с какой стороны он откусит в следующий раз.
— А что вас сюда привело, так сказать?
— Уф, сложный вопрос.
— Что-то неожиданное?
— Да уж, такого я не ожидал, это точно.
— И что, вот так вот вдруг пришлось сниматься с места? Со всем барахлом и аквариумом?
— В двух словах не расскажешь.
— Никто не поедет сюда жить ради вида из окна.
— Ну, мне… мне нужно утрясти кое-какие дела.
Он пальцем собирает крошки от печенья в кучку рядом со своей чашкой.
— Ну да, — соглашается па, будто точно знает, что имеет в виду Эмиль.
Рядом с дверью трейлера слышится какой-то стук. Это Рико виляет хвостом: охраняет.
— Дело в том, что… — Он трясет головой, отгоняя мысль. — Все довольно сложно.
Эмиль разворачивает пачку печенья открытой стороной ко мне.
— Ладно-ладно. — па останавливает его руку. — Мы больше не будем приставать.
— Нам нужно еще обсудить какие-то формальности?
— По-моему, вы вчера уже обо всем прекрасно договорились. — Толкает меня в плечо па. — Так что, если у вас будут вопросы, можете обратиться к Брайану.
Ко мне? Этого он мне еще никогда не поручал.
— И оплату тоже ему… — Снова костяшки на моем плече. — Договорились?
— Ну, отлично, — отвечает Эмиль, как будто он сам это и предложил.
— Ну и хорошо. — Па хочет еще раз толкнуть меня в плечо, но я встаю и уворачиваюсь.
На улице на меня пахнуло жаром, будто я попал в объятия потного толстяка.
— Ах да, — вспоминает па уже на пороге, — чуть не забыл про расчет. Давайте сойдемся на двадцатке на брата.
— Двадцатка на брата?
— Мы же вдвоем с ним возились.
— За кондиционер?
Па заходит обратно, а Эмиль отходит в полутьму.
— Честно говоря, мне кажется, что это многовато.
— Это включая аренду. Он же жрет электричество. Если вы его включаете, у нас телек начинает барахлить.
Рико пытается прорваться мимо меня. Коротким рывком за ошейник я оттаскиваю его назад.
— Не пускай собачек к нашему жильцу, Брай.
— Я пытаюсь!
Па закрывает за собой дверь. Но с улицы все равно слышны их приглушенные голоса.
— Но я считал, что… раз уж я арендую трейлер… кондиционер включен в стоимость.
— Понимаю, понимаю. Но вы снимаете помещение, а кондиционер — это дополнительная услуга. Зимой им никто не пользуется, так что и платить за него не приходится. Но если вы хотите, чтобы он работал, будьте любезны заплатить. Брайан не сказал?
Ответа не последовало.
— За это вы платите только один раз.
Дверь снова открывается, я вздрагиваю и притворяюсь, что не подслушивал.
— Сорок евро — это ведь совсем не дорого, да, Брай?
— Обычно это стоит полтинник.
Я вижу, как уголки губ у него поползли вверх. Это был правильный ответ.
— Хорошо. — Эмиль поворачивается к верхнему шкафчику. — Подождете на улице?
— Конечно, конечно. — Па аккуратно соскакивает с подножки. — Если вдруг он в течение двух недель сломается, мы приведем его в чувство бесплатно.
Собаки трутся о ноги, пытаясь скинуть с себя жар, скопившийся в шерсти, на нас. Затем они начинают вылизывать пустую миску, толкая ее по траве и гравию друг к другу.
Эмиль открывает дверь и отдает па деньги.
— Спасибо, — говорит он и прячет бумажки в нагрудный карман на молнии. — И еще одно, это последнее… — Он показывает пальцем на ангар Генри. — К тем ребятам лучше не соваться.
— Почему?
— Просто держитесь от них подальше. Это люди другого склада, не такие, как мы с вами.
— Этого жильца надо поберечь.
— А зачем ты ему сказал держаться подальше от Жана и Черного Генри?
— Наш Эмиль — это банкомат, Брай. — Он наклоняется ко мне. — Важно, чтобы карточка была только у нас с тобой. Понял?
Пока мы ползем вслед за нашими тенями, па жестом фокусника вытаскивает захватанную десятку.
— Во-о-о-о-от. — он запихивает банкноту в карман моих плавок. — На летние карманные расходы.
К счастью, Эмиль ничего не сказал про размер арендной платы, о которой мы договорились.
— Как думаешь, что у него произошло?
— У постояльца-то?
Мы одновременно оборачиваемся посмотреть на трейлер.
— Понятия не имею. — Занавески закрыты, будто там никого нет. — Может, он директор банка, сбежавший с парой чемоданов денег. А может, он из тех сосунков, до сих пор живущих с родителями, который в итоге свою слабоумную мамашу подушкой придушил.
— Ты так думаешь?..
— Он отмалчивается. Мы тоже молчим. — Па хлопает ладонью себе в грудь. — И он готов за это платить.
— Ты куда?
Па направляется не к нашему трейлеру, а в ангар Жана и Черного Генри.
— Отдам аренду.
Внутри слышны удары какого-то инструмента по бетону. Сквозь открытую дверь внутрь свободно влетают ласточки.
— Доброе утро! — голос па гулким эхом разлетается по ангару.
— Морис…
Жан даже подпрыгивает от неожиданности. Вокруг него стоят открытые ящики. Слева — белые пластиковые бутылки с синими крышечками. Справа — те же бутылки, только уже с этикетками. Халтурка, которую он периодически делает для брата Черного Генри. На подъемнике стоит ослепительно новенький «мерседес», но Черного Генри нигде не видно.
— Эй, Брайан! У тебя уже каникулы? — спрашивает Жан.
— С пятницы.
— Хорошо, хорошо.
Он берет одну из бутылок, одновременно отковыривая овальный стикер с маркировкой.
— Что за товар на этот раз? — спрашиваю я.
— Был майонез из Румынии.
Жан плавно переворачивает бутылку и аккуратно наклеивает стикер на заднюю сторону. Пальцем он крепко прижимает наклейку, а потом разглаживает все пузырьки.
— А теперь это эксклюзивный майонез. Из Пикардии.
В другой руке у него уже следующая бутылка.
— Как дела… — Он хватает ртом воздух, задыхаясь: — С девчонками?
— Норм.
— Да-да. Так все пацаны говорят… — Он делает паузу, вдыхает: — У которых нет девчонки.
Из носа у него торчат две трубочки, которые потом соединяются в полупрозрачном шланге, протянутом над ухом к аппарату. Каждые пару секунд этот аппарат будто бы вздыхает, словно прохудился, и выплевывает из себя воздух.
— Сколько бутылок тебе еще надо сделать?
— Две паллеты, я уже… с субботы вожусь.
— Морис. — Черный Генри вышел из туалета. — Давно не виделись. Жан, пересчитаешь мои инструменты?
Они засмеялись. Единственный шанс па не упасть в грязь лицом — пошутить в ответ. Но его опережает Жан.
— Нет необходимости. Ведь все твои инструменты… уже у Мориса.
Снова взрыв смеха. Па переваривает сказанное, собираясь с мыслями. Жан теребит подбородок, довольный собственной шуткой. Там у него растет родинка, чем-то напоминающая холмик над кротовой норой.
— Черт побери, Жан!
— Что? — Смеяться ему сложнее, чем говорить.
— Давай я тебе эту гадость просто прижгу? Один раз с-с-с-с-ст паяльником — и она отвалится.
Защитным движением Жан быстро подносит руку к шее, чтобы удостовериться, что все на
