Такова экзотическая картина всех задач «Быков Солнца». Не говоря об эстетической оправданности, трудно считать ее практически выполнимой и еще трудней – выполненной. Мы уже видели, что традиционное соответствие с Гомером здесь шатко и сомнительно. Та же судьба постигает и биологические задания. Автором расставлен в тексте ряд небольших деталей – как правило, единичных слов, – намекающих на стадии развития зародыша, как и на стадии биоэволюции (к примеру, «дракон» и «змеи» в модели Мандевилля – как указания на «эпоху рептилий»). Рядом с ними, однако, множество других деталей, более крупных, никак не согласующихся с этим развитием; и в итоге Дж. Эзертон, крупнейший специалист по «Быкам Солнца», заключает так: «Мне представляется невозможным свести все Джойсовы подробности в последовательную картину».
Но главная, стилистическая задача выполнена виртуозно. Большинство прототипов узнаваемы сразу, без колебаний; но некоторые не столь очевидны, и в разных исследованиях и комментариях до сих пор существуют расхождения в списках образцов (хотя обычно общее их число – 32). Степень и точность следования образцам очень разнится. Джойс брал многие из них из антологий, очень небезупречных с современной точки зрения, и в ряде случаев его язык оспорим. Однако эти филологические тонкости – ничто перед вопросами и тупиками, встающими при переводе такого текста. Общий принцип выбирать не приходится – историю может передать лишь история, стиль и язык должны меняться от древних истоков до современного жаргона. И, слава Богу, история русского литературного языка, от киевских и болгарских истоков до символизма и жаргона начала века (дальнейшее не касается нас), по разнообразию стилей и словарей, по диапазону произошедших изменений, смело выдерживает сравнение с любым из новых языков Европы. Основные проблемы дальше: как же отобразить, спроецировать их историю на нашу? что здесь «соответствует» чему? одинакова ли современная непонятность у «Повести временных лет» и у того, что называют «язык короля Альфреда и епископа Эльфрика»? Лишь иногда имеются надежные параллели: скажем, «Мандевилль» – сочинение из разряда хорошо в России знакомого, как «Физиологи», Индикоплов; или XVIII в., когда у нас не было, конечно, великой школы романа, но сказочно расширившийся (хоть и испортившийся отчасти) язык позволяет передать все почти, что угодно… Как общий принцип (но не без исключений) перевод старался выдерживать совпадение столетий, а также пропорцию архаизмов и «непонятных» слов. Но произвол, конечно, был неизбежен; многие пласты языка, по их слишком специфической русскости или конкретности ассоциаций, исключались – как, например, язык офеней или местные говоры (хотя сам Джойс в юности переводил силезский диалект в пьесе Гауптмана ирландским деревенским диалектом!), – словом, представленный опыт отнюдь не исключает других решений. Любители лингвистической тяжелой (весьма) атлетики приглашаются.
Дополнительные планы. Достаточно очевидно, что орган, сопоставляемый автором «Быкам Солнца», – матка, рождающая утроба, искусство же – повивальное. Символ эпизода – матери, цвет – белый.
Джойс начал работу над эпизодом в Цюрихе и закончил в Триесте в мае 1920 г. Он трудился с огромною напряженностью, затратив, по своим подсчетам, 1000 часов работы. «Быков Солнца» он твердо считал труднейшим эпизодом романа – как для автора, так и для читателя. В сентябре – декабре 1920 г. эпизод еще успели опубликовать в «Литл ривью», покуда дело о прекращении публикации не дошло до процесса.
(694) На Полдень к Холлсу Грядем – троекратное восклицание, как указал Джойс, следует стилю «арвальской песни», обрядового гимна «арвальских братьев» – древнеримских жрецов, возносивших моления Марсу и Ларам об урожае и плодородии полей.
(694) Хорхорн – глава Приюта д-р Хорн, согласно контексту, он же – бог Гелиос.
(694) Гоп-ля мужичок гоп-ля! – пятикратный возглас жрецов в конце упомянутого гимна, заменяется возгласом повитухи при рождении мальчика. Поскольку нить эпизода, по замыслу, движется от зачатия к рождению, возглас свидетельствует, что начальные строки не входят в эту нить, являясь заставкой или «молитвой» автора при начатии труда.
(694) Всегда и повсюду… – M1 – первая стилистическая модель. Образцом для нее, исходя из письма Джойса с планом «Быков», обычно указывают римских историков Тацита и Саллюстия. Но их ясный и сжатый стиль диаметрально далек от модели Джойса! Высказывалось разумное предположение, что на последней стадии Джойс отказался от этого образца. Вероятно, у данной модели прообраза просто нет; ближе всего к ней был бы «буквальный перевод трактата на средневековой латыни, типа „Писем темных людей“, сделанный спятившим немецким доцентом» (Стюарт Гилберт).
(695) А посему нет резонов… – М2: стиль средневековой лат. хроники.
(695) О’Шил, О’Ли и О’Хикки – древние ирл. семейства потомственных врачей.
(695) Решен был меж ними план. – План устроения родильных приютов был принят и осуществлен в Ирландии в середине XVIII в.
(696) Отроча еще не раждено… – М3: признанное начало англ. литературного языка – писания епископа Эльфрика (ок. 955 – ок. 1010). Модель воспроизводит стиль и отчасти словарь ранней англосаксонской прозы, использующей ритмические и аллитерационные приемы. Перевод основан на языке «Повести временных лет»: наша литературная история началась почти одновременно. Яди – еда, снаряди – средства, зраки – виды.
(696) Муж некый странен… – Здесь и далее Джойс использовал мотивы и обороты древнеангл. поэмы «Странник» (X в.). Благоутробие – сочувствие, одры – ложа, убрус – платок, велми – весьма, вборзе – быстро, витааху – жил, обаче – однако, во пристанищи – на пристани, вину – причину.
(697) О’Хейр Целитель – один из врачей Приюта (ср. эп. 13), скончавшийся весной 1904 г.
(698) Да воззрит убо всяк… – М4: стиль прозы XV–XVI вв., конкретный образец – моралите «Всяк смертный» (ок. 1509–1519). Персть – прах, пыль; зане – поскольку.
(698) И егда тако беседоваста… – М5: образец – «Путешествия сэра Джона Мандевилля», сборник легенд о путешествиях, написанный в Бельгии в XIV в. по-французски и с XV в. известный также в англ. переводе, который был популярен и снискал автору титул «отца англ. прозы». Стилизация охватывает и содержание, доходя до пародии: обычные вещи описываются в фантастическом свете. Достоит – надлежит, инуду – в иное место, ниже – ни же, в розех буих – в бычьих рогах.
(698) Порази его летящий змий – укус пчелы, см. эп. 8.
(699) Сосуди иже соделаны по чародействам Бохмита. – Бохмит – Магомет, но стеклодувное искусство в Европе, разумеется, не от магометан.
(699) Смешения ис тука пшенична – виски; ис чешуи змиев сих питие – пиво из плодов лозы хмеля.
(699) И ученик благороден наполни чару… – М6: образец – рыцарский роман «Смерть Артура» Томаса Мэлори (XV в.). Елицы – те, кто; непщюю – полагаю; беста – были; искреннии – друзья; онуду – туда; сице – так; разве – помимо.
(700) Под куры… руку соваху – по эп. 12, Блум – «курощуп».
(701) Алба Лонга – древний город в Италии, столица племени латинов, основанная, по преданию, сыном Энея. Здесь – Шотландия (Альба, по-ирландски).
(701) Жене в болезни родити чад – Быт. 3, 16.
(701) Жене подобает жити, чаду же умрети – отношение католической церкви к абортам, опасным родам и т. п. было в ту пору (как и сегодня) «горячей» темой; в 1889 г. Рим воспретил католикам умерщвление плода, даже ради спасения жизни матери. Медики оспаривают эту позицию, но Стивен ниже присоединяется к ней.
(702) Св. Ултан Арбракканский – ирл. святой VII в., покровитель страждущих детей и сирот.
(702) Ов в бездне мрачне, ова же в огне очистителнемь… – По католическому учению, душа матери будет в чистилище, некрещеного же младенца – в «лимбе», местопребывании душ, не искупленных от первородного греха, но не имеющих грехов личных.
(702) Грамерси – частое выражение у Мэлори, от grant us mercy, помилуй нас.
(702) Мы еженощно их в невозможная учиняем – расточение семени без зачатия, что есть, по Стивену, грех против Духа Святого.
(702) Уд святаго Футиния… – Культ св. Футина (галльский святой, III в.), по созвучию его имени с лат. и фр. глаголом «совокупляться», имел черты языческих фаллических культов.
(702) Лилит – в иудейской демонологии злой дух, в особенности вредительница деторождения; в христианской традиции чаще – коварная соблазнительница.
