Только-только управились и проводили кума Петра, как увидели: с той
стороны, от речки, мчится на велосипеде Артурова зазноба.
- Деда Коля! Артур! - издали закричала она. - К вам едут! Гурт
отымать!
Она подкатила и упала бы вместе с машиной, но Артур подхватил ее.
- Едут... - повторила она. - Председатель, участковый, бригадир. Вчера было правление. Сказали: отберут. Нынче с утра приедут.
Платье на девушке было мокрым. Видно, через речку брела по глубокому.
Артур приголубил ее:
- Молодец...
- Спешила... - Девчонка рассияла и принялась расправлять мокрое платье.
Артур твердо изрек:
- Я им, дед, быков не отдам. Я их так шугану! - В глазах его загорелось
бешенство. - Я их... Остались еще подарки... Не отдам!
- Не отдашь, не отдашь... - повторял Николай, еще не понимая, как
быть им, но чуя, что внук может наделать беды.
И вдруг Артур, мгновенно остывая, сказал:
- Уходить надо, дед. Давай уйдем на тот остров, где прадед Миша быков
хоронил. Он далеко?
- Далеко.
- Людей возле нет?
- Там и в старые годы их не было. А нынче и вовсе.
- Вот и уйдем. Схоронимся. Ты помнишь дорогу, дед?
- Помнить-то помню... - ответил Николай.
- Дед, погнали... - заторопил Артур. - Я им не отдам быков. Все равно
не отдам. Я их, как усатых, учить буду. У меня есть чем... - снова начал он
злиться.
И, видя горячечный блеск в глазах и чуя решимость внука, Николай
согласился:
- Гони... Они с утра обещались? - спросил он у девушки.
- С утра.
- Бери харчей и гони. На брод, а потом вдоль речки к Мартыновскому лесу. На Бабской протоке вернешься на этот берег и пойдешь старой дорогой, она уже заросла, но найдешь... До озера, до Култука, доберешься и там меня жди. Я тебя нагоню. Пока сбираюсь, пока гостей встрену.
- А чего ты им скажешь?
- Найду чего сказать. Гони! Ты чуток его проводи, - сказал он девушке. - И - на хутор. Мы дадим тебе знак.
Гурт уже вытекал от толоки, к пастьбе. Наскоро собрав харчей, Артур сел
на коня и поскакал, догоняя скотину. Равняясь с ней и уходя вперед, он стал
подгонять быков, звать их за собой.
- Гоп-гоп, пошли! Ходом!
Тяжелые бычки, молодые, но тушистые, с короткими рогами, окружая
всадника, спешили за ним.
- Вперед, ребятки, вперед. Очкарик, Дубарь! Прожора, гоп-гоп! Успеешь
налопаться!
Он был хорош на коне: в седле сидел крепко, черные волосы - до плеч,
надвинутая шляпа, ружье - за спиной.
- Гоп-гоп, красивые! - торопил он. - Родненькие, ходу!
Гурт уходил быстро и скоро скрылся в займищной зеленой уреме.
Оставшись один, Николай стал собираться, навьючивая на лошадь
мешки да сумки. Жаль было покидать обжитое и кое-что из нажитого: стол, скамейку, топчаны не заберешь с собой. Собрался он ко времени, стал ждать и наконец услышал машинный гул.
Председательский "УАЗ", привычной дорогою подкатив к стану, выпустил из тесной кабины не только Липатыча да шофера, но участкового Листухина, хуторского бригадира Чапурина, заведующего фермой Кривошеева. Долговязый Чапурин, выбравшись на волю, охал, разминая занемевшие ноги да поясницу.
- Приехали тебе сообщить, - с ходу начал Липатыч. - Вчера собиралось правление колхоза, вот выписка его решения, - показал он бумагу.
Договор с тобой считать недействительным. Скотину изъять и поставить на
колхозный баз. Прочитай, ознакомься.
Николай от бумаги отмахнулся, сказал:
- Нету скотины.
- Как нету? - не понял председатель. - Пасется...
Николай выложил разом:
- Чечены тут нападали. Сломали городьбу. Еле отбились от них. Решили
мы скотину в надежное место угнать, подальше от греха. А вы пустого не
топочите. У нас был договор, руку приложили, с печатью. Комар носа не
подденет. Ко времени вся скотина будет на месте, - пообещал он. - Сдадим
по головам и по весу. Все, бывайте здоровы, - закончил он и стал отвязывать лошадь.
Приезжие, не поверив и не поняв, переглянулись. Шофер, ухмыльнувшись, присвистнул.
Между тем Николай уже был в седле.
- Погоди... - шагнул к нему бригадир. - Ты чего задумал? Ты - в уме?
- Пьяный, - махнул рукой председатель. - И не проспался. Скотина где?
- Вы меня слухали? Или лишь глядели? - поворачивая коня, спросил Николай. - Я вам по-людски сказал: скотину не увидите и вам она не
нужна. У нас договор. Ко времени пригоним, сдадим. И ни один прокурор нас
не тронет. Договор! - весомо повторил он, трогая коня.
- Стой! - закричал Липатыч и участковому приказал: - Арестуй его!
Стой, говорю! - побежал он догонять Николая. - Стой! Отвечать будешь!
При костюме и галстуке как-то неловко было гнаться. Два шага пробежав,
председатель встал, оглядываясь и призывая помощников:
- Вы чего глядите?!
- Да он вернется... Куда он денется... - неуверенно проговорил участковый Листухин.
- Николай! - пошел вослед всаднику бригадир. - Погоди! Надо полюдски! Чего ты бзыкаешь?! Не молоденький...
- Не троньте нас! - оглядываясь, зло проговорил Николай. - Не
доводите до греха. А то мы чеченам гурт отдадим. Вот тогда ищите его. Ни
вам, ни нам.
Обвешанная сумками да мешками лошадь уходила от летнего база и стана, от людей, которые глядели вослед: кто растерянно, кто недоуменно, а кто и угрюмо.
Николай спешил, догоняя внука.
