У него было хорошее настроение, что сильно диссонировало с внешним видом.
– Как ты умудрился? – предчувствуя дурное, спросила девушка.
– Это мы с Яном повздорили из-за тебя, – Кирилл даже не собирался утаивать правды, отчего Фаину бросило в жар.
– Что ты говоришь? Ян тебе… руку сломал?..
– Это мелочи, не переживай. Она очень скоро заживет. Был открытый перелом, много крови, знаешь… Неприятно, честно говоря.
– Ты в больнице-то был, Кирилл? Врач тебя смотрел?
– Конечно. Уже почти все срослось. Это ведь Ян сломал. А, ну ты же еще не знаешь. Как-нибудь потом поймешь. Обязательно поймешь.
– Господи, какой ужас… тебе больно?
– Уже нет. Но в сам момент перелома боль была ужасная. Я чуть сознание не потерял. В больнице сказали, что у меня был болевой шок. Ян постарался, чтобы мне было максимально больно. Однако сейчас это не имеет значения. Главное, что мы во всем разобрались, и свое наказание я получил. Теперь совесть меня не мучает.
– Наказание за что?
– За то, что трогал тебя. Не сдержался, поддался влечению.
– Кирилл… это ведь я ему рассказала. Со злости. Прости… Прости меня! Я же не знала, что он сделает с тобой такое!!!
– Фаи-ина! – расхохотался Кирилл, словно бы они обсуждали нечто забавное, – да я еще легко отделался! Поверь. И ты ни в чем не виновата. Уже никто не виноват. Мы объяснились. Я все понял, он тоже.
– Тут, кажется, только я одна ничего не понимаю.
– Понимаешь. Ты тоже ВСЕ давно поняла. Зачем только сопротивляешься, неясно.
– Я слышала сегодня ночью, как стекло разбилось. Словно из окна выпал кто-то. Или это вы с Яном буянили? – лукавила девушка, прекрасно зная, что этой ночью в 405-ой Ян принимал гостью.
– Нет-нет, это не сегодня ночью случилось, а на неделе, пока ты отсутствовала. Кстати, где тебя носило? Ян себе места не находил.
– Кирилл, мне пора. Мне очень, очень жаль, что так вышло. Тебе стоит написать на него заявление и снять побои.
– Постой, Фай, – он робко придержал ее за локоть. – У вас с Яном есть какие-нибудь подвижки?
– В плане?
– Чем закончилось ваше последнее общение?
– Ну… вообще-то мы… с ним… знаешь, я не хочу об этом.
– Я тебя понял. Что ж, похоже, все уже близко.
– Что это – все?
– Скоро все прояснится окончательно.
– Я не уверена, хочу ли знать правду. Мне страшно, Кирилл.
– Поверь, это не имеет значения. Все эмоции и страхи, которые ты сейчас испытываешь, все это шелуха, и скоро она осыпется. Останется лишь самое главное.
– Знаешь, я… – Фаина коротко усмехнулась, – просто уже хочу, чтобы все закончилось. Меня это все вымотало.
– Тогда не сопротивляйся ему. Не усугубляй. Ты и так затянула.
– Что мне сделать, Кирилл? Дай совет.
– Приходи на спектакль. Он этого очень хочет. Он тебя выбрал.
Девушка покивала, вынужденная согласиться с тем, чего не понимала до конца.
– Поверь мне, – смилостивился Кирилл и добавил чуть тише, – все будет хорошо. Просто не упирайся и прими его. Это самое важное. Помни: все предрешено.
Он подмигнул ей напоследок и оставил одну. Фаина постояла еще немного, осмысливая услышанное и глядя внутрь себя, отчего взгляд ее сделался пустым. Когда удалось сконцентрировать внимание на чем-то конкретном, оказалось, она вот уж несколько минут смотрит в одну точку, а люди боязливо проходят мимо, огибая ее по дуге, стараясь не прикасаться. Вот так задумаешься в толпе и сразу попадаешь в ранг городских сумасшедших. Хотя Фаина давно могла считать себя почетным членом этой касты. Разве нет?
Между бетонной стеной жилого здания и раскрошившейся от времени лестницей, в пыльном углу блуждающий взгляд Фаины выловил бабочку. Ее легчайшие крылья, сотканные из цветной пудры, трепетали на ветру. Она была мертва, очевидно, совсем недавно, если только сейчас вокруг нее собирались муравьи, готовые как следует потрудиться. Фаина вздохнула и отвела глаза. Она завидовала бабочке, ведь ее страдания окончены. Этому цветастому листику все равно, что его собираются расчленить и съесть. Все это так естественно. Сильный пожирает слабого, живой – мертвого. Таков порядок вещей, и не Фаине менять его. Похоже, пора послушаться Кирилла и поддаться. Время стать бабочкой, которая уже никогда не сможет летать.
На обратном пути Фаина думала о том, на что намекал пострадавший сосед. Даже не обо всем диалоге, а о малом его фрагменте. «Все уже почти зажило, это ведь Ян сломал». Кирилл полагал, она еще не знает, что бы это могло значить. К сожалению, Фаина успела испытать подобное на себе. Ян оказывал на нее не только психическое, но и физическое влияние.
В тот вечер, когда он коснулся ее волос, а она от неожиданности уронила тарелку и поранилась, палец зажил слишком быстро. Фаина не придала этому значения, потому что ранка была маленькой.
Когда он выключил свет и оставил на теле уколы – теперь очевидно, что они все же были, – спустя короткий срок никаких следов не удалось обнаружить.
Когда волосы приросли обратно за ночь. Она ведь прекрасно помнит, с какой боль и в то же время облегчением обрезала их.
Когда все синяки, которые он оставлял на ней, заживали и бледнели за несколько дней.
Это ведь очень удобно. Можно наносить какие угодно травмы – жертва все равно ничего не докажет. Наверное, если даже перелом срастается за неделю, что говорить о ссадинах и гематомах, которые он обожает оставлять на девушках. Фаина теперь не исключение. Садист. Какой же он садист. Безумно хотелось вернуться в прошлое и уехать отсюда до его заселения. Что теперь можно изменить? Ничего. Лишь плыть по течению, то и дело беспокойно прислушиваясь, нет ли впереди водопада.
У пропускных турникетов во двор студгородка Фаине бросилось в глаза яркое пятно чьей-то прически. Искорка узнавания вспыхнула и пробежалась по коже. Неужели это она? Да. Она. Фаина решила было молча пройти мимо, но вблизи заметила, как измученно выглядит подруга. Она еле стояла на ногах, придерживаясь за частокол ограждения. С момента последней встречи Мила исхудала – тощие ноги, обтянутые просвечивающе тонкой бледной кожей, спичками торчали из-под грязной джинсовой юбки и норовили сломаться при неосторожном шаге. Фаина замедлилась, и девица с синими волосами попыталась выдать приветственную улыбку на болезненно сером лице.
Слишком много неприятных встреч за одно утро. День начался как нельзя паршиво.
– Привет, домой идешь?
Фаина в недоумении осмотрела себя, пакет с продуктами, вход в студгородок.
– Вроде того.
– А меня пропустишь?
Слабый, почти лишенный эмоций голос подруги, которая раньше отличалась отменной актерской игрой в каждом действии и монологе, сейчас пытался скрыть очевидное.
– Зачем?
– Ну как же, я к тебе в гости пришла. Как раньше. Помнишь?
Фаина вздохнула и поставила пакет на землю, придерживая его щиколотками. Разговор намечался долгий и нехороший.
– Ты не ко мне пришла, Мила.
– О чем это ты? Идем же внутрь, посидим у тебя. Как в старые добрые времена.
Мила стояла на
