со вторых, с «Дыханья».
Бандит задумался, Бедаков позволил себе шевельнуться, и тут же ствол уперся ему в шею.
— Давай тетрадь!
— Что?! — в ужасе фальцетом воскликнул он и принялся защищаться: — Я же заплатил… я же не украл… Это коммерческая сделка… Я же не знал, что это был убийца, а может, и не убийца, а перекупщик…
Бандит спокойно выслушал сбивчивую тираду и повторил:
— Тетрадь!
— У меня ее нет! — брякнул Дима.
Бандит навел дуло автомата на его колено:
— Сначала хочешь инвалидом стать, так? Ведь все равно после выстрела взвоешь и отдашь.
Дима побледнел, закивал головой, онемев от страха, и показал жестом, что ему нужно пройти в другую комнату. Бандит последовал за ним. Бедаков достал из шкафа обувную коробку и вынул из нее тетрадь.
Бандит перелистал ее и, убедившись, что это именно та тетрадь, сказал:
— Завтра сделаешь официальное заявление, что технологическая разработка духов «Дыханье» принадлежит Милавиной.
Бедаков едва не лишился чувств. Он смотрел в глазной разрез на шапке бандита и молчал, потрясенный его приказанием.
— Нет… — тихо произнес Дима. — Нет… Прошу, умоляю… — его голос приобретал силу, — не принуждайте меня делать это. Для меня это конец.
— Ничего, выживешь.
— Нет! — уже не замечая автомата, бросился он к бандиту. — Нет! Поймите, это крах, это смерть… Мне больше не подняться, если меня обвинят в плагиате. У вас тетрадь, вы можете изготовить все остальные духи. Только оставьте мне эти. Умоляю! — воскликнул он и упал на колени, но не перед бандитом, а от отчаяния.
Он катался по полу, причитая:
— Ну что вам?! Я же отдал тетрадь! Заплатил за одни духи десять тысяч евро! Оставьте мне их. Неужели вам будет лучше, если я покончу жизнь самоубийством? Вы же не убийца. Я не знаю вас, но вы не убийца!.. Я ни за что не сделаю этого признания. А когда вы предадите огласке мою тайну, я… я… выпрыгну из окна.
— Что, настолько бездарен, алхимик, что даже яд себе изготовить не сможешь? — съязвил Фролов, глядя на стенающего Бедакова. «Молодой, а гнилой насквозь, — с брезгливостью подумал он. — Но может и впрямь выброситься с отчаяния… Дурак и подонок!»
Бедаков поднялся с пола и с размаху, так как ноги не держали его, упал в кресло и закрыл лицо руками.
— Радовался, что повезло… а вышло… Это конец!..
Фролов задумался: «Справедливость должна восторжествовать. Духи «Дыханье» принадлежат Валентине. Но если я обнародую правду, этот подонок может покончить жизнь самоубийством. Что от этого Валентине? Насколько я могу судить — ничего. Вот именно, насколько могу, но не имею права. — Фролов взглянул на скрючившегося Бедакова. — Черт возьми, но я не хочу и тоже не имею права подводить этого подлеца к последней черте. Да, он хлюпик, вор чужих идей, но такой уж он… Валентина простила бы… Да нет, не простила бы, — усмехнулся про себя Сергей, вспомнив характер Тины, — она бы плюнула».
Он открыл тетрадь и, вырвав несколько листов с разработкой технологии «Дыханья», бросил их на пол:
— Живи, подонок! Может, станешь человеком.
Бедаков отнял от лица руки и безумными глазами посмотрел на Фролова, а потом, заметив на полу листы, бросился на колени, схватил их и жалобно завыл от счастья.
— Хотя вряд ли, — пробормотал Фролов и хлопнул дверью.
Вера примчалась к Сергею чуть свет.
— Что случилось? — открывая дверь, с удивлением спросил он, но, взглянув в ее глаза, догадался. — Он позвонил, да?
Вера, закрыв за собой дверь и припав к ней спиной, проговорила, немного задыхаясь от волнения:
— Да!
— Когда он объявился?
— Вчера к концу дня я заехала в издательство, Олег мне сказал, что звонил Катков и настаивал на встрече. Угрожал, намекал на убийства Милены и Валентины. Олег дал согласие встретиться с ним в выставочном центре «Леонардо».
Фролов, взъерошив волосы, задумался.
— В «Леонардо»?! — размышляя, проговорил он. — В принципе, чем быстрее все закончится, тем лучше. К тому же ничего подозрительного в этом нет. Известно, что Олег Пшеничный выставит там несколько принадлежащих ему картин.
— И в том числе полученную по наследству от Милавиной «Колдунью», — не удержалась от напоминания Астрова, — кисти известного художника Сергея Фролова. Об этом сейчас только и говорят. На закрытый просмотр соберется много народу.
— Пшеничный назначил встречу на день закрытого просмотра? — уточнил Фролов.
— Да!
— Впрочем, это не имеет особого значения. Итак? — он вопросительно взглянул на Веру.
— Итак! — ответила она, бодро улыбаясь. — Я готова к поимке преступника.
— Наша удача, если он воспользуется оружием, а не каким-нибудь подручным средством.
— Конечно, оружием! На этот раз пистолетом, не винтовку же в павильон тащить.
— Но как узнать, где объект будет прятать оружие, чтобы подкараулить его и взять с поличным?
— Объект! — рассмеялась Вера. — Точно определил.
— В принципе, два варианта: либо он заранее спрячет оружие где-нибудь в павильоне, либо оно будет у него.
— Спрячет? — повторила Вера. — Вряд ли. Пистолет небольшой. Зачем рисковать, создавать трудности? Прятать, а потом выжидать момент, чтобы взять обратно. Уверена, пистолет будет у него.
— Ты думаешь? Но как нам быть в таком случае?
— Знаешь что, — после продолжительного молчания начала Вера, — я предупрежу охрану. Скажу, что одна из картин стоит почти миллион долларов. И когда мы уже точно поймем, что оружие у объекта при себе, я закричу: «Пропала!..» Охранники первым делом подумают, что пропала именно эта картина, перекроют выход, а я потребую обыскать всех, потому что вырезать из рамы картину лезвием и спрятать ее на себе — дело нескольких мгновений. И вот тогда наш «объект» придет в страшное волнение и попытается избавиться от оружия. И тут я его, что называется, схвачу за руку. Как, а? — покусывая от возбуждения губы, устремила она вопросительный взгляд на Сергея.
— По-моему, идеальный вариант, — поражаясь лишний раз изобретательности Веры, признался он, но тем не менее уточнил: — Если все же у преступника оружия не окажется, то мы ничего не теряем, кроме шанса взять его с поличным.
— Совершенно верно, — точно успокаивая его, согласилась она.
— Ты что-то очень бледная сегодня, — заметил Сергей.
Вера провела рукой по лицу.
— Ну так поднялась чуть свет и волнуюсь, не без этого. Я хотела с тобой встретиться еще вчера, но ты укатил на дачу, даже не предупредив меня. А по телефону такие разговоры не ведут.
— Я только туда и обратно. Кое-что из старых набросков понадобилось.
— Ладно, — вздохнула Вера, — обо всем договорились. Я пошла. Надо как следует отдохнуть перед делом, — нервно рассмеялась она.
— А может, все-таки предупредить Терпугова? — осторожно
