Но вот он здесь, с еще большим количеством таблеток. Не знаю, как он получил эти, но это заставляет меня нервничать, что кто-то еще, помимо меня и Харрисона теперь знает о его зависимости. Теперь он стал беспечным.
Как бы я не пытался уговорить отца отправиться в реабилитационную клинику, он боится того, что произойдет с его карьерой, если это станет достоянием общественности. Сейчас его зависимость - это просто плохо, это разрушает его личную жизнь. Впрочем, он почти достиг той точки, когда она будет разрушать и его профессиональную жизнь. Это просто вопрос времени, потому что алкоголь начинает играть все большую роль и инциденты, которые я разруливал в этом году, становятся все более и более частыми.
Знаю, что зависимость не проходит сама по себе. С ней или активно борются, или активно кормят. И сейчас, он ни черта не делает, чтобы побороть это.
Я открываю крышку, высыпаю таблетки в ладонь и начинаю их подсчитывать.
- Оуэн? - сипит отец.
Он поднимает себя до положения сидя. Он внимательно присматривается к таблеткам в моей руке, больше сосредоточен на том, что я собираюсь сделать с ними, чем на том факте, что я досрочно освобожден, раз нахожусь здесь.
Кладу таблетки рядом с собой на журнальный столик, складываю руки вместе между коленями и улыбаюсь отцу.
- Я встретил девушку недавно.
Выражение лица моего отца говорит за него. Он полностью запутался.
- Ее зовут Оберн.
Встаю и иду к полке над камином. Смотрю на последние семейные фото, которые мы когда-то сделали. Это было более, чем за год до аварии, и я ненавижу, что это последнее воспоминание о том, как они выглядят. Я хочу более свежую память о них в своем сознании, но воспоминания увядают намного быстрее, чем фотографии.
- Это хорошо, Оуэн, - бормочет отец. - Но уже за полночь. Не могли бы мы поговорить завтра?
Возвращаюсь туда, где он сидит, но не сажусь в этот раз. Вместо этого, стою и смотрю на него сверху вниз. Вниз на человека, который когда-то был моим отцом.
- Ты веришь в судьбу, папа?
Он моргает.
- До тех пор, пока я не увидел ее, я не верил. Но она изменила это в ту же секунду, как сказала свое имя.
Я жую внутреннюю сторону щеки секунду, прежде чем продолжить. Я хочу дать ему время переварить все, что я говорю.
- У нее такое же второе имя, как у меня.
Он поднимает бровь над налитыми кровью глазами.
- Иметь одинаковые имена, это необязательно судьба, Оуэн. Но я счастлив, что ты счастлив.
Отец трясет головой, все еще недоумевая, почему я здесь. Уверен, что не каждую ночь сын будит его отца после полуночи из медикаментозного сна, чтобы бредить о девушке, которую встретил.
- Хочешь знать, что самое лучшее в ней?
Мой отец пожимает плечами. Знаю, что он хочет сказать мне «отвяжись», но даже он понимает, что сейчас не время сказать отвалить тому, кто только что вышел из тюрьмы, где он провел месяц из-за тебя.
- У нее есть сын.
Это заставляет его встрепенуться. Он смотрит на меня.
- Он твой?
Не отвечаю на этот вопрос. Если бы он слушал меня, он бы услышал, что я сказал, что познакомился с ней недавно. Официально, во всяком случае.
Я сажусь перед ним. Смотрю ему прямо в глаза.
- Нет. Он не мой. Но если бы он был, я тебе гарантирую, я бы никогда не относился к нему так, как ты ко мне последние несколько лет.
Глаза отца падают на пол.
- Оуэн…, - хрипит он. - Я никогда не просил тебя…
- Ты никогда не просил меня не делать этого!
Я кричу. Снова стою и смотрю на него сверху вниз.
Никогда не чувствовал такой злости по отношению к нему. Мне это не нравится.
Хватаю пузырек с таблетками и иду на кухню. Высыпаю их в раковину и включаю воду. Когда все таблетки смываются, иду в сторону его офиса. Слышу, как он идет за мной, он понял, что я делаю.
- Оуэн! - гневается он.
Знаю, что он какими-нибудь юридическими способами мог получить кое-что, кроме того, что я мог достать для него, так что я иду к столу и открываю ящик. Нахожу еще один полупустой пузырек с таблетками. Он понимает, что не стоит пытаться меня остановить физически, поэтому отходит в сторону, при этом, умоляя меня не делать этого.
- Оуэн, ты же знаешь, они мне нужны. Ты же знаешь, что случается, когда я не принимаю их.
На этот раз, я не слушаю его. Сыплю таблетки в канализацию, стряхивая его с себя, пока он пытается мне помешать.
- Они мне нужны!
Он кричит, снова и снова, пытаясь схватить их, когда они исчезают в канализации. Он на самом деле ловит одну между пальцами и засовывает ее в рот. От этого мне скручивает живот. Он не похож на себя, когда в депрессии и слаб.
Когда последняя таблетка исчезает, я поворачиваюсь к нему лицом.
Ему так стыдно, что он даже не смотрит на меня. Опустив локти на прилавок, он хватается руками за голову.
Делаю шаг ближе к нему, прислоняюсь к стойке и говорю ему спокойно.
- Я наблюдал за ней с сыном. Я видел, чем она жертвует для него, - сообщаю ему. - Я видел, на что готовы пойти родители, чтобы обеспечить своему ребенку наилучшую жизнь. И когда я вижу ее с ним, то думаю о тебе и обо мне. Про то, как мы облажались, папа. С той самой ночи. И каждое мгновение своей жизни с тех пор, единственное, что я хотел видеть - это как тебе становится лучше. Но это не происходит. Стало только хуже, и я не могу сидеть здесь и быть частью этого. Ты убиваешь себя, и я не позволю твоим страданиям быть оправданием того, что я делал для тебя.
Поворачиваю и иду к входной двери, но сначала подхожу к каминной полке и беру рамку. Прохожу мимо него и выхожу через парадную дверь.
- Оуэн, подожди!
Останавливаюсь перед спуском по лестнице и поворачиваюсь к нему. Он стоит в дверях, ждет, что я снова накричу.
Я не кричу.
В миг, когда я вижу его безжизненные глаза, чувство вины просачивается в мою душу.
- Подожди, - повторяет он.
Я даже не уверен, что он знает, о чем он просит меня. Он просто знает, что он никогда не видел эту сторону меня прежде.
Решительную сторону.
- Я не могу ждать, отец. Я ждал в течение многих лет. Мне больше нечего сказать.
Отворачиваюсь и ухожу.
Глава 17
Оберн
- ЭйДжей, тебе с шоколадной крошкой или с черникой?
Мы покупаем продукты. ЭйДжей, Трей, и я.
В последний раз я была в Таргете с Оуэном, и это было давно. Почти три месяца назад, если быть точной.
Не то чтобы я считала. Нет, я считала. И делала все от меня зависящее, чтобы прекратить это.
Я пытаюсь сосредоточиться на том, что развивается между Треем и мной, но постоянно сравниваю его с Оуэном.
Я едва знаю этого парня, но почему-то он коснулся той части меня, которой никто не касался с тех пор, как я была с Адамом. И несмотря на те вещи, которые сделал Оуэн, я знаю, что он хороший человек. Как бы я не пыталась забыть его, в моей груди до сих пор просыпаются нежные чувства, когда я думаю о нем. Не представляю, как заставить их уйти.
- Мама, - зовет ЭйДжей, потянув за край моей рубашки. - Можно?
Я выхожу из транса.
- Можно что?
- Взять игрушку.
Я начинаю трясти головой, но прежде, чем у меня появляется такая возможность, Трей отвечает:
- Да, пойдем смотреть игрушки.
Он хватает ЭйДжея за руку и идет назад.
- Встретимся в отделе игрушек, когда закончишь, - бросает он, отворачиваясь.
Я наблюдаю за ними. Они оба смеются, и маленькая ручка ЭйДжея, обхваченная рукой Трея, заставляет меня ненавидеть себя за то, что я так плохо стараюсь.
Трей любит ЭйДжея, и ЭйДжей явно любит Трея, здесь только я веду себя эгоистично, потому что не чувствую того же единения душ с Треем, как это было с Оуэном.
Я провела всего два дня с Оуэном.
Вот и все.
Я бы, наверное, нашла в нем что-то, что мне не нравится, если бы провела с ним побольше времени, так что, скорее всего, была охвачена самой идеей быть с Оуэном, а не настоящими чувствами к нему.
Взгляд на это с такой позиции, заставляет меня чувствовать себя несколько лучше. Может у меня и не появилось мгновенных чувств к Трею, но они определенно появятся. Особенно благодаря тому, как он обращается с ЭйДжеем.
Все те, кто может сделать счастливым ЭйДжея, делают счастливой и меня.
Впервые за долгое время ловлю себя на том, улыбаюсь, думая о Трее, а не об Оуэне.
Набираю большинство продуктов из списка, прежде чем направиться в сторону отдела игрушек. Срезаю путь через спортивные товары и немедленно останавливаюсь, как только поворачиваю за угол.
Если судьба играет в шутки, то это самая худшая из них.
Оуэн смотрит на меня с таким же недоверием, отразившемся на его лице, которое, уверена, отражается и на моем. В одно мгновение все, что я пыталась почувствовать к Трею, уменьшается в десятки раз и устремляется в сторону Оуэна.
