Часть 10. Яна
— Да где же этот журнал?! — чертыхнулась под нос, по третьему кругу разыскивая пропажу. Звонок на пару уже прозвенел, а я все возилась в учительской, запутавшись в словарях и методичках.
— Девятый у Раисы Семеновны был, загляни, спроси, — подсказала Антонина Ивановна и выбежала из учительской.
Точно, русичка. Она вечно все забывает или делает вид, чтобы не совершать лишних телодвижений. Почему-то ей кажется, что если у нее преподавательский стаж почти тридцать лет, то по умолчанию имеет право халатно относиться к своим обязанностям. Молодые должны сами забирать у нее журналы, подстраиваться под ее расписание, меняться часами по первому требованию. Я только пришла, но эта дедовщина мне уже порядком надоела.
Забрав со стола стопку тетрадей, торопливо юркнула из кабинета, пока не дай бог Курага не заметила, что я опять опаздываю.
Быстро забежала наверх, ради приличия постучала в дверь кабинета, и, не дожидаясь ответа, вошла в аудиторию. Чей-то пристальный взгляд пронзил как стремительная пуля, рикошетом задевая каждый нерв.
Раиса Семеновна всегда яро радела за порядок и терпеть не могла, когда кто-то мешал ей вести занятия. Подняв голову от учебного материала, хмуро уставилась на нежданного посетителя.
— Раиса Семеновна, журнал АИ-7 у вас?
— Да... да, простите, совсем забыла, — русичка заковырялась в ворохе тетрадей, выуживая из-под груды учебного материала нужный журнал. Положила на край стола, приглашая забрать самой.
Переступая через раскрытые рюкзаки, прошла меж рядами парт, ощущая спиной два десятка любопытных глаз. Протянула руку, забрала, обернулась и сразу же наткнулась на него — прожигающий, словно азот, пристальный взгляд Набиева. Абсолютно не стесняясь, едва заметно подмигнул. Губы тронула легкая улыбка.
Реакция не заставила себя долго ждать — щеки предательски вспыхнули, я ощущала их жар и готова была провалиться сквозь землю, лишь бы не находиться сейчас здесь и не ощущать тех эмоций, что неожиданно почувствовала.
Раиса Семеновна что-то начала говорить, но я ее не слышала — быстро прошмыгнула в обратном направлении, захлопнула за собой дверь и как девчонка чуть ли не вприпрыжку через ступеньку убежала на этаж ниже. Сердце колотилось как ненормальное. Что это сейчас было?
Конечно, ко мне и раньше клеились старшеклассники: бросали пылкие взгляды, кто посмелее отвешивали комплименты и даже приглашали на свидание, но всегда это либо забавляло, либо нервировало, но то, что произошло сейчас, не поддавалось никакой логике. Это удивило и обескуражило настолько, что до конца рабочего дня я никак не могла выбросить из головы утренний инцидент.
Закончив уроки, собрала тяжелую сумку с учебным материалом и, попрощавшись в учительской с коллегами, открыла дверь, столкнувшись нос к носу с Денисом Павловичем. От неожиданности сумка выпала, и книги посыпались на пол, больно ударяя по ногам.
— Простите, Яна Альбертовна, как я не вовремя, — завуч наклонился, помогая собрать рассыпавшиеся словари и тетради.
— У нас с вами уже сложилась традиция сталкиваться, — улыбнулась, замечая, что Денис Павлович немного смутился. Видимо, вспомнил сцену у туалета.
— А... вы уже домой? — проворно собирая канцелярию, вдруг спросил он.
— Да, на сегодня достаточно, пожалуй.
— Что, совсем вымотали вас наши лоботрясы?
— Ну, как вам сказать...
Услышав скрип двери, краем глаза заметила появившуюся в проеме кабинета директора фигуру Эммы Валентиновны, которая, словно хищный зверь из засады, наблюдала за нашим любезным диалогом.
— Я сейчас в РайОНО еду, может, вас подвезти?
— Денис Павлович, зайдите, пожалуйста, ко мне, — намеренно громко перебила директриса и даже с места не сдвинулась, не давая бедолаге ни единого шанса для побега.
— Я сама доеду, спасибо, — забрав из его рук свои вещи, быстро улизнула.
Проблемы с Курагой мне точно не нужны, без нее головной боли хватает. Прям не техникум, а Санта-Барбара какая-то. Физрук с буфетчицей заигрывает, директриса с завучем. «А преподша на студента запала», — шепнул внутренний голос, и я даже разозлилась на себя. Глупость какая.
Снова набрав в гастрономе сумку продуктов, вчерашнее же почти все съели мамины друзья-собутыльники, едва перебирая ногами, добралась до дома. Вид обшарпанной коммуналки сразу же испортил настроение. «Бомжатник», как уродливый нарост, портил тронутый осенней позолотой район.
У подъезда собрался местный контингент: водрузив на колченогую табуретку доску с нардами, мужики громко переругивались, матерясь буквально через слово. Неподалеку сновала тетя Нюся, развешивая сероватые простыни на протянутую меж двумя засохшими кленами веревку. На вытоптанном пятачке носилась дворовая шпана: мальчишки лет семи, не больше, гоняли залатанный мяч, вворачивая слова покрепче, чем забулдыги с нардами.
Сломанные качели, разбросанные мимо урны бутылки, заваленные хламом трухлявые балконы.
И вот куда бы меня завуч подбросил? Сюда? Думаю, увидев, где я живу, он бы сразу перехотел делать столь опрометчивые предложения. Приличные люди этот район обходят стороной: сразу за домом частный сектор, а дальше все — городское кладбище, промзона и бескрайние посадки. Клоака.
