- Это ты? - нервно спросил он.
- Да.
- Я тебя не видел за обедом.
- Какие обеды! Я не могу есть.
- Точно то же самое с ней! - оживился лорд Эмсворт. - Белфорд сказал... Тут оживилась и Анджела.
- Вы его видели? Что он говорил?
- Никак не могу вспомнить. Вроде бы "свинья", но...
- Нет, не о вас, потом. Он не собирается приехать?
- Вроде бы нет.
- Вы не слушали. У вас вообще такая привычка, дядя Кларенс. Просто сил нет! Вот за это вас и не любят. А про меня он не говорил?
- Да, да, кажется!
- Что же именно?
- Не помню.
В темноте что-то щелкнуло (то были зубы), потом раздался крик. Становилось ясно, что почтение, которое обычно испытывают к дяде, приближалось к нулю.
- Пожалуйста, не надо! - сказал лорд Эмсворт.
- Чего не надо?
- Таких... звуков.
- Какие хочу, такие делаю. Сами знаете, что вы мокрица.
- Кто?
- Мокрица, - холодно сказала она. - Это очень низкое существо. Не какой-нибудь приличный слизняк, вроде этих, садовых, а самое что ни на есть мерзкое...
- Ты бы лучше зашла в дом, - сказал лорд Эмсворт. - Тут прохладно.
- Не зайду. Я думаю о Джимми. А вы зачем вышли?
- Я тоже думаю. Императрица два дня не ест, а твой Белфорд сказал, что надо ее позвать. Мало того, он меня научил - но я никак не вспомню...
- Поразительно! И у вас хватило духу спрашивать Джимми про свиней, это после всего!
- Но я...
- Вот что: если вспомните, и она поест, вам будет стыдно'
- Дорогая моя, - торжественно сказал граф, - если она поест, я не откажу ему ни в чем.
- Честное слово?
- Самое честное.
- Не испугаетесь тети Конни? Лорд Эмсворт весь подобрался.
- Конечно, нет, - гордо сказал он. - Я всегда готов выслушать ее мнение, но есть слишком важные вещи. - Он помолчал. - Вроде бы "сви-и..."
Откуда-то послышалась музыка - кончив дневные труды, прислуга незаконно пользовалась хозяйским граммофоном. Лорду Эмсворту это мешало, он музыки не любил, а главное - слыша такие мелодии, вспоминал о своем младшем сыне Фредерике, который пел и в ванне, и так.
- Именно, "сви-и"...
- Кто-о-о... Кто-оу-оу-оу...
Лорд Эмсворт подскочил на месте.
- ... кто сердце мое украл? - надрывался граммофон. Кто-оу-оу-оу...
Покой летней ночи нарушила радостная трель:
- Сви-и-и-оу-оу!..
Открылось окно. Появилась крупная лысая голова. Солидный голос спросил:
- В чем дело?
- Бидж! - вскричал лорд Эмсворт. - Идите сюда!
- Сейчас, милорд.
Красоту ночи умножило явление дворецкого.
- Бидж, слушайте!
- Да, милорд?
- Сви-и-и-оу-оу..эй!
- Превосходно, милорд.
- А теперь вы.
- Я, милорд?
- Да. Так зовут свиней.
- Я не зову свиней, милорд.
- Зачем вам еще Бидж? - спросила Анджела.
- Если мы оба заучим, тогда неважно, забуду я или нет.
- И то правда! Ну-ка, Бидж! Вы не знаете, а речь идет о жизни и смерти. Молодец! Так, так, так...
Бидж как раз собирался сказать, что служит в замке восемнадцать лет, но в его обязанности не входят вопли при луне. Если бы не Анджела, он бы это и сказал.
Но он был рыцарь, мало того - он был ей когда-то вроде няни, изображая бегемота, и нежно ее любил. Что перед этим какие-то вопли?
- Хорошо, милорд, - глухо сказал он, бледнея в лунном свете. Постараюсь. Если разрешите, милорд, нам бы надо пройти подальше от гостиной для прислуги. Если меня услышат, мне будет труднее вести дом.
- Какие же мы идиоты! - вдохновенно воскликнула Анджела. - У стойла, вот где надо кричать. У свинарника. Тут же увидим, действует или нет.
- Анджела, - сказал ее дядя, - ты очень умная девушка. Прямо не знаю, почему. У нас в роду этого нет.
Обиталище Императрицы казалось особенно уютным при луне; но под покровом красоты всегда обнаружится печаль. Ее олицетворяла длинная кормушка, полная желудей и сочного месива. Судя по всему, пост не кончился.
- Начали! - сказал граф.
Звуки, взмывшие в ночи, согнали с веток всех, кто там сидел. Звонче всего было чистое сопрано Анджелы, ему вторил дребезжащий тенор, а басовые ноты вели понизу, пугая птиц.
Когда звуки смолкли, в будуаре Императрицы заворочалось тяжелое тело. Вопросительно хрюкнув, благородная свинья отодвинула мешковину.
- Раз, два, три! - сказал лорд Эмсворт.
Мелодичный вопль снова огласил тьму. Императрица стояла недвижимо и глядела куда угодно, кроме кормушки, из которой давно должна бы есть. Удивление гордого графа сменилось горьким гневом.
- Так я и знал, - сказал он. - Твой Джимми надо мной посмеялся.
- Ничего подобного! - вскричала Анджела. - Правда, Бидж?
- Простите, мисс, я не знаю обстоятельств.
- А почему она не ест?
- Подождите! Она же вышла, да? Теперь думает. Давайте еще разок. Когда я крикну "Взяли!". Да, дядя Кларенс, не войте вы. Любая свинья испугается. Мягко, плавно, нежно... Взя-ли!
Когда умолкло эхо, раздался чей-то голос:
- У вас спевка?
- Джимми! - вскричала Анджела.
- Привет, Анджела. Привет, лорд Эмсворт. Привет, Бидж.
- Добрый вечер, сэр. Рад вас видеть.
- Спасибо. Приехал вот к отцу на несколько дней. Пятичасовым поездом.
Лорд Эмсворт безжалостно прервал пустые разговоры.
- Молодой человек, - сказал он, - что вы имели в виду? Свинья не ест.
- Значит, вы не так пели.
- Точно так, как вы. Мало того, со мной пели Бидж и Анджела.
- Послушаем.
Лорд Эмсворт прокашлялся.
- Сви-и-и-оу-оу...
Джеймс Белфорд покачал головой.
- Ничего общего, - сказал он. - Начните в миноре с верхнего "до"... Вот так.
- Господи! - сказал лорд Эмсворт. - Я не смогу.
- Джимми сможет, - сказала Анджела. - Теперь, когда мы помолвлены, он - член семьи. Может кричать хоть каждый день.
Джеймс Белфорд кивнул.
- Да, так лучше всего. Видимо, любителю этого не вытянуть. Практиковаться надо в прериях, заглушая всякие торнадо. Тут нужен мужской, глубокий голос, и сильный, и звонкий. Вот такой.
Положив руки на перильца, Джеймс Белфорд раздулся прямо на глазах, как молодой шар. Скулы его напряглись, лоб наморщился, уши встали. И ночь огласила рулада:
- Сви-и-И-Оу-Оу-Оу-Оу-Оу-оу-оу-оу-Оу-Оу-эй! Они смотрели на него в немом почтении. Звуки медленно затихали в долинах и холмах, сменяясь сочным, смачным, густым, прекрасным и хрюкающим звуком, словно тысяча бодрых обжор ест суп в иностранном ресторане. Лорд Эмсворт закричал от радости. И м п е р а т р и ц а е л а.
