Тамара Крюкова - Единожды солгавший

Она заснула глубоким сном, безо всяких сновидений, а утром проснулась бодрой и отдохнувшей, как будто ночью не было ни гонки по пустынным аллеям лагеря, ни вызывающей страх сцены на залитом лунным светом пляже.

Людка решила не распространяться о ночном приключении. Это могло пригодиться. Главное – она узнала тайну. А знание даёт власть.

Девчонки не спали. Людка под большим секретом рассказала им, что тихоня ходит во сне. Было интересно и страшновато увидеть настоящего лунатика. Людка надеялась, что Тоня опять отправится бродить по лагерю. Время было благоприятное. Луна всё ещё находилась в полной фазе и висела над землёй непомерно огромная, какая бывает только на юге.

Ожидание приключения бодрило. Несмотря на то что молча лежать в темноте – не самое интересное занятие, спать не хотелось. Перевалило за полночь. Вопреки народным поверьям, что именно в это время случалось всё самое зловещее и необычное, Тоня мирно почивала в своей постели.

Ближе к часу возбуждение начало спадать. На девчонок постепенно, но настойчиво накатывала сонливость. Глаза слипались. Мася то и дело зевала и встряхивала головой, чтобы отогнать сон, как мокрый щенок отряхивает воду. Наконец Колобок не вытерпела и на цыпочках перебралась к Людке.

– Долго ещё?

Людка молча пожала плечами и приложила палец к губам. Ей почудилось, что тихоня зашевелилась. Девочки насторожились. Тоня перевернулась на другой бок и продолжала спать, свернувшись калачиком.

Ожидание затягивалось. Людка нервничала. Сегодня она задумала нечто такое, что надолго отвадит Ведьму от Егора или его от неё. Если план сорвётся, то в другой раз вряд ли удастся уговорить подружек. Она по опыту знала: действовать надо сразу и без оглядки. Как только начинаются колебания и размышления, толку не будет.

Колобок, уютно пристроившись на её подушке, задремала. Людка уже собиралась растолкать её и отправить восвояси, когда Тоня встала с постели. Как и в прошлый раз, она босиком прошествовала к балконной двери и остановилась.

Людка посмотрела на Маську. Та не спала. Вжавшись в кровать, она во все глаза глядела на стоящую возле балкона фигуру в белом балахоне. Людка понимала, что чувствует подружка. Ей самой было не по себе. В прошлый раз она не подозревала, что Тоня лунатичка, поэтому пошла за ней из любопытства. Но больше она ни за что не решилась бы на такой «подвиг». Адреналина ей хватило.

Людка хотела разбудить Колобка, но передумала. Та могла спросонья что-нибудь брякнуть и всё испортить. Ведьму нельзя было спугнуть. Девчонки лежали, боясь пошевелиться.

Помедлив в дверном проёме, будто напитываясь холодной энергией луны, Тоня вышла на балкон и перелезла через перила на карниз. Только тогда Людка решилась потрясти за плечо Колобка.

– А? Что? – проснулась Колобок, и Людка про себя отметила, что поступила мудро, не трогая её, пока Ведьма не ушла.

– Эх ты, соня. Всё проспала, – прошептала Марина.

Колобок бросила взгляд туда, где стояла Тонина постель.

– Что же вы меня не разбудили? – обиделась она.

– А ты спросонья кричи громче, – сказала Людка. – Иди лучше на балкон. Её оттуда видно.

Колобок бросилась к балкону и увидела, как Тоня сворачивает за игровую площадку.

– Вот даёт! Никогда бы не подумала, – проговорила она, провожая взглядом белую фигуру, пока та не скрылась из виду.

– Ладно, ближе к делу. Кто самый смелый? – спросила Людка, подходя к Тониной кровати.

– Я не хочу. Я на ночь сходила, – отказалась Марина.

– Колобок, давай ты, – скомандовала Людка.

– Чё, прямо в постель? – нервно хихикнула Колобок.

– Нет, под кустик, – съязвила Людка. – Давай быстрее, не разговаривай.

Колобок забралась на кровать и села на корточки. В темноте послышалось журчание.

– А чего? Прикольно, – сказала она, слезая с кровати и натягивая трусики.

– Молодец, – похвалила её Людка.

– А ты? – спросила Колобок.

– В другой раз. Один человек столько не надует, – отказалась та.

Тоня проснулась оттого, что постель была холодной. Спросонья она не сразу поняла, в чём дело. В нос бил едкий запах мочи. Матрас под рукой был влажным.

Остатки сна тотчас слетели. Девочку прошиб озноб, словно осознание происшедшего окатило её ушатом ледяной воды. Она резко села на кровати и нервно ощупала матрас, как будто надеялась, что всё это ей приснилось.

Кошмар наяву продолжался. Постель была мокрой. Тоня до боли сжала виски ладонями. Неужели она это сделала во сне? Но как? Почему? Прежде такого не случалось. Что теперь делать?

Главное, чтобы не узнали девчонки. Какой позор, если они расскажут об этом всему лагерю! Надо перевернуть матрас.

Тоня вскочила с кровати и, стараясь не шуметь, сдёрнула подушку и одеяло на пол. На простыне было огромное пятнище. Нужно было её застирать, пока никто не увидел. Она сгребла простыню, на цыпочках вышла из комнаты и отправилась в душевую.

Как только она удалилась, Мася шёпотом произнесла:

– Ну ты, Колобок, и вонючка. Дышать нечем.

– А что я? Можно подумать, ты духами писаешь.

– Я в постель вообще не писаю, – огрызнулась Мася. – Так и будем теперь жить в вонище?

– Маська, не накаляй обстановку. Что ты предлагаешь – заложить Колобка? – осадила её Людка.

– Я не против прикольнуться, но, по-моему, этой шуточкой мы только себе хуже сделали.

– Тише, она идёт.

Тоня зашла в комнату и осторожно проскользнула на балкон, чтобы повесить простыню, в надежде, что до утра она просохнет. Вернувшись, девочка занялась матрасом. Стараясь действовать как можно тише, она подняла его и стала переворачивать. Матрас с лёгким шлепком упал на другую сторону.

– Ты чего не спишь?

Услышав голос Людки, Тоня оцепенела.

– Чем это так воняет? – Людка зажгла свет. – Вау, девчонки, просыпайтесь!

– Что такое?

– Что случилось?

Зевая и потягиваясь, девчонки прилежно изображали, что они только что проснулись. По сравнению с Людкой актёрского мастерства им явно недоставало. Фальшь сразу же бросалась в глаза, но Тоня была так закована в панцирь ужаса от всего происшедшего, что даже не заметила наигранности жестов и интонаций.

– Смотрите-ка, Ведьме, оказывается, памперсы нужны, – сказала Людка. – И часто это с тобой?

От парализовавшего её позора Тоня не могла произнести ни звука. Губы у неё задрожали, а по щекам потекли слёзы.

– Ай-ай-ай. Такая взрослая девочка и постель мочит, – покачала головой Людка.

Тоню душил стыд. Она плакала, глотая слёзы, безутешно и беззвучно, как она научилась плакать, чтобы не слышала мать.

– Ладно, не реви. Всякое может случиться, – неожиданно смягчилась Людка.

В момент полного отчаяния эта нежданная искорка тепла показалась Тоне щедрейшим даром. Она бросилась к Людке.

– Миленькая, прошу тебя, не говори никому. Христом Богом молю.

– Тебе что, поклясться? – спросила Людка.

– Нет. Клясться – грех, – приняв её слова всерьёз, помотала головой Тоня.

– Слушай, Ведьма, а как же ты Бога упоминаешь? Разве ведьме положено? – усмехнулась Людка, но видя, как Тоня изменилась в лице, засмеялась: – Расслабься. Шучу. Девки, пойдёмте поможем ей замыть матрас. Не в вонище же спать.

Тоня с благодарностью посмотрела на Людку. Недаром Егор говорил, что она её совсем не знает. Всё-таки Людка была удивительной девчонкой. С виду она казалась расчётливой и жестокосердной, но в самые неожиданные моменты под оболочкой чёрствости в ней проступала доброта.

День шёл своим чередом. В комнате тайком сох матрас. Людка ни намёком не напомнила Тоне о случившемся. Более того, она будто забыла о драке и происшествии с дневником и взяла Тоню под опеку. На завтрак они явились вместе, и пока шли к раздаточной стойке, Людка по-дружески приобняла Тоню за талию, демонстрируя всем, что блокада с опальной снята.

Тоня с щенячьей преданностью смотрела на внезапно обретённую подругу. Людка не просто умела заводить друзей, она была гением по части манипулирования людьми.

Не привыкшая к проявлениям тепла, Тоня постепенно оттаивала. Глядя на Людку, она мысленно бичевала себя за то, что думала о ней плохо. Людка была немного ветреная, немного бесшабашная, но не злая.

После обеда, проходя мимо их стола, Витёк громко обратился к Тоне:

– Слышь, Ведьма. Ты на арбуз-то не налегай. Правда, до ночи ещё далеко, – насмешливо добавил он.

Кусок арбуза выпал у Тони из ослабевших пальцев. Лицо пошло красными пятнами. Значит, Егор знал о её позоре. Она сидела, пригвождённая к стулу стыдом, и не знала, куда деваться. Теперь, когда её душа приоткрылась, удар оказался особенно болезненным.

– Витёк, отвали, – сказала Людка.

Тоня обернулась к ней. Что же она за человек? Неужели можно быть такой двуличной?

– За что? – едва слышно спросила девочка.

– А что сразу на меня? Я там была не одна. И потом ты же сама сказала, что клясться не надо, – напомнила Людка.