— Ну и что же?
— Но ведь он парень что надо!
— Всегда хорош парень, когда надумает жениться.
— По отношению к Андрею это несправедливо.
— Зря ты затеял этот разговор. Свахи сейчас не в моде. .
Марк ничего больше не сказал, только нахмурился, навесил рыжие брови.
Женька протянул руку и застегнул Вовкин баян, так ловко, что Марк ничего не увидел и сел на стул, отпустив Юльку.
— Пойдем танцевать вниз, — сказал Женька.
— Пойдем. — сразу же согласилась Юлька.
Они ушли. Компания кричала им вслед:
— Куда вы? Юля! Ты бросаешь нас? Женька, баламут! Куда уводишь ее? Смотри! Узнает Андрей!
Женька повел ее не вниз по лестнице, не в вестибюль, откуда доносились звуки радиолы, а наверх, на безлюдный четвертый этаж. На площадке остановились,
— Зачем?. . Ах!
Женька обнял ее. Юлька сжала губы и прильнула к нему. Щека к щеке.
— Боже мой! Какая ты нежная. . Какая нежная!. . -его рука, чуть дотрагиваясь, гладила ее открытую шею.
Его щеку, его руку, его сердце Юлька чувствовала, как свои. Казалось, ее жилы наполняет его горячая кровь. О! Неужели мы должны будем оторваться друг от друга!?
Птица вырвалась из клетки. Она взлетела высоко в небо. Луна купалась в мягком теплом воздухе. Яркие солнечные лучи ерошили, расцвечивали ее перышки.
Но вдруг Юлька слышит?
— 0! Какое чудесное мимолетное чувство!
— Что? — еще не поняв смысла его слов, отсутствующе спросила она.
— Чудесное мимолетное чувство, — повторил он.
Птица стремглав падает на землю. Она ударилась о скалу. Птица была слепая. .
Захотелось вырваться и даже ударить Женьку. За что? За то, что в первый же вечер осмелился обнять ее? Нет, нет. За то, что он сказал эту ужасную фразу.
Но она не вырвалась. Пересилив себя, она засмеялась и спросила ехидно:
— И часто тетя осеняют эти мимолетные чувства?
— Я бываю с одной девчонкой не более трех вечеров.
— А я с мальчишкой! — подхватила Юлька.
— Да? — в его голосе прозвучало сожаление.
— Ах! Ты удручен! — Юлька засмеялась, откинув голову.
— Не смейся! — попросил он.
— А если мне смешно?
— Ну, почему?
— Ха-ха-ха!
— Перестань смеяться! — приказал он.
Она оборвала смех и, помолчав, сказала:
— Странно, ты даже не догадываешься, что обнимаешь пустоту.
— Почему пустоту?! — чуть ли не с отчаянием спрашивает он.
— Почему пустоту? Потому что меня здесь нет. Если б это была я, разве б я позволила? Ну, достаточно! Пойдем отсюда. Мне пора домой.
— Я провожу тебя. .
В его голосе Юлька слышит робость.
"Эх, ты, мимолетное чувство!".
В комнате уже не пили. Пустые бутылки валялись под столом, мальчишки — на кроватях. Вовка пытался еще сидеть и даже пиликать на баяне. Но ему мешала его собственная голова: она то и дело сваливалась на меха. Юрка сидя капал из пузырька в ложку какую-то мутную жидкость и проклинал своих родителей, которые "выпустили" его на свет какого маленького, неприспособленного к жизни.
— Ну, столько можно влить водки в такой микро. . микроскоп. — ическии сосуд?!
Женька помог Юльке надеть пальто и пошел одеваться сам. Юрочка, размахивая пузырьком с лекарством, ринулся за ним. В коридоре он кричал:
— Женька! Дай мне нож!
— Зачем?
— Я зарежу тебя! Не смей за нею увиваться! Пусть спокойно выходит за Андрея! Думаешь, длинный, смазливый, так и за Юлькой можно!. .
Дверь отворилась, они вернулись: Женька улыбается довольно и снисходительно. Юрий тычется головой в его плечо.
— Раз ты такой длинный. .
— Юрочка, миленький, не надо, — Юлька усадила его на кровать, как ребенка, погладила по голове. — До свидания.
Шли быстро. Под руку Женька ее не взял, не посмел, видно. Под ногами лучисто трескался лед.
В феврале уже тает, — думает Юлька. — Март подминает февраль, поэтому он такой короткий.
Она смотрит на Женькины ступни. Он их ставит очень прямо. И прежде чем поставить, мгновение держим ногу на весу, с явным удовольствием укорачивая шаг, чтобы не обогнать Юльку.
Украдкой взглянула ему в лицо и не поверила своим глазам: он запрокинул голову и улыбается блаженно.
— Юля!
— Что?
— Юрка говорит, ты хорошо учишься и тебя оставили работать в городе.
— Да…
— Хорошо. .
Она молчит, не спрашивает, почему это ему нравится. Ведь с одной девчонкой вместе он бывает не больше трех вечеров!
— И тебе хочется работать?
— Очень.
— Да? А мне нет. Студенческие годы самые веселые.
— Но разве нельзя веселиться, когда работаешь?
— Всему свое время.
— Боже! С какой солидностью это сказано! Ну, ладно, я уже дома. — Юлька на один миг вложила свою ладонь в Женькину и поднялась на ступеньку крыльца.
— Я приду завтра, — сказал Женька.
Второй вечер.
Вихри. Мимолетные вихри. Они не вьют себе гнезда. Три вечера. Стало быть за ним еще два. Всего два. Что будет с сердцем? Лучше не надо. Пусть лучше не будет второго вечера. Уехать, убежать. Не приходить сегодня домой. Но этот вечер все равно будет, как только встретимся. Зачем же тогда убегать? Пусть лучше все будет скорее. Скорее, скорее, скорее — домой! Может, он уже приходил? — Юлька бежит.
Нет его не было еще. Мама сказала бы. Нет. Днем он не придет. Он придет вечером. Как далеко до вечера! Время стоит. Топчется на месте. Нужно смотреть на часы, на секундную стрелку. Когда время останавливается, нужно смотреть на секундную стрелку: она доказывает, что время все-таки движется.
Минутная стрелка стремится к часовой, но догнав ее, тут же проходит мимо. Догонит и мимо. . мимолетное чувство. Мы не можем быть вместе. . Почему же? А вдруг. . Не всегда же он будет такой. Когда-нибудь и он полюбит. Какое было у него лицо! Какая ты нежная. . Я — нежная? Вот не знала. Ты хорошо учишься? Правда? Да. Хорошо. Почему же? Хорошо! Хорошо! Хорошо! Сейчас таки хорошо. Будет плохо — откажусь. Разве можно отказаться от счастья? Юлька, какое это счастье? Замолчи! Надоело быть святошей! Скорее! Скорее!
Звонят! Наконец-то!
— Но это ты Юрочка. .
— Я не один. Там целая чертова дюжина.
— И?.
— Ну, разумеется, этот баламут здесь.
— Юрочка! — Юлька подлетела т нему, чмокнула в щеку, расхохоталась.
— Что ты делаешь? Всем расскажу! Да не хохочи ты! Одевайся скорее!
— Сейчас, сейчас! Юлька забегала по квартире. — Боже мой! Куда все подевалось? Где мои ботинки? Где мое пальто! 0х, что я делаю! Чуть не ушла в халате. Юрочка, зажмурься, отвернись, в угол стань, я переоденусь. Ой, всегда этот крючок цепляется за волосы. Мама! Мама! Иди сюда!
Вошла женщина лет сорока, на ходу вытирая руки полотенцем.
— Юлька, вот бесстыжая! Парень в комнате, а она нагишом.
— Мама, выпутай скорее крючок! Парень, парень, он же в углу, и отвернулся, и зажмурился. Юрочка, ты зажмурился?
— Я зажмурился. Но тут в углу были иконы. Где эти иконы, тетя Наташа?
— Найди их теперь, эти иконы. И гвозди выкорчевала, вот это вертино. Дырки, правда, я сама замазала.
— Вертино, вертино! А ты спроси, Юрочка, она верит в бога?
— Как не верить? Верить-то верю, только вот молиться некогда…
— Ну вот! Видишь! Мама, спасибо! Юра, бежим!
И вот они медленно спускаются вниз по лестнице, Юлькины ноги отказываются идти.
— Эх, Юлька, Юлька, побледнела — то как. А глаза. . сумасшедшие.
— Юрочка, постой, что-то спрошу.
— Что? О Женьке?
Юлька кивнула головой и прислонилась к стене.
— Баламут он, ветреник. Девчонок перебирает, как струны гитары. И все они ему поют. Вот даже и ты.
— Юрочка, — взмолилась Юлька. Слезы заволокли ее глаза.
— Ну, что ты! Успокойся. Нельзя же ему показывать. .
Они постояли в подъезде.
— Ну, ладно. Теперь можно, — Юрий распахнул дверь, и Юлька остолбенела: на тротуаре, возле дома, хохочут парни. Не смеются только двое- Андрей Палыч и Женька. Оба смотрят на Юльку и Юрочку. Андрей кумачовый, Женька бледный, всем корпусом подался Юльке навстречу.
— Вот к мы! — орет Юрочка, нырнув в центр кружка.
— Почему так долго?
— А мы целовались, — уверяет Юра.
Мальчишки прыснули.
— Да, да! Мы договорились даже идти завтра в загс.
— Вот свадьбу-то сыграем. .
Всю дорогу до общежития болтали черт знает что. Молчали двое: Андрей и Женька. Они шли рядом, не глядя друг на друга. И лишь тогда, когда кто-то поднял вопрос, как изменяется от любви цвет лица, Женька еще больше побледнел и сказал наивно:
— Раньше я краснел, как Андреи Палыч.
— А я раньше бледнел, как ты, Женька, — зло ответил Андрей.
Все грохнули.
— А у меня цвет лица меняется после объяснения с соперником, — произнес Юрочка, и парни закатились смехом.
В общежитии вся компания ввалилась в комнату Юрия и Андрея Палыча. Раздевшись, парни рассыпались по этажам добывать "тару" (стаканы). Через полчаса стол был накрыт, дверь закрыта, и пир начался. Пир в честь каникул, в честь Юлькиного назначения, в честь ее будущего диплома, их будущих дипломов. в честь родителей и детей, в честь шахматных успехов Андрея. .
