с обеих сторон. Как насчет успокоить меня сегодня пару раз?
– Хорошо, что у тебя не три паха. С тройной нормой ты не справился бы, – рассмеялась Марика.
Они пили вино, разговаривали. Внезапно в сад забежала Дейзи. Она несколько раз тявкнула и распугала птиц. Подбежала и начала неистово облизывать руки Вита. Через некоторое время поднялась на своих коротких ножках и дотянулась длинным языком до его лица. Он обнял ее, целовал ушки, ласкал ее, что-то говорил ей. А потом заплакал. С Дейзи на руках направился к клумбе.
Якуб не понял, что произошло, и вскочил с места. Марика схватила его за руку.
– Оставь его, пожалуйста, – прошептала она. – Его мать прыгнула с балкона в обнимку с любимой собачкой. Похожа на эту. Он больше помнит ту собаку, чем свою мать. Я говорила об этом с его психиатром. Должен это преодолеть. Не ходи сейчас к нему. Ему нужно побыть одному.
Они смотрели на Витольда, гуляющего по саду в обнимку с Дейзи. Сначала они обошли клумбу, потом направились к кустам смородины, потом – к грядкам с помидорами. Внешне выглядело так будто Витольд – словно гид – водит собаку по саду и рассказывает ей о достопримечательностях. Собака, тем временем, вырвалась из его рук. Он не стал мучить собачку, поцеловал ее в головку и поставил на траву. Та ловко прошмыгнула в дыру в заборе и побежала к ожидавшей ее женщине. Витольд присел у кустов смородины, провожая ее взглядом.
Через несколько минут он вернулся, улыбаясь, встал перед Якубом и со свойственной ему иронией спросил:
– Ну что, дорогой ты наш хозяин, есть у тебя хоть что-нибудь, чем горло смочить, или, может, травка, если мне сегодня повезет?
Он услышал покашливание Марики и сразу после этого почувствовал сильный щипок под лопаткой.
– Что касается напитков, я подам их к столу. Травку сам себе заготовишь. За грядками с помидорами Надя посадила любисток, – ответил он. – Если хочешь, то можешь принести мелиссу для чая. Она тоже там растет. Только вот конопли однозначно нет. Надя всю забрала с собой в командировку.
– Правда?! Фрау Надин переправила нашу польскую марихуану с возвращенных земель в Рейх? Как же это непатриотично! – воскликнул удивленный Витольд. – Слушай, а зачем тебе на твоих гектарах помидоры? В супермаркете помидоров сколько хочешь. Бесхозяйственный, я вижу, у вас подход к земле. Мы бы здесь посадили коноплю. Солнышко бы светило, я бы возделывал вашу целину. Представляешь: вы с Надей книжки читаете, фантазии в голове множите, а во дворе днем и ночью практически сами по себе произрастают прекрасные иллюзии. А я бы организовал регулярные поставки «Бескидского курортника», поливал и растил бы как Маленький принц свою розу.
Марика расхохоталась:
– Даже не думай, Виткаций, что я буду навещать тебя в тюрьме. За такое можно загреметь лет на десять. Кроме того, поясни пожалуйста, что за курортника ты сюда приплел?
– Вот видишь, женщина, опять дают знать о себе твои незачеты по химии. На одних только гуманитарных науках далеко в жизни не уедешь, а кому-то приходится содержать нашу семью. Пожалуйста, подумай…
– Вит, прекрати бредить, – прервала она его, – и лучше расскажи, что это за курортник такой.
– «Бескидский курортник» – из самого сердца польских Бескид – самая щелочная из минеральных вод на территории нашей прокисшей родины. Имеет самый высокий pH. Каждый серьезный фермер знает, что марихуана любит полив высоким pH. После Бескидского курортника и урожай обильный, и дожинки – праздник урожая – самые веселые.
– Мой Витусь, – сказала Марика, поглаживая Витольда по голове. – Такой умный. Мало того, что знает латынь, так еще и фермер, – пошутила она.
Они сидели в саду до поздней ночи. По просьбе Марики принесли динамик и поставили на пол террасы. Она подключила свой телефон. Полилась баллада на французском языке.
– Кто это? – полюбопытствовал он.
– Француженка Изабель Жеффруа. Хотя все знают ее под псевдонимом ZAZ. Я слушаю ее очень часто в последнее время. Надя тоже ее знает. Мы даже говорили о ней после твоей лекции на конференции TED.
– Красивый, лиричный соул, – сказал он.
– А тексты какие! Тоже красивые и умные, – ответила она.
Он позавидовал Марике, ее знанию французского.
Само звучание этого языка завораживало. Иногда они с Витольдом просили ее сказать что-нибудь по-французски. Все равно что, лишь бы по-французски. Но так чтобы текст был подлиннее. А потом парни гадали, о чем это было. Он помнит ее длинный монолог. Она жестикулировала, намеренно говорила очень эмоционально, экзальтированно. С самого начала знал, что она рассказывает драматическую историю. Понимал только отдельные слова. Оказалось, что она говорила о цунами 2006 года. Витольд в типичной для себя манере издевался: «А что ты нам тут, мадемуазель, об эротическом массаже на Патпонге в Бангкоке рассказываешь? Переведи это, женщина, на наш язык, причем немедленно, потому что я, похоже, что-то важное пропустил…»
Сколько раз он давал себе слово, что выучит французский. Сколько раз начинал и останавливался на втором или, самое большее, четвертом уроке в учебнике. В его жизни всегда всплывало что-то более важное, какой-нибудь экзамен, какой-то новый проект, потому что нужны были деньги, какое-то новое увлечение, как в последнее время квантовые компьютеры. И он уже очень давно понял, что изучение языка – это тяжелая, кропотливая и требующая особой дисциплины работа. Он не обладал такой самодисциплиной. Энтузиазма хватало на несколько дней, после которых он исчезал. В осадок жизни выпадали купленные учебники.
С тех пор, как он сошелся с Надей, ему хотелось выучить французский еще и по другой причине. Ему было стыдно, что он знает только английский. Его не удивляло, что она свободно говорила по-немецки – потому что родилась там, на английском – потому что это теперь стандарт, на русском – потому что бабушка Сесилия и эти ее русско-украинские корни. Но она также свободно говорит по-испански! А если бы он знал французский, то смог бы делать такое, чего она не может. Кроме того, с этими пятью языками они могли бы ездить по всему миру и разговаривать с местным населением. Он подумал, что, возможно, теперь, когда Нади нет, и у него стало больше времени, он может начать учиться.
– Как ты сказала, ZAZ? Я ее совсем не знаю, – повторил он.
– Сейчас такие времена, приятель, – вмешался Витольд. – В эпоху интернета каждый может иметь своего кумира, о котором сосед никогда раньше не слышал. Только безумного Славомира знают почти все, потому что никто так часто не лезет в уши из колонок в торговых галереях.
– А знаешь, мой дорогой Виткаций, что я познакомилась с ZAZ как раз через
