Тем временем начался сбор урожая, и крестьяне ходили на ярмарку не так часто. Как всегда, в этот период в доме торговца кораллами наступало затишье. Низальщицы, едва смеркалось, уже уходили из дома. И вечером, когда Ниссен Пиченик возвращался из синагоги, его больше не ожидало прекрасное пение хорошеньких девушек, а только жена, привычная тарелка с луковицами и редькой и медный самовар.
Однако - вспоминая о днях, проведенных в Одессе, о деловом безделье, о котором, кроме него самого, ни один человек не догадывался, - торговец кораллами покорился заведенным обычаям осенних дней. Он уже подумывал о том, как через несколько месяцев, отговорившись важными сделками, отправится в какой-нибудь другой портовый город, например Петербург.
Материальных хлопот он не страшился. Все деньги, которые он откладывал за годы торговли кораллами, лежали, неизменно принося проценты, у ростовщика Пинкаса Варшавского, уважаемого в общине человека, который безжалостно выколачивал все долги, но и проценты выплачивал аккуратно. Денежных затруднений Ниссен не опасался; бездетному, ему не требовалось заботиться о потомках. Так почему ж еще разок не съездить в какой-нибудь порт?
И торговец кораллами уже начал строить планы на ближайшую весну, как вдруг в соседнем местечке Сучки стряслось нечто невероятное.
В этом городишке, таком же крохотном, как и родное для Ниссена Пиченика местечко Прогроды, некий человек, которого до сей поры никто в округе не знал, открыл магазин кораллов. Человека звали Енё Лакатош, и родом он был, как вскоре стало известно, из далекой страны Венгрии. Он говорил на русском, немецком, украинском, польском, а захоти вдруг кто-нибудь, и господин Лакатош стал бы изъясняться по-французски, по-английски и по-китайски. Он был молодой, с гладкими иссиня-черными напомаженными волосами - между прочим заметим, единственный мужчина во всей округе, который носил глянцевитый накрахмаленный воротничок, галстук и трость с золотым набалдашником. Он приехал в Сучки несколько недель назад, завел там дружбу с мясником Никитой Колхиным и обрабатывал его до тех пор, пока тот не решился открыть вместе с ним торговлю кораллами. Фирма с ярко-красной вывеской называлась: Никита Колхин & Compagnie.
В витринах магазина сверкали безупречно красные кораллы, правда более легкие, чем камни Ниссена Пиченика, но зато и более дешевые. Большая связка кораллов стоила рубль пятьдесят, цепочки - двадцать, пятьдесят, восемьдесят копеек. Цены стояли в витрине магазина. И дабы никто не проходил мимо, внутри его целый день горланил фонограф. Веселые песни были слышны в городке и за его пределами - в окрестных деревнях. Между тем в Сучках не имелось такой большой рыночной площади, как в Прогродах. И все-таки - даже несмотря на уборку урожая - крестьяне приходили в магазин господина Лакатоша послушать песни и приобрести дешевые кораллы. Господин Лакатош вел свое заманчивое дело уже больше месяца, и как-то раз к Ниссену Пиченику зашел крестьянин из зажиточных и заявил:
- Ниссен Семенович, я не могу поверить, что ты вот уже двадцать лет обманываешь меня и всех остальных. Но теперь в Сучках есть человек, который продает прекраснейшие коралловые бусы, пятьдесят копеек за штуку. Моя жена уже хотела туда поехать, но я подумал, что сперва надо бы спросить тебя, Ниссен Семенович.
- Верно, этот Лакатош, - ответил Ниссен Семенович, - вор и мошенник. Иначе я не могу объяснить его цены. Но я сам отправлюсь туда, если ты подвезешь меня на своей телеге.
- Хорошо! - сказал крестьянин. - Посмотри и убедись сам.
Вот так торговец кораллами оказался в Сучках, постоял некоторое время перед витриной, послушал громкие песни, наконец-таки вошел и заговорил с господином Лакатошем.
- Я сам торговец кораллами, - сказал Ниссен Пиченик, - мой товар приходит из Гамбурга, Одессы, Триеста, Амстердама. Ума не приложу, почему и каким образом вы продаете такие прекрасные кораллы и так дешево.
- Вы принадлежите к старому поколению, - возразил Лакатош, - и, простите мне такое выражение, немного отстали.
Тем временем Лакатош вышел из-за прилавка - и Ниссен Пиченик увидел, что он прихрамывает. Очевидно, его левая нога была короче, так как каблук на левом сапоге был вдвое выше правого. От Лакатоша исходил сильный, дурманящий запах и неизвестно, где на его тощем теле располагался, собственно, источник этих испарений. Волосы его были иссиня-черны, как ночь. А темные глаза, которые в первое мгновение могли показаться мягкими, каждую секунду излучали блеск такой силы, что в самой глубине зрачков вспыхивало странное огненное зарево. Под черными завитыми усиками усмехались белые, сверкающие мышиные зубки Лакатоша.
- Ну? - спросил торговец кораллами Ниссен Пиченик.
- Конечно, - произнес Лакатош, - мы не сумасшедшие. Мы не ныряем на морское дно. Мы попросту изготовляем искусственные кораллы. Моя фирма называется "Братья Лаункастл, Нью-Йорк". Я с успехом отработал два года в Будапеште. Крестьяне ничего не замечают. И не только в Венгрии, но, как видите, и в России. Им хочется красивых красных безупречных кораллов. Вот они. Дешево, доступно, красиво, нарядно. Чего еще желать? Настоящие кораллы не бывают столь прекрасны!
- Из чего сделаны ваши кораллы? - поинтересовался Ниссен Пиченик.
- Из целлулоида, дорогой мой, из целлулоида! - в восторге закричал Лакатош. - Только не говорите мне ничего о технике! Видите ли, в Африке растут каучуковые деревья, из резины делают каучук и целлулоид. Разве это не естественно? Неужели в каучуковых деревьях меньше природы, чем в кораллах? Неужто в африканском дереве меньше природы, чем в коралловом, что на дне моря? Ну что, что вы теперь скажете? Будем вести дело вместе? Решайтесь! Через год, начиная с сегодняшнего дня, из-за конкуренции со мной вы лишитесь всех своих клиентов - и можете возвращаться со всеми своими кораллами обратно на дно морское, туда, откуда берутся эти красивые камешки. Скажите же: да или нет?
- Дайте мне два дня сроку, - отвечал Ниссен Пиченик и уехал домой.
VII
Вот так дьявол искушал Ниссена Пиченика. Он назывался Енё Лакатошем из Будапешта, он привил фальшивые кораллы на русской земле, кораллы из целлулоида, горящие, когда их поджигают, зеленовато-голубым пламенем, словно костер, окружающий преисподнюю.
Возвратясь домой, Ниссен Пиченик равнодушно поцеловал в обе щеки жену, поздоровался с низальщицами и замутненными глазами, замутненными чертом глазами, стал рассматривать свои дорогие кораллы, живые кораллы, которые выглядели далеко не так безупречно, как фальшивые целлулоидные камешки конкурента Енё Лакатоша. И дьявол внушил Ниссену Пиченику, честному торговцу, мысль подмешать к настоящим кораллам фальшивые.
И однажды он отправился на почту и продиктовал писарю письмо к Енё Лакатошу в Сучки, чтобы тот через несколько дней прислал ему не меньше двадцати фунтов фальшивых кораллов. Целлулоид, как известно, материал легкий, и из двадцати фунтов фальшивых кораллов получается изрядное количество украшений. Ниссен Пиченик, прельщенный и ослепленный дьяволом, подмешал искусственные кораллы к настоящим, изменив этим самому себе и настоящим кораллам.
По округе уже начался сбор урожая, и крестьяне почти не приходили за кораллами. Но на тех редких покупателях, которые появлялись от случая к случаю, Ниссен Пиченик, благодаря поддельным кораллам, зарабатывал теперь больше, чем прежде на многочисленных клиентах. Он смешивал настоящее с поддельным - а это еще хуже, чем если бы он продавал только подделки. Ведь с людьми, попутанными дьяволом, происходит и такое: во всем дьявольском они превосходят даже самого дьявола. Вот таким образом Ниссен Пиченик превзошел Енё Лакатоша из Будапешта. Все, что зарабатывал, Ниссен Пиченик нес Пинкасу Варшавскому. Лукавый до того обольстил торговца кораллами, что он испытывал истинное наслаждение при мысли о капитале, который умножается и приносит проценты.
В эти дни неожиданно умер ростовщик Пинкас Варшавский, и Ниссен Пиченик испугался, тотчас пошел к его наследникам и потребовал свои деньги с процентами. Он получил их на месте, ровным счетом пять тысяч четыреста пятьдесят рублей и шестьдесят копеек. Из этих денег торговец кораллами вернул долг Лакатошу и затребовал еще двадцать фунтов искусственных кораллов.
Однажды к Ниссену Пиченику пришел богатый хмелевод и попросил для одного из своих внуков коралловую цепочку от сглаза.
Торговец кораллами нанизал на нитку одни фальшивые, из целлулоида, кораллы и еще добавил:
- Это самые красивые, которые только у меня есть.
Крестьянин расплатился по установленным на настоящие кораллы ценам и уехал в свою деревню.
Его внук умер неделю спустя после того, как на его шейку повесили поддельные кораллы, страшной смертью от удушья, от дифтерии. И по деревне Соловецк, где жил богатый хмелевод (а также по окрестным деревням), распространилась весть о том, что кораллы Ниссена Пиченика из Прогрод навлекают несчастье и болезнь - и не только на тех, кто у него покупал, потому что дифтерия начала свирепствовать в соседних деревушках и смела на своем пути много детских жизней. Разнесся слух, будто кораллы Ниссена Пиченика приносят болезнь и гибель.
