Он ответил, что я в правильном месте. Потому что наша жизнь – это тоже своего рода дорога, и здесь, не думая о повседневных делах, мы можем лучше прочувствовать ее суть. На Пути, как и в жизни, нам часто приходится продолжать движение вперед, превозмогая боль, усталость, не обращая внимания на «ноги, стертые в кровь», на то, что рядом никого нет. И в жизни, и здесь нужно научиться не просто мириться с одиночеством, но искренне радоваться ему, для того чтобы еще больше ценить те моменты, когда рядом снова окажутся любимые люди. Так же, как и в жизни, на Пути приходится выбирать, в какую сторону идти, хотя большую часть времени дорога размечена желтыми стрелочками, любезно нарисованными твоими предшественниками. И нужно не забывать благодарить всех тех, кто сделал это. А еще важно помнить о том, что каждый день в нашей судьбе встречаются люди, являющиеся такими желтыми стрелками в повседневности. Порой они даже не осознают этого. И так же, как и в жизни, здесь нам приходится постоянно думать, что необходимо брать с собой. Три куска мыла и пять пар обуви – это непозволительная роскошь. Рюкзак станет слишком тяжелым, и ты не сможешь пройти свой Путь до конца. «Насколько тяжела та ноша, которую ежедневно таскаю я за собой?» – Я машинально задала себе этот вопрос, слушая мексиканца. И еще он сказал, что в последний день мне будет немного грустно, потому что я почувствую, что одно большое приключение осталось позади.
Когда я вышла из кафетерия, еще не рассвело. Я шла по своему Пути, решив, что закончу его в одиночестве. Когда я только собиралась пойти этой дорогой, мне казалось, что она будет длиться вечно. В действительности же я даже не заметила, как прошагала больше половины. Обидно, но мы так часто не задумываемся о многих важных вещах, потому что слишком заняты тем, что зарабатываем деньги, ругаемся с окружающими, торопимся на встречи, которые потом никогда не вспомним. И среди всего этого теряется смысл жизни. Кажется, что все происходящее – обыкновенная рутина, замкнутый круг, из которого нет выхода. Мы не обращаем внимания на людей, которые стали путеводными стрелками нашей жизни. Мы не думаем о том, что теряем время на абсолютно бесполезные вещи. Мы не осознаем, что раним дорогих нам людей, или, наоборот, поддерживаем иллюзию идеальных отношений с теми, кто нам абсолютно не нужен. А потом, очнувшись на закате своей жизни, жалеем о том, что большое путешествие подошло к концу, а мы так и не сумели получить от него того, что хотели: эмоции, чувства, воспоминания – все они остались за бортом нашей жизни. Да, у нас все было неплохо, спокойно, стабильно, но почему-то это уже совсем не радует. И хорошо еще, если эта пресловутая стабильность хотя бы позволит нам дожить до преклонного возраста. А если нам суждено умереть молодыми, что тогда? Стали бы мы так беречь свое псевдоспокойствие, если бы знали, что все закончится так скоро?
Я вдруг осознала, что все последние годы была словно зачарована хрупкой и временами призрачной стабильностью своей жизни. Иногда мне казалось, что если громко кашлянуть, она разрушится, как карточный домик. Порой я думала, что ее можно сохранить в нынешнем виде надолго. Перестав делать долгосрочные прогнозы, потому что это самое неблагодарное занятие, которое только можно для себя придумать, я разлюбила людей, знающих точные ответы на все вопросы. Потому что, как правило, они самые неустроенные. И они часто совершенно не могут повлиять на исход событий. Те люди, которые чего-то добиваются, редко в чем-то бывают уверены. Кроме, пожалуй, того, что в мире случается все что угодно. Поэтому они просто наблюдают за происходящим как бы со стороны и в нужный момент выходят на сцену, все остальное время не слишком растрачивая силы на второстепенные дела.
За этими размышлениями я не замечала, как один город сменялся другим, лица, дороги, тропинки, все они уже не имели значения. Важны были только те метаморфозы, которые происходили внутри меня. Я словно распрямлялась, после того как так долго пробыла в позе эмбриона. Мои мышцы, утомленные, затекшие, не хотели тянуться, сопротивлялись, но я не сдавалась, продолжала двигаться вперед как физически, так и ментально.
Уже к обеду я дошла до города Арсуа, в котором надеялась остановиться. Городок оказался небольшим и невзрачным, мне совершенно не хотелось ночевать в нем, а тем более провести остаток дня, бесцельно слоняясь по его улочкам. Я стояла в нерешительности у гостиницы и вдруг вспомнила о том, что читала еще в России на одном из сайтов, посвященных Пути Сантьяго. Почему-то эти слова врезались в мою память и теперь всплыли так четко, будто прочитала я их только вчера: «Каждый выбирает свой темп, в котором ему комфортно идти и думать. На Пути нет правил, кроме, пожалуй того, что он должен стать для вас испытанием». И я подумала, что сегодняшний день не принес мне усталости, значит, нужно продолжить путь. К этому моменту я одолела уже около тридцати километров. До следующего города оставалось всего двадцать. Если идти в быстром темпе, я приду туда через четыре-пять часов, так почему бы не попробовать? В конце концов, на протяжении всего пути следования мне постоянно попадались альберго и пансионы, я обязательно отыщу место для ночевки. В результате я купила в Арсуа батон (надо отдать должное городу – очень вкусный) и бутылку воды, решив не делать обеденный перерыв, а перекусить на ходу. Вначале на меня нахлынула волна воодушевления, но чем дальше я продвигалась, тем меньше энтузиазма оставалось во мне. Большинство паломников стартуют с раннего утра, многие еще до рассвета, потому к обеду все уже останавливаются в городе для отдыха. Соответственно во второй половине дня на дороге людей почти не встречается. Я шла по абсолютно пустынной дороге и могла думать только о том, что, вероятнее всего, она таковой и будет ближайшие десять-пятнадцать километров. Иногда на пути попадались сельские жители угрожающего вида. Мысленно я корила себя за безрассудство, но продолжала двигаться вперед. Если сейчас я преодолею свою боязнь оказаться одной в лесах и полях посредине Галисии, наверное, потом мне будет проще бороться с любыми другими страхами. Отрезок от Арсуа до последнего перевалочного пункта, небольшой деревеньки, название которой я так и не смогла запомнить, оказался значительно труднее, чем я ожидала. Постоянно приходилось карабкаться в гору, причем тропинки были не всегда утоптанные, местами они стали размытыми до такой степени, что прыжками с камня на камень мне приходилось преодолевать немалые расстояния, чтобы не промочить ноги. Незаметно начинало смеркаться. Моя внутренняя паника и усталость становились все сильнее. Километров за десять до точки назначения начали попадаться редкие люди и всадники. Некоторые из последних предлагали подбросить меня, но я гордо отказывалась, мотивируя это тем, что поступлю нечестно по отношению к самой себе. Я все шла и шла, а гостиниц все не появлялось. Уставшие ноги болели, стемнело уже настолько, что, когда я заходила в лес, идти приходилось почти на ощупь. И тогда я начала петь. Я шла и громко пела все, что приходило мне в голову. Сначала я подумала, что это не самая лучшая идея, ведь маньяки, которые мерещились мне за каждым деревом, наверняка нашли бы меня быстрее, заслышав мой голос. Однако, втянувшись и почувствовав себя увереннее от звука собственного голоса, я пела все громче, и мне становилось все спокойнее. К девяти часам вечера я добралась до какого-то частного пансиона, помылась, рухнула на кровать и сразу же уснула. Завтра мне предстояло закончить мой Путь.
Утром я проснулась в прекрасном настроении, несмотря на то что вчерашние пятьдесят километров все еще аукались болью в мышцах. Покинув пансион, хозяйка которого еще спала, я вышла на тропу, мучимая острой болью в желудке, ведь за вчерашний день мне удалось перехватить лишь несколько кусков хлеба, а вечер и вовсе получился голодным. Магазинов в поле зрения не было, но я решила, что голодное утро станет моим последним испытанием.
Еще не рассвело, и лес вдали казался призрачным, наполненным странными звуками и зловещими тенями. У одного из домов стоял одинокий, абсолютно пьяный местный житель, он задумчиво смотрел на дорогу, слегка покачиваясь. Я вышла на Путь, и чем дальше я продвигалась, чем меньше километров до цели назначения оставалось, тем светлее становилось. Воздух наполнялся пронзительно ярким солнцем. Рассвет становился все очевиднее. Я заканчивала свой Путь Сантьяго. И хотя я пока не чувствовала перемен, которые он принес в мою жизнь, все же радовалась, что отважилась на этот шаг.
* * *
Вечером я ел карпаччо из сырой говядины, запивая его домашним вином. Я все еще не понимал, зачем нахожусь здесь, и какая муха меня укусила, заставив двинуться в путь. Конечно, прогулка была приятной, и, наверное, в результате я обрету неплохую физическую форму, но, с другой стороны, разве для этого я сюда направлялся?
