– Это почему же? – насторожился Суровцев.
– Я в Текстильщиках, на репетиции. И пока вы сюда ко мне доберётесь сквозь все заторы, а потом мы будем вместе долго прорываться в центр, то наш приятный вечер превратится в сущий кошмар. Тут, на пересечении Волгоградского проспекта и Люблинской улицы, самые выдающиеся пробки Москвы! – рассмеялась Лиля.
– Так как же быть? – огорчился Суровцев.
– Не будем церемониться, Вениамин Петрович, мы с вами взрослые люди, – непосредственно заявила Лиля.
– Называйте ресторан, точный адрес, время, и я сама явлюсь прямо в зал, к накрытому столу. А уж как я доберусь – это моё дело.
Договорившись о встрече с Суровцевым, Лиля задумалась. Мысли понеслись телеграфной строкой. «Так, значит, его каприз не прошёл, и он по-прежнему жаждет свидания со мной! Что же ему надо? Порисоваться крутизной, произвести впечатление, потешить самолюбие? Обсудить неожиданные изменения в бюджете праздника или просто пофлиртовать с симпатичной бабой? И если получится – перепихнуться? Или всё вместе?» – зло и цинично подумала она. – «Бюджет – это не ко мне. Циферки пусть Зинка считает. Я и вникать не хочу. Расплачиваться за сложносочинённый ужин сексом я не стану, не на ту напал. А крутизна мне по фигу. Фиолетово, как теперь говорится. Однако надо поставить в известность Зинку!»
Зинаида работала в офисе с бумагами, и на телефоне, занималась всякой обязательной нудятиной, а Лиля предавалась творчеству, трудилась с Валерой в КЦ «Москвич», превращая простых студентов в обаятельных аниматоров. Далее аниматоры должны были на один майский вечер стать венецианцами и закружить в карнавальном ритме всех гостей.
– Зина, Суровцев пригласил меня отужинать в ресторане, – устало сообщила Лиля.
– Отлично! – легко одобрила Зина. – Я на тебя надеюсь, Лилёк! Доверяю тебе ценного клиента! Держи марку и присмотрись к нему. Хороший мужик! Расскажешь потом!
– Расскажу, куда ж я денусь, – недовольно проворчала Лиля и на этом завершила разговор.
Она погримасничала перед зеркалом, разминая лицевые и глазные мышцы. Лиля не успевала заехать домой, и потому ей пришлось освежаться с помощью влажных салфеток и спрея с термальной водой, наскоро поправлять причёску, подводить брови. Завершив нехитрый туалет, она иронично скомандовала сама себе: «Ну, что! Глаза ожили. Руки ухожены. Грим деликатный, без излишеств. Будто бы всё в порядке. Вперёд, к покорению новых вершин!»
«Хороший мужик» ждал её за сервированным столом. При появлении Лили официант зажёг свечи, а Суровцев галантно привстал. Он заметно волновался, и это позабавило Лилю. «Хороша парочка! – усмехнулась она про себя. – Кавалер в романтическом беспокойстве, а дама – в драматичном ожидании».
– Не могу решить без вас – какое вино заказать. Посмотрите винную карту? И что вам по душе – мясо, рыба? – спросил Суровцев.
– Хорошо прожаренный кусок мяса, сочный говяжий стейк, – Лиля приветливо улыбнулась и доверительно добавила: – Как спортсмену после тренировки…. А вина красного, полусухого. Карту смотреть не буду. Пусть молодой человек сам порекомендует.
Суровцев повеселел, просиял. Лиля видела, как он напряжённо ловил каждое её слово, отслеживал движения, словно искал подтекст или опасался подвоха. «Не очень-то он ловок с дамами!», – подметила она. Пришлось самой разрядить обстановку, задать дружелюбный тон, затеять непринуждённый разговор, рассказав о мелких курьёзах в работе с юными артистами. У неё имелись беспроигрышные заготовки для таких критических ситуаций.
– А почему вы проводите репетиции в этом старом здании в Текстильщиках? – спросил Суровцев, выслушав её. – Мне кажется, такие бетонные коробки отжили своё. Неудобно работать!
– Не скажите! С виду бетонная коробка, но внутри много чего имеется для нашей работы и вдохновения, – возразила Лиля. – Просто терем-теремок! Не поверите – мне нравится, я там как рыба в воде! Современные бизнес-центры однотипны, безлики, бездушны и безумно дороги. За каждый квадратный метр надо платить много, да что там – за каждый чих! А тут взял ключи у завхоза, у тёти Глаши – и репетируй себе в большом зале. Проще договориться, больше возможностей. Есть, где развернуться творческим натурам.
Спустя полчаса он сказал ей:
– Как легко с вами, Лилия! От вас исходит теплота. Вы так естественны и хороши. Как живой цветок. Да что там, у вас и имя соответственное. Верно вас нарекли ваши родители.
«Начинается!» – усмехнулась про себя Лилия. – «Заранее готовился, запасся комплиментами. Посмотрим, что он выдаст дальше».
Но то, что он выдал, превзошло её ожидания.
– Лиля, мне так понравилось, что вы сами предложили обойтись без церемоний. Ваши слова пришлись мне по сердцу, я испытал умиротворение. И действительно, мы же взрослые люди, должны понять друг друга.
– Попробуем! – сказала Лиля, сверкнув глазами, и изобразила заинтересованность, подперев подбородок рукой.
– Я ведь вдовец, – сообщил Вениамин Петрович. – И вообще-то всегда считал себя однолюбом, думал, что кроме работы, у меня больше ничего уже не может быть. Дочь замужем, отрезанный ломоть, в Европе живёт. В Москве наездами. А вот вас увидел, узнал поближе, и всколыхнулась что-то в душе. Вы такая манкая! Может, хватит вдовствовать, Веня, подумал я. Может, ещё успеешь составить счастье милой женщине… Ничего, что я так откровенно и прямо? Но мы ведь люди зрелые, вы сами сказали…
Лиля немного отвела взгляд, но продолжала вежливо улыбаться. Чем больше он говорил, тем чётче проявлялась его простота, типичность, заурядность. Нувориш из народных масс. Обычный мужлан со средствами.
Когда Суровцев замолчал, возникла пауза, но Лиля не стала спешить с суждениями. Она старалась совладать с собой, чтобы не выдать истинных мыслей. Его признание отшибло ей аппетит и вызвало усмешку. Продолжать безмятежно жевать стейк, запивая еду вином, уже не получалось. «Клиент, конечно, всегда прав, но не до такой же степени!», – вертелось тем временем в голове. У них с Зинаидой был принцип – с клиентами не кокетничать и тем более не заводить личных отношений. «С ними надо обходиться честно – либо замуж, либо ни-ни!», – часто трунила Зинаида. – «Каждый заказчик приносит нам деньги, а с деньгами не шутят». Сама она однажды именно так и вышла замуж, чем и подтвердила изречённое правило.
Лиля вдруг вспомнила все Зинкины намёки насчёт Суровцева, и её пронзила догадка: уж не состоит ли Зина в сватовском сговоре, не она ли напутствовала уважаемого «жениха» на ресторанный подвиг. Ведь иногда подруги заботятся о неприкаянных душах – из лучших побуждений. «Чёрт возьми! Просто кино «Кавказская пленница»! Осталось меня похитить и насильно выдать за него замуж», – негодовала Лиля, но старательно маскировала своё возмущение.
Лиля и раньше сталкивалась с «нештатным» поведением заказчиков, но такая щекотливая ситуация возникла впервые. Причём с этой «крупной банковской рыбой» требовалось поступать деликатнее. Карнавал должен был состояться через пару недель, а окончательный расчёт – после праздника. Так было зафиксировано в договоре. Да и после юбилейного вечера понадобится предельная осторожность. Ведь они обслуживались в банке «ИнвестКонсалт» не первый год. Если с деньгами не шутят, то без них – тем более.
– Вениамин Петрович, – мягко начала Лиля. – Мне приятно ваше внимание. Я даже понимаю, что вам пришлось многое передумать, переступить через себя, понервничать. Решиться на откровенность, на перемены в жизни… Мне кажется, это просто стресс для мужчины, а? Нет?
– Как вы проницательны! – вполголоса восхитился Суровцев и поцеловал ей руку.
– Ну, вот видите. Давайте-ка, не будем спешить! Вы обозначили свою позицию, объяснились. Это лестно, но неожиданно. Да и потом, мы пока крепко связаны работой, нам нельзя расслабляться. Выполним её на «отлично», проведём юбилей, а потом поговорим. За это время вы тоже успокоитесь и придёте в себя. Мне кажется, вы несколько возбуждены, – вкрадчиво продолжила Лиля. – Нам пока не стоит менять характер наших отношений. Это было бы неправильно – смешивать всё в один флакон.
– Вы правы! – согласился Суровцев. – Но в целом – вы не против? Я могу надеяться на вашу взаимность? Вы меня не отталкиваете?
– Признание такого мужчины сделает честь любой женщине! – уклончиво ответила Лиля.
Она имела в виду всех остальных, кроме себя.
Лиля не позволила подвозить её к подъезду. Въезд во двор перекрывал шлагбаум, и она впервые оценила это заградительное сооружение. Обычно помеха на пути к дому её раздражала, а в тот вечер – выручила. Она вежливо попрощалась со своим галантным кавалером и выпорхнула из машины.
В подъезде она попала в объятия Дениса. Он только успел произнести «Лиля» и шагнул к ней, потянулся доверчиво и нетерпеливо. Она быстро открыла дверь квартиры и увлекла парня за собой внутрь.
