладно, и телефон все утро просто разрывался. А тут еще эмоциональные качели в ее собственной жизни… Дженни поставила чашку, молочник и сахарницу на поднос и отнесла в кабинет мистера Джонса.
– Спасибо, Дженни. – Директор налил в кофе молока, высыпал чайную ложку сахара, шумно глотнул. – Вы там справляетесь?
– С трудом. Не знаю, как отвечать всем этим журналистам. Вы в курсе, что происходит?
Он поставил чашку и вздохнул:
– Да, к сожалению. У нас еще одна смерть.
– Еще одна? О, мистер Джонс!
Директор вздохнул и устало покачал головой:
– Полагаю, теперь не важно, если я вам скажу. Весь мир узнает через несколько часов. Вчера в погребе Флит-Хауса в чемодане нашли тело мужчины. Его убили.
Дженни прижала руку к губам:
– Мистер Джонс, боже мой! Кто это?
– Жертву опознали как Джулиана Форбса, бывшего ученика нашей школы.
Дженни открыла рот, но не смогла издать ни звука.
– Вы его знали, ведь он здесь учился? – спросил Джонс. Секретарь молча кивнула. – По-видимому, он жил с Анджелиной Миллар, мамой Рори Миллара.
В соседней комнате зазвонил телефон. Дженни как-то ухитрилась обрести дар речи.
– Прошу прощения, мистер Джонс, я отвечу на звонок.
– Конечно. И никому ни слова. Скоро приедет инспектор Хантер, проведет пресс-конференцию. Тогда узнаем больше.
Дженни, с трудом дыша, вернулась в приемную, ответила на телефон. Разобравшись со звонком, положила трубку и уставилась в пространство.
Через несколько минут встала и вернулась в кабинет директора.
– Простите, мистер Джонс. Я… вы сказали, что пока никто не знает о смерти Джулиана?
– Никто, кроме меня, Себастьяна и бедняги Боба, который нашел труп. И, разумеется, полиция.
– Вы уверены?
– Абсолютно. Следователи категорически потребовали от нас молчания. А что?
Дженни покачала головой:
– О, не важно. – Она выжала из себя улыбку и вернулась в приемную.
В голову хлынули мысли… ужасные, навязчивые…
«Хватит! – велела себе Дженни. – У тебя разыгралось воображение».
Увы, как она ни старалась, одна мысль не давала покоя.
– Добрый день, Дженни, как вы?
В приемной стояла инспектор Хантер.
– О, я… в порядке.
– Хорошо… хорошо. – Инспектор Хантер тоже казалась рассеянной. Она указала на кабинет мистера Джонса: – На месте?
– Да.
– Спасибо, Дженни. – Инспектор улыбнулась.
– Инспектор Хантер?
Та обернулась от порога директорского кабинета.
– Да?
– Я… Дело в том…
– Что такое, Дженни?
Слова не шли. Она не знала, как их произнести. В конце концов, она могла ошибаться, и что тогда?
– Ничего. – Дженни покачала головой. – Ничего.
Инспектор внимательно посмотрела на нее:
– Уверены?
Дженни кивнула:
– Да. Я просто… – Она прикусила губу. Инспектор такая милая, такая добрая, вот бы ей довериться. – Не хочу никому доставлять неприятности.
– Может быть, поболтаем после моего разговора с мистером Джонсом?
– Через двадцать минут у меня ланч, я встречаюсь с подругой.
– Ну, я там не задержусь, – Джаз указала на кабинет директора. – Так что нам хватит времени. И, Дженни, что бы вы ни сказали, дальше меня это не пойдет, вы же знаете. А если вы что-то…
– Инспектор Хантер! Наконец! – В дверях кабинета появился Роберт Джонс. – Здесь кишит пресса. Я понятия не имею, что им говорить, и…
Она повернулась к мистеру Джонсу:
– Так, давайте поговорим. Увидимся позже, Дженни. – Улыбаясь, инспектор увела Роберта Джонса в кабинет и закрыла дверь.
Дженни вздохнула. Теперь весь вопрос в том, как ей проверить свои подозрения?
Наверное, лучше всего получить информацию из первых рук. Да, так она и сделает. Дженни посмотрела на часы, сняла с телефона трубку и положила ее на стол, потом взяла сумочку и вышла.
* * *
– Я бы посоветовала вам пока не появляться в главной приемной. Стервятники ждут лакомых кусочков, – сказала Джаз, усаживаясь напротив директора.
– Ведь они уйдут, когда вы объявите на пресс-конференции об аресте убийцы?
– Со временем, – уклончиво ответила Джаз. – Мистер Джонс, хочу спросить о том мальчике, Джейми, который умер в погребе Флит-Хауса. Что вы об этом знаете?
Директор тяжело вздохнул:
– Инспектор, это случилось задолго до меня. Я знаю только то, что знают все: мальчику было тринадцать, если я правильно помню. Он повесился на крюке для мяса в погребе. – Роберт Джонс поерзал в кресле.
– Известно, почему он покончил с собой?
– Лучше расспросить Дженни – она тогда уже работала здесь, инспектор. Только какое отношение та история имеет к делу?
– Прямое, – твердо ответила Джаз.
– Позвольте повторить, это произошло лет за десять до моего вступления в должность…
– То есть лет двадцать пять назад?
– Да, примерно, – согласился директор. – Тогда травлей занимались повсеместно. По-видимому, мальчик Джейми стал жертвой особенно жестоких издевательств. Мне бы хотелось подчеркнуть: полиция расследовала его самоубийство и пришла к заключению, что насильственной смерти не было.
– Вы знаете, кто из мальчиков участвовал в травле?
– Нет, не знаю.
– А кто может знать?
– Думаю, Дженни. И, возможно, Себастьян Фредерикс. Он здесь учился.
– Вместе с Джулианом Форбсом?
Роберт Джонс явно растерялся.
– Да, но едва ли тот нам поможет. И вообще, к чему все это? Вы же арестовали Дэвида Миллара. Ваш начальник сообщил мне сегодня утром.
