Бенедикт Спиноза - Этика

ПОЛОЖЕНИЕ VII

Стремление, по которому каждая вещь стремится сохранить свое существование, есть не что иное, как действительная сущность самой вещи.

Из данной сущности каждой вещи необходимо следует что-нибудь (по пол. 36 части I), и вещи не имеют другой силы, кроме той, которая вытекает необходимо из их определенной природы (по пол. 29 части I). Поэтому сила или стремление вещи, по которому она делает что-нибудь одна или вместе с другими или стремится делать, т. е. (по пол. 6 этой части) сила или стремление, по которому она стремится сохранить свое существование, есть не что иное, как сама данная или действительная сущность вещи, – что и требовалось доказать.

Стремление, по которому каждая вещь стремится сохранить свое существование, не заключает в себе никакого определенного времени, а неопределенное.

Ибо если бы оно заключало в себе ограниченное время, которым бы определялась продолжительность вещи, тогда из одной только способности, по которой вещь существует, следовало бы, что вещь после этого ограниченного времени не может существовать, а должна разрушиться; но это (по пол. 4 этой части) абсурдно. Следовательно, стремление, по которому вещь существует, не заключает в себе определенного времени, а напротив, если она не разрушается внешней причиной (по тому же пол. 4 этой части), то в силу той же способности, по которой она уже существует, будет продолжать существовать всегда; следовательно, это стремление заключает в себе неопределенное время, – что и требовалось доказать.

Душа, как поскольку она имеет ясные и отчетливые идеи, так и поскольку она имеет идеи спутанные, стремится сохранить свое существование некоторым неопределенным его продолжением и сознает это свое стремление.

Сущность души составляется из полных и неполных идей (как мы показали в пол. 3 этой части), поэтому (по пол. 7 этой части), поскольку она имеет как те, так и эти, она стремится сохранить свое существование, и притом (по пол. 8 этой части) некоторым неопределенным его продолжением. Но так как душа (по пол. 23 части 2) необходимо сознает себя посредством идей испытываемых телом впечатлений, то, следовательно, она сознает (по пол. 7 этой части) и свое стремление, – что и требовалось доказать.

Это стремление, когда оно относится к одной душе, называется волей; но когда оно относится и к душе и к телу одновременно, то называется позывом (арреtitus), который есть не что иное, как сама сущность человека, из природы которой необходимо вытекает то, что служит для его сохранения; и потому человек определен делать это самое. Затем, между позывом и пожеланием только та разница, что пожелание относится большей частью к людям, поскольку они сознают свой позыв, и потому его можно определить так: пожелание (cupiditas) есть позыв, соединенный с его сознанием. Из всего этого вытекает, что мы стремимся к чему-нибудь, хотим, имеем позыв или желаем чего-нибудь не потому, что считаем это хорошим, но, напротив, мы считаем что-нибудь хорошим потому, что мы к нему стремимся, хотим его, имеем к нему позыв или желаем его.

Идеи, исключающей существование нашего тела, не может быть в нашей душе, но она противоположна ей.

Что может разрушить наше тело, того не может быть в нем (по пол. 5 этой части). Поэтому и идеи этой вещи не может быть в Боге, поскольку он имеет идею нашего тела (по короля, пол. 9 части 2), т. е. (по пол. 11 и 13 части 2) идеи этой вещи не может быть и в нашей душе; но, напротив, так как первое (по пол. 11 и 13 части 2), что составляет сущность души, есть идея тела, действительно существующего, то первое и главное стремление нашей души (по пол. 7 этой части) состоит в том, чтобы утверждать существование нашего тела. И поэтому идея, которая отрицает существование нашего тела, противоположна нашей душе, – что и требовалось доказать.

Что увеличивает или уменьшает способность нашего тела к деятельности, что содействует ей или стесняет ее, идея всего того увеличивает или уменьшает способность нашей души к мышлению, содействует ей или стесняет ее.

Это положение следует из положения 7 части 2 или также из положения 14 части 2.

Итак, мы видим, что душа может претерпевать множество перемен и переходить то к большему, то к меньшему совершенству, и эти страдательные состояния выражают нам аффекты печали и радости. Под радостью я буду таким образом разуметь дальше страсть, посредством которой душа переходит к большему совершенству; а под печалью – страсть, посредством которой она переходит к меньшему совершенству. Далее, аффект радости, относящийся вместе к душе и телу, я называю игривостью или веселостью; а аффект печали – скорбью или меланхолией. Но нужно заметить, что игривость и скорбь относятся к человеку тогда, когда одна его часть испытывает на себе больше стороннего действия, чем остальные; веселость же и меланхолия – когда все части испытывают на себе стороннее действие одинаково. Затем, что такое пожелание, это я объяснил в схолии положения 9 этой части, и кроме этих трех, я не знаю никакого первичного аффекта; ибо все остальные вытекают из этих трех, как я покажу дальше. Но прежде чем продолжать дальше, я хочу подробнее объяснить положение 10, чтобы было более понятно, каким образом идея может быть противоположна идее.

В схолии положения 17 части 2 мы показали, что идея, которая составляет сущность души, заключает в себе существование тела на протяжении всего времени, пока существует само тело. Далее, из того, что мы показали в королларии положения 8 части 2 и в схолии к нему, следует, что настоящее существование нашей души зависит только от того, что душа заключает в себе действительное существование тела. Наконец, мы показали, что способность души, по которой она воображает вещи и вспоминает их, зависит от того (см. пол. 17 и 18 части 2 с его схолией), что она заключает в себе действительное существование тела. Из этого следует, что настоящее существование души и ее способность воображения уничтожаются, как только душа перестает утверждать настоящее существование тела. Но причиной того, почему душа перестает утверждать существование тела, не может быть сама душа (по пол. 4 этой части), а также и не то, что тело перестало существовать. Ибо (по пол. 6 части 2) причина, почему душа утверждает существование тела, состоит не в том, что тело начало существовать (поэтому, на том же основании, она не перестает утверждать существование тела оттого, что тело перестает существовать), но (по пол. 17 части 2) это происходит от другой идеи, которая исключает настоящее существование нашего тела и, следовательно, нашей души и которая поэтому противоположна идее, составляющей сущность нашей души.

Душа, насколько может, стремится воображать то, что увеличивает способность тела к деятельности или содействует ей.

Пока человеческое тело испытывает впечатление, которое заключает в себе природу какого-нибудь внешнего тела, до тех пор человеческая душа созерцает это тело как себе присущее (по пол. 17 части 2), а следовательно (по пол. 7 части 2), пока человеческая душа созерцает какое-нибудь внешнее тело как присущее, т. е. (по схолии к тому же пол. 17) воображает его, до тех пор человеческое тело испытывает впечатление, которое заключает в себе природу этого внешнего тела. И поэтому, пока душа воображает то, что увеличивает или поддерживает способность нашего тела к деятельности, до тех пор тело подвергается впечатлениям, которые увеличивают или поддерживают его способность к деятельности (см. постул. 1 этой части); и, следовательно (по пол. 11 этой части), до тех пор увеличивается и поддерживается способность души к мышлению. Отсюда (по пол. 6 или 9 этой части) душа, насколько может, стремится воображать это, – что и требовалось доказать.