они убили Валентину?
Вера откинула голову назад и рассмеялась.
— Эти? Да ты их видел? Будут они убивать! Да потом Милавина была убита тонко, умело. А эти… с рынка… Уж если бы они надумали ее убить, так пырнули бы ножом или по голове чем-нибудь ударили, подкараулив на улице. Нет, они, повторяю, просто воспользовались случаем.
— Следовало бы им заплатить. Они ведь действовали почти по твоему принципу.
— Вот именно, почти. Ничего не сделали, а ты плати! Да вообще, разве можно насытить шантажистов? Нет, это дело бесперспективное.
— И ты избавилась от них.
— А что мне оставалось делать? Тут или я, или они, — уклончиво ответила она, с лукавой улыбкой глянув на Сергея.
Он вскочил с кресла и схватился за голову.
— Вера, Вера, ты ли это?! Как такое возможно? Хладнокровно подвести людей к гибели!
— А ты хотел, чтобы они меня изуродовали или донесли на меня в милицию? В противном же случае я должна была бы всю жизнь содержать двух бездельников. Рассуди сначала, прежде чем восклицать.
Фролов только развел руками и признался:
— Не знаю. Передо мной никогда не возникала… — он возвысил голос, — и не возникнет подобная дилемма.
— Ой, не зарекайся.
— Да нет, не возникнет, потому что я плыву по течению, потому что я не желаю процветать ценою других.
— А где же ты найдешь пустое место? Нет, сначала надо потрудиться.
— Убрать мешающих.
— Заслоняющих свет, — поправила Вера. — Учти, если не процветать, значит, гнить.
Фролов потер усталое лицо ладонями:
— Хорошо, допустим, ты мне сказала правду. Те двое не убивали Валентину, а, воспользовавшись случаем, стали тебя шантажировать.
— Их больше нет, и не по моей вине, как почему-то решил ты. Они преследовали меня, я их на съемки не приглашала. Сами вылезли на дорогу прямо перед конными каскадерами. Они, вероятно, хотели припугнуть меня, грозя устроить скандал на съемках.
Сергей безучастно кивнул. Он действительно допустил, что те двое оказались неудавшимися шантажистами, но вот что они сами появились из-за кустов именно в момент, когда всадники выскочили из рощи…
— Значит, ты в связи с Пшеничным? — неожиданно спросил он. Но Вера была готова к этому вопросу.
— Нет, — ответила она безо всяких затей.
— Как же нет, когда тебя издают и переиздают?
— Очень просто. Олег оказался Пшеничным не только по фамилии, но и по сути. Это Милена не давала ему хода. Он прикинул, посчитал и пришел к выводу, что я способна приносить большую прибыль, чем какой-либо другой писатель.
— Я должен этому верить?
Вера пожала плечами:
— Между мною и Олегом только деловые отношения. Не стану скрывать, что мы испытываем друг к другу взаимную симпатию, но не более. — Она опустила голову, сжала руки в замок и произнесла тихо: — Я тебя люблю, Сережа.
Фролов молчал, пытаясь разобраться в том, что услышал.
«Вот она, женщина, милая, беспощадная, алчная, и я люблю ее?.. Ведь это адская смесь в привлекательной оболочке. Она сметет всех и меня, если я стану у нее на пути. Способна ли она на любовь?.. Очевидно, да. Только мы с ней по-разному понимаем ее. Мне надо либо порвать с Верой, либо принять ее такой, какая она есть. Но может, она не лжет, что те двое преследовали ее и что она не виновна в их гибели?.. Но как могла женщина нанять бандитов, чтобы они изуродовали другую женщину?.. Однако могла. Черт побери этот слепящий глаза успех! Будь она неприглядно одетой, прибитой жизнью, понравилась бы мне она? Я мог ездить с ней в одном вагоне метро изо дня в день и ни разу не взглянул бы в ее сторону. Ведь если с женщины снять дорогие наряды, вместо изысканного парфюма обрызгать дешевым, что останется? Тоска!.. Черт! Как это ни парадоксально, несмотря ни на что, она мне нужна», — размышление его неожиданно прервалось, и Фролов крикнул:
— Вера! — замолчал, точно удивившись собственному крику, и более спокойно продолжил: — Терпугов подозревает, что ты убила Пшеничную! Он не доверяет твоей соседке, предполагает, что та могла не перевести часы и, следовательно, когда ты с ней встретилась, было уже десять вечера, а не девять.
— Вот же сволочь! Ведь выдумал все. А ты еще подлил масло в огонь своим доносом, — с негодованием произнесла она.
— Я ему ничего не говорил, — признался Сергей.
— Мило! Устроил мне проверку. Убедился, что на моих руках крови нет, — желчно скривила рот Вера и нарочито вытянула перед ним свои холеные с длинными ногтями руки. — Вместо того чтобы проверки устраивать, лучше бы прикинул, кто мог убить Милавину и Пшеничную, чтобы этот Терпугов наконец-то отвязался от нас. Ты ведь тоже у него на подозрении.
— Легко сказать, прикинь, кто убил!
— Кто? — с недовольством передразнила Вера. — Есть такие…
Фролов устремил на нее тревожно-вопросительный взгляд.
— Что ты хочешь этим сказать?
Вера молчала, точно не слышала его вопроса. Она сидела на пуфе, устало скрестив на коленях руки.
Сергей подошел к ней.
— Ты знаешь, кто убил?.. — сдавленным от волнения голосом спросил он.
— Знаю.
— Отчего же ты не скажешь об этом Терпугову?
— Оттого, что… — Она отвернулась.
— Вера, но если это не ты, то… — Фролов терялся в догадках.
Она похлопала его по руке.
— Не я, не я, успокойся, Сережа, ты такой… — Она с тоской посмотрела на Фролова: — Не то чтобы слабый или совершенно безвольный, ты никакой. Пошумишь, побурлишь и иссякнешь. А мне помощь нужна. Я кое-что накрутила… опять из-за этой чертовой Пшеничной, ой! — приложив руку к груди, спохватилась Вера, — царство ей небесное. Но она просто сживала меня со света. Нам двоим невозможно было существовать в издательстве.
— Но издательство принадлежало ей, — не смог не заметить Фролов.
— Я тоже немало потрудилась для его процветания.
Он опустился у ног Веры:
— Ну и что ты там накрутила? Можно еще как-то выкрутиться?
— Нужно!
— Тогда рассказывай.
Вера призадумалась, видимо решая, как лучше построить свой рассказ.
— Несколько месяцев назад, — начала она, — я зашла в кабинет Пшеничного. — Глаза Фролова приобрели ярко выраженный стальной оттенок. Руки, сжатые в замок, побелели от напряжения. — И тут кто-то ему позвонил. На дисплее телефона высветился номер. Я совершенно случайно запомнила его. Пшеничный говорил недолго, все отрывистыми фразами и недовольным тоном. В заключение все же послал звонившего подальше. После этого разговора он впал в задумчивость, я поинтересовалась, кто мог так вывести его из равновесия, и тогда он мне рассказал весьма забавную историю. Оказывается, ему звонил, — кто бы ты думал? просто невероятная наглость! — любовник бывшей невесты его отца. Мало того, он и эта
