Эрик. Что я вижу? Герб графа Фалькенскильда! Боже, неужели это она? (Стремительно выбегает на улицу.)
Ханс, Марта.
Марта (вслед Эрику). Сын мой, сын мой! Не подвергай себя опасности!
Ханс. Оставьте его… Сын нашего хозяина ничем не рискует, он не подвергается никакой опасности… Его будут носить на руках, если только он этого захочет. (Всматривается.) Глядите! Как он говорит с теми, кто окружил коляску? Это уличные парни, я их всех знаю… Они уходят… удаляются.
Марта. Слава богу! Но мой муж! Я хочу знать: что с ним? Я побегу к нему.
Ханс (хочет помешать ей). И не думайте!
Марта (отталкивает слугу и бежит на улицу). Оставь меня, говорю тебе! Я хочу, хочу!..
Ханс. Невозможно ее удержать. (Высовывается в дверь. Кричит на улицу.) Господин Эрик! Господин Эрик! (Вглядывается.) Вот те раз! Что он там делает? Помогает выйти из коляски какой-то даме… Очень красивой и, право, очень нарядной!.. Да что она – в обмороке? Она испугалась…
Возвращается Эрик, неся на руках Кристину, – она в обмороке. Он бережно опускает Кристину в кресло слева.
Эрик. Скорее на помощь!.. Мама!..
Ханс. Она ушла узнать что-нибудь о хозяине.
Эрик (смотрит на Кристину). Она приходит в себя. (Хансу, который глядит на нее.) Чего ты здесь торчишь? Ступай вон!
Ханс. Мне ничего другого не надо. (Про себя.) Побегу на улицу, хоть накричусь вволю. (Убегает.)
Кристина, Эрик.
Кристина (приходит в себя). Эти крики… эти угрозы… Меня окружила злобная толпа… Что я им сделала? Где я?
Эрик (робко). Вы в безопасности! Не бойтесь ничего.
Кристина (взволнованно). Знакомый голос. (Оборачивается.) Эрик… это вы?
Эрик. Да, это я. Я снова вижу вас. Я счастливейший из смертных, потому что могу защищать… охранять вас… предоставить вам убежище!..
Кристина. Где я?
Эрик. У меня, у моей матери. Простите, что я принимаю вас в таком помещении. Эта лавка не похожа на блестящую гостиную вашего дворца. Но мы ведь только купцы…
Кристина. Это уважаемое сословие. Но отец и я – мы ценим вас и за другие качества. Услуга, которую вы оказали мне…
Эрик. Услуга! Не говорите этого слова!
Кристина. Но почему?
Эрик. Потому что это слово заставляет меня молчать. Оно связывает меня оковами, которые я хочу наконец разорвать. Да, пока я служил у вашего отца, пока он принимал меня в своем гостеприимном доме, мне казалось бы грубым нарушением чести и моих обязанностей выдать тайну. Но нанесенное им оскорбление освобождает меня. Я ничем больше не обязан вашему отцу. Мы квиты! И, раньше чем умереть, я хочу, даже если вы будете презирать меня, рассказать… как я мучился, переходя от горя к отчаянию…
Кристина (вставая). Эрик, ради бога!
Эрик. Нет, вы должны знать!
Кристина. О несчастный! Неужели вы думаете, что я не знаю этого?
Эрик (вне себя от радости). Кристина!
Кристина (испуганно). Молчите! Ради бога, замолчите! Неужели вы думаете, что мое сердце не способно оценить ваше благородство, что я не ценила вашу преданность и в особенности ваше молчание?
Эрик радостно встрепенулся.
Однако сегодня вы дерзнули прервать его; надеюсь, что это в последний раз, ибо я уже предназначена другому. Этого требует отец, а мой долг подчиняться ему…
Эрик. Ваш долг?..
Кристина. Да, мой долг перед семьей, перед моим аристократическим происхождением, к которому я не стремлюсь, но которое дало мне небо, и я обязана быть достойной его. (Подходит к Эрику.) А вы, Эрик (робко), я не смею сказать вам – мой друг, не предавайтесь отчаянию. Знайте, что стыд или честь зависят только от того, как выполняешь свой долг. На моем месте вы поступили бы точно так же и выполнили бы свой долг храбро и без жалоб. Прощайте навеки! Завтра я буду женой барона Гёлера.
Эрик. Нет, этого не будет! Пока я жив, никогда, клянусь вам в этом!.. Боже, сюда идут!..
Кристина, Эрик, Ранцау, Марта.
Марта (к Ранцау). Если вы желаете говорить с моим сыном, вот он. (В сторону.) Ничего невозможно выяснить.
Кристина (увидев их). О боже!
Марта и Ранцау (кланяясь). Мадемуазель Фалькенскильд!
Эрик (поспешно). Которую мы имели счастье приютить, когда толпа остановила ее карету.
Ранцау. О, вы как будто стараетесь оправдать поступок, который делает вам честь.
Эрик (взволнованно). Я, господин граф…
Марта (про себя). Граф! (С раздражением.) Конец нашей лавке, теперь это место свиданий вельмож.
Ранцау (испытующе смотрит на Кристину и Эрика; они оба потупили взоры). Хорошо… очень хорошо… (Улыбаясь.) Прекрасная дама в опасности; молодой рыцарь освобождает ее. Я читал романы, которые начинались именно так.
Эрик (стараясь переменить тему разговора.) Но вы очень смелы, господин граф; в такое время ходить пешком по улицам!
Ранцау. А почему бы и нет? Именно сейчас пешеходы – сила; они забрасывают грязью кареты. Я держу слово и ни при каких обстоятельствах не меняю его. Я обещал вам, молодой человек, что, когда приду сюда за покупками, принесу приказ о назначении вас лейтенантом. (Вынимает из кармана бумагу и передает ему.) Вот он!
Эрик. Какое счастье! Я – офицер!
Марта. Что мне делать? (Указывая на Ранцау, в сторону.) Я была права, не доверяя ему.
Ранцау (обращаясь к ней). Поздравляю вас, госпожа Буркенстафф, с той славой, которой вы сейчас наслаждаетесь.
Марта. Что вы хотите этим сказать?
Ранцау. Разве вы не знаете, что происходит?
Марта. Не знаю. Я была у нас на фабрике; там нет ни души…
Ранцау. Все на дворцовой площади; ваш муж стал божеством толпы. Всюду развеваются стяги со словами «Да здравствует Буркенстафф! Наш вождь Буркенстафф!» Его имя стало лозунгом.
Марта. О несчастный!
Ранцау. Шумные толпы его приверженцев окружили дворец и кричат во весь голос: «Долой Струэнсе!» (Улыбаясь.) Некоторые даже кричат: «Долой правительство!»
Эрик. О боже! И вы не боитесь…
Ранцау. Нисколько. Я прогуливаюсь, сохраняя инкогнито, как любитель острых ощущений. А если мне будет угрожать опасность, я прибегу к вам.
Эрик (живо). И, клянусь, не зря!
Ранцау (берет его за руку). Я рассчитываю на вас.
Марта (направляясь в глубь сцены). О боже мой, вы слышите этот шум?
Ранцау (в сторону). Все идет прекрасно! И если так будет продолжаться, вмешиваться не придется.
Кристина, Эрик, Марта, Ранцау, Ханс.
Ханс (вбегает, запыхавшись). Победа! Победа! Наша берет!
Марта, Эрик, Ранцау. Говори! Говори же! Что случилось?
Ханс. Не могу больше. Я так кричал, так кричал!.. Мы вышли на дворцовую площадь. Нас было три или четыре тысячи человек… И мы повторяли: «Буркенстафф! Буркенстафф! Отмените приказ об аресте Буркенстаффа!» Тогда на балконе появилась королева и рядом с ней Струэнсе в прекрасном костюме из синего бархата. Он – красивый человек с прекрасным голосом. Он заговорил, и стало тихо. «Друзья мои, вы введены в заблуждение ложными слухами. Я отменяю всякие аресты и клянусь именем королевы и своим, что господин Буркенстафф свободен и ему нечего опасаться».
Марта. Я вздохнула свободно.
Кристина. Какое счастье!
Эрик. Все спасено!
Ранцау (про себя). Все потеряно!
Ханс. Тогда толпа начала выкрикивать: «Да здравствует королева! Да здравствует Струэнсе! Да здравствует Буркенстафф!» Когда же я сказал моим соседям: «Кстати, а ведь я Ханс, приказчик его лавки», они закричали: «Да здравствует Ханс!» Они разорвали мой костюм, качая меня, чтобы показать толпе. Но это еще не все: рабочие выстроились с цеховыми старостами во главе и пошли поздравлять нашего хозяина. Они торжественно несут его сюда, в лавку.
Марта (про себя). Торжественно? Он окончательно потеряет голову.
