ускользают развалины Ангкора.
Когда мы одновременно двинулись и через пространство, и через время, громоподобный рев ветра сделался еще громче. Я урывками ловил куски пейзажа, с кошмарной скоростью мелькавшего внизу. И все это время я висел в объятиях туманной твари. Удерживаемый дымчатыми спиралями мглы, я беспомощно, раз за разом, кружил вокруг трех шаров, что зеленым светом сияли в центре существа.
В приступе внезапной, отчаянной отваги я попытался преодолеть пленившую меня безжалостную хватку; вложив в это устремление весь имевшийся у меня запас сил, я предпринял попытку поднести правую руку к своему поясу. Борясь с невидимыми железными тисками, в которых я был зажат, я медленно, дюйм за дюймом, поднимал руку. Она двигалась бесконечно медленно — однако в итоге оказалась на достаточной высоте, чтобы из висевшей на поясе кобуры можно было вытащить пистолет. Вцепившись в рукоять, я снял оружие с предохранителя. Затем с очередным непомерным усилием я поднял пистолет и, когда тот оказался направлен точно на сияющий треугольник сфер, надавил на спусковой крючок.
Выстрел утонул в грохочущем шуме ветра. Хватка туманных, невидимых рук сразу же ослабла, и я оказался совершенно свободен — полетел сквозь пространство куда-то вниз.
Упав с высоты добрых ста футов, я ударился о воду и пошел ко дну. Я погружался все глубже и глубже… а затем вырвался обратно на поверхность и принялся жадно хватать ртом воздух. Стояла ночь. Надо мной не наблюдалось никаких следов похитившей меня твари, так что я пришел к выводу, что она ушла дальше во времени. Вода, в которой я барахтался, имела соленый вкус. По длинным, неторопливым волнам я догадался, что нахожусь в открытом море. В поле зрения не было ни берега, ни каких-либо других признаков суши, поэтому я решил не тратить силы на плаванье в никуда, а просто старался держаться на поверхности.
Медленно перебирая руками и ногами, я больше двух часов бултыхался среди волн и только-только решил, что разумнее всего будет прекратить бесполезные усилия и уйти под воду, в мир и покой, как на горизонте вдруг замерцала крохотная искорка света — искорка, висевшая слишком низко, чтобы оказаться звездой. Она увеличивалась, приближалась, пока я не распознал в ней один из верхних фонарей корабля. Следуя своим курсом, корабль должен был пройти на некотором отдалении от меня; поэтому, прикинув место, где он должен был оказаться, я быстро поплыл ему наперерез.
Однако проведенные в воде часы не могли не сказаться на моих силах — мое продвижение было столь медленным, что судно уже почти прошло мимо, когда я приблизился к нему на расстояние оклика. На его палубах светилось всего несколько огней, и на мои отчаянные крики никто не отзывался. Но потом, когда судно немного отдалилось, до меня донеслись громкие голоса и бряцанье шлюпочных талей. Я понял, что спасен.
Корабль оказался нефтяным танкером, который следовал из Гонконга в Галвестон. Как выяснилось, меня подобрали посреди Тихого океана, в точке, расположенной примерно в трехстах милях от Манилы — вот как далеко в пространстве унесла меня тварь, в чьи объятия я угодил.
Я выдал себя за единственного, кому посчастливилось пережить крушение грузового парохода, так что меня не сильно расспрашивали. Я не осмелился поведать морякам свою историю, чтобы те не посадили меня под замок, приняв за сумасшедшего. Между тем, задав несколько осторожных вопросов, я получил на один из них поразительный ответ: теперь я находился в другом времени — не в том году, когда я был схвачен в Ангкоре. Меня забросило на три года вперед! Три года! А ведь мне показалось, что прошло всего несколько минут. Вот насколько далеко в будущем я очутился.
На время путешествия я записался в состав команды и отрабатывал проезд до Галвестона (хотя мне было непросто отстаивать свое утверждение, будто бы я служил моряком). Мы продолжали плавание, неспешно пересекали Тихий океан, держа курс на Панаму. Ночь застала нас всего в нескольких сотнях миль к западу от Панамского канала. Растянувшись в кубрике на двухъярусной койке, я тщетно старался при помощи сна изгнать все еще переполнявшие меня страхи. Ночь была довольно тихой — тишину нарушали только стук двигателей да плеск волн о корпус корабля. И тут послышался призрачный и неотчетливый (но звучавший для меня словно громовые раскаты рока), далекий и зловещий свист — тот самый хор пронзительных визгов, который я так хорошо знал.
Свист все усиливался и усиливался, пока не превратился буйство ревущих ветров. Скорчившись, я лежал на кровати и дрожал. Ураган, судя по звукам, спикировал на палубу прямо у меня над головой, после чего там раздался громкий крик — вопль ужаса, раскаленной иглой вонзившийся мне в мозг. Завывания начали стихать, отдаляться. Взбежав на палубу, я ошалело огляделся по сторонам. На севере, чуть выше и дальше корабля, смутно виднелась расплывчатая, зыбкая масса, которую я мельком успел различить в лунном свете и которая, продолжая удаляться строго на север, внезапно исчезла. И тогда хор свистящих ветров умолк.
С тяжелым сердцем я опустился на палубу, ибо понял, чему стал свидетелем. Я понял, что полупрозрачное создание, было тем самым существом, которое схватило меня в Ангкоре и от которого мне удалось вырваться. Двое вахтенных — единственные люди, находившиеся в тот момент на палубе — исчезли без следа. Повсюду вокруг меня высыпавшие на палубу матросы обсуждали пропажу товарищей и гадали о причине внезапно налетевших грохочущих ветров. Я, однако, ничего им не сказал. Мне было прекрасно известно, что утащившая меня тварь, вновь явилась по мою душу. Бог знает как, но она за мной следила — возможно, при помощи некой мистической метки (или клейма), которую ее хватка оставила на мне. Я знал: придя за мной и не отыскав, тварь забрала двух мужчин, оказавшихся в тот момент на палубе. И все же я никому ничего не рассказал.
В итоге офицеры корабля приняли решение отчитаться об этом происшествии как о потери двух моряков, выброшенных за борт внезапно разыгравшимся штормом. Именно так все было занесено в судовой журнал, и мы продолжили плавание. Тем не менее команду охватил страх, множились слухи…
Корабль, однако, благополучно прибыл Галвестон. Заработанных в качестве матроса денег мне хватило, чтобы добраться до Нью-Йорка, и я сразу же отправился к тебе на квартиру. Остальное ты знаешь.
Так что же за тварь меня похитила? Кто этот загадочный налетчик… этот… этот Рейдер, способный совершать налеты, пронзая само время? Сие ведомо одному лишь Богу (если Он вообще осведомлен
