Росси посидели в тишине около гаснущих углей. Химера дремала, время от времени приоткрывая глаза, чтобы убедиться, что люди на месте. Она смотрела на Росси даже чаще, чем на Леонида, – видимо, потому, что Росси казался ей недотёпой, нуждающимся в заботе.
Послышался хруст щебня. Химера подняла голову и встревоженно фыркнула. К ним, шатаясь, приближалась закутанная в чёрные лохмотья женщина. Её глаза казались обведёнными траурными кругами.
– Am I a killer? – жалобно спросила она.
– Что она говорит? – спросил Леонид.
– Спрашивает, убийца она или нет, – шёпотом ответил Росси.
Женщина постояла несколько секунд, покачиваясь.
– Мы можем ей как-то помочь? – спросил Леонид.
Женщина резко остановилась.
– Тебе её жалко? – спросила она Леонида неожиданно низким, густым голосом. – Прыгни за неё в яму.
– Это демон, – зашипел Росси, дёргая Леонида за рукав. – Ничего ему не обещайте.
Леонид промолчал, и женщина побрела дальше. Химера насторожённо наблюдала за ней.
– Пронесло, – с облегчением вздохнул Росси.
Они посидели молча.
– Вы не возражаете, если я погляжу на сердце? – спросил погрустневший Леонид.
– Валяйте, – ответил Росси.
Леонид открыл шкатулку, и в глубине тёмного города зажглось, словно звезда, сердце Константина Сергеевича. Химера заинтересованно придвинулась. В её глазах отражались фонтаны и фейерверки, рассказывающие миру о Демидине и о Вселенной.
– Признаю, что это красиво, – сказал Росси. – Но красота мешает видеть жизнь такой, как она есть…
Леонид не ответил. Он смотрел на сердце, рассеянно гладя химеру по голове.
Луна поменяла цвет – от бледно-серого к краснорозовому, потом к ярко-белому. Её изображение разделилось на полосы и задрожало, словно картинка на испорченном телевизоре. Из холодного белого круга выглянула колоссальная рожа.
– Закройте это, – сказал демон. – Будьте любезны.
Никто ему не ответил.
Демон заговорил свистящим шёпотом, но казалось, что его слышит весь город.
– Десятки тысяч лет они морили меня голодом, а потом отрубили мне голову. К тому времени я уже успел выпить амриту и был бессмертным. – Он захихикал. – Капли моей крови, упавшие на землю, стали луком и чесноком. Здесь, на Луне, слишком холодно, зато здесь нет микробов. Луна – это идеальный морг, но, откровенно говоря, мне хотелось бы чего-нибудь тёпленького, пусть даже с микробами. Умоляю вас, захлопните эту коробочку!
– Отвали! – сказал ему Росси.
– Как грубо! – обиделся демон. – Я с удовольствием предсказываю вам близкую смерть. О, как ясно я это вижу! Вас обоих заживо съедят черви.
Он закатил глаза так, что они превратились в пустые бельма, и исчез с тихим хлопком.
– Кто это был? – спросил Леонид.
Росси пожал плечами.
– Наверное, лунный демиург, – предположил он. – Вы заметили, что он заговорил с нами по-русски?
Сердце Константина Сергеевича что-то меняло вокруг. Ткань окружающего пространства гнулась, сопротивляясь. На дальней крыше тревожно завыла конусообразная тварь. С чёрного неба донеслись далёкие вопли.
Леониду не было страшно – в эти мгновения он мог верить только в хорошее, и темнота казалась ему фальшивой.
– Когда закончится эта ночь? – нетерпеливо спросил он.
И скорее почувствовал, чем услышал идущий к нему ответ: «Никогда или очень скоро».
– Может быть, закроем шкатулку? – почти жалобно попросил его Росси. – Я очень хочу верить этому сердцу, но хотя бы один из нас должен остаться реалистом.
Героям грядущей войны лет шестнадцать,
Но прозорливые ведьмы уже
Лижут железные пилы,
Тоскуя о будущей крови.
Бафомёт оставил своё тело лишь для того, чтобы заняться Демидиным, которого он считал своей добычей и не собирался никому уступать.
Начиналась странная, может быть, самая трудная ночь в жизни Константина Сергеевича Демидина. Вот уже несколько дней он бредил, ослабленный усталостью, отчаянием и острой неприязнью к самому себе, и многие его видения были навеяны ядовитыми воздействиями Бафомёта.
Демидин брёл по улицам Манхэттена. С утра ему не хватало воздуха, и город казался бесцветным и больным. На западе ему мерещился вулкан, над которым медленно перекручивались тяжёлые клубы дыма. В небе зияла страшная, похожая на пулевое ранение дыра, от которой расползались чёрно-кровавые щупальца. По стенам домов метались ящерицы, оставляющие за собой липкие следы. Идущие по улицам пешеходы были покрыты язвами, но они не замечали ни своих ран, ни десятки рассевшихся на столбах и деревьях ведьм.
Ведьмы подмигивали Константину Сергеевичу и старались привлечь его внимание. У перекрёстка стояло человекообразное существо с ведром, наполненным пеплом. Оно доставало малярную кисть, опускало её в ведро и мазало пеплом спину кого-нибудь из прохожих.
Около тяжёлого, как крепостной бастион, угла Федерального банка стоял неопрятный демон с мутными глазами. Он выдавливал из себя нечленораздельное «Х-х-х…», и из его полуоткрытого рта вылетало облако чёрных мошек.
Демон заговорщицки улыбнулся Константину Сергеевичу, и тот от него в ужасе отшатнулся.
Сидящая на фонарном столбе, как матрос на мачте, ведьма приложила к бровям ладонь и мечтательно вздохнула:
– Кровь…
Её соседка, сидящая на дереве, махнула рукой в сторону близнецов-небоскрёбов.
– Там будет больше всего смертей.
Первая помахала Демидину рукой.
– Идём к нам, убийца.
– Давай убьём кого-нибудь вместе! – кричали остальные ведьмы.
– Здесь будет много сирот. Тебе ведь нравится делать детей сиротами…
– Пусть посмотрит, как будут гибнуть люди!
– Покажите ему! Покажите…
Демидин ускорил шаг, почти побежал, но ведьмы не отставали – они пронзительно кричали, прыгая за ним по столбам и веткам, как обезьяны.
– Туда смотри! – закричали ведьмы.
– Смотри!
– Нет! – крикнул Демидин.
Но он уже обернулся в сторону приговорённых к смерти небоскрёбов и не мог оторвать от них глаз. Небоскрёбы превратились в два фонтана из огня и боли, два ноющих клыка. Город задышал шумно, как кит, в бок которого вонзили гарпун. Захмелевшие от человеческих мучений духи серой метелью понеслись по улицам.
Окровавленные пожарные машины летали над застывшими от шока кварталами и кричали, как раненые чайки.
Кварталы дрожали и плавились, словно свечи, над колеблющейся от жара землёй.
Жирный пепел ударил двумя гигантскими струями в твёрдое, похожее на щит небо, отразился от него и, постепенно седея, падал, осыпая дома, деревья, людей, дороги. Мёртвая перхоть покрывала головы идущих по улицам и не замечающих ничего людей.
– Так это будет! – кричали ведьмы, возбуждённо хлопая в ладоши, а из-под земли выкапывалось множество новых тварей, торопящихся насытиться человеческими бедами.
Неожиданно Константин Сергеевич заметил летящих в высоте ангелов – лёгких, светлых, стремительных, оставляющих в высоте чёткие белые следы.
Бафомёт перестарался, пугая Демидина. Отчаяние и беспокойство погнали Константина Сергеевича по улицам. Он побежал мимо людей и витрин, уговаривая себя, что у него есть надежда
