Он нарезался в хлам после короткого разговора с представителем администрации.
Тот подошел с бокалом в руке, приветственно отсалютовал, после чего с предельной осторожностью притянул Кретова-Полькина за галстук и доверительно произнес: «Сегодня праздник, мы веселимся. Но если вы хотя бы еще раз позволите себе такое музыкальное убожество в качестве саундтрека, я вышвырну вас на улицу. Лично мне больше хочется засунуть вас в агрегат».
В прошлом Кретов-Полькин занимался телерекламой, считал себя мастером дела, и обещание администратора стало для него сильнейшим оскорблением. Он так обиделся, что не помог даже кокаин. Он бродил меж гостей, выслушивая тосты за первоматерию, из которой образовалась вселенная и которая в малом объеме только что была получена искусственным путем. Она представляла собой кучку черных прессованных кругляшей, чрезвычайно напоминавших уголь. После запуска коллайдера ее обнаружили в герметичной камере, специально для этого предназначенной.
Дальнейшее мгновенно засекретили. Кретов-Полькин успел разобрать слова о бозонах и черных дырах. Дыры эти, как он понял, явились теперь в подручном доступе, предположительно безопасном для человека. Впрочем, насколько он знал, никто еще не осмелился сунуться в камеру и пощупать, что там такое. Когда какой-то академик заговорил о суперсимметричных моделях, Кретов-Полькин уже ничего не соображал. А утром он проснулся в состоянии жестокого отравления, вызванного, как минимум, десятком разных веществ. Алкоголь занимал среди них скромное, но почетное третье место.
Обнаружив на столике горстку черных таблеток, Кретов-Полькин не стал задумываться. Ему было предельно плохо. Он не помнил, водился ли дома сорбент – если нет, то таблетками мог снабдить его неизвестный доброжелатель. Да и не было разницы, что это за вещество. Похмельный стереотип подсказывал звуковику, что если осталась какая-то химия, то лучше ее принять, особенно если он накануне наглотался именно этой дряни. Поэтому Кретов-Полькин, весь истекая холодным потом и сотрясаясь, употребил сразу пять штук. При виде бутылки виски, которую он сперва не приметил, оформитель подумал, что поспешил и впал в ненужную панику, когда спасение было рядом. Впрочем, ничто не мешало ему запить сорбент. Он так и поступил.
Результат был мгновенный. Кретов-Полькин не только пришел в себя, но и вышел. Таблетированные черные дыры всосали яды, взамен подарив неземное блаженство. Он воспарил, а где-то в желудке расцвел ослепительный гладиолус. Такого с ним не случалось никогда; ни кокаин, ни коньяк, ни амфетамины не могли сравниться с черными таблетками. Мышление прояснилось настолько, что он моментально понял, обладателем чего внезапно стал, а потому немедленно ссыпал вселенную в пакет и положил в тайничок, где хранил разнообразные запрещенные средства, от которых сразу же и избавился. Отныне он намеревался поглощать миры и только миры. Спустя пять минут он нашел в ванной комнате еще одну горку, побольше. Третья обнаружилась в студии, четвертая – самая крупная – под кухонной раковиной, в соседстве с мусорным ведром. Кретов-Полькин смекнул уже, что столкнулся с побочным эффектом коллайдера, и теперь гадал, одному ли ему выпала такая удача или похожими таблетками засыпан весь подземный научно-исследовательский центр.
Не мешкая, он прибрал все. Рассовал по укромным местам, улегся на постель и начал ждать.
Сотрудники внутренней безопасности явились к нему через час.
– У вас все в порядке? – Главный, похожий на опасную гусеницу, выглядел озабоченным.
Кретов-Полькин заверил его, что лучше никогда и не было.
Второй агент, помявшись, решил поделиться:
– Происходят странные вещи. У генерального конструктора взорвался холодильник, пресс-секретарь нашел на полу фиолетовую лужу. Представитель администрации – я видел, вы давеча беседовали – пропал без следа. То же самое случилось с собакой охранника. А в четвертом павильоне выросла и сразу же расцвела яблоня.
Кретов-Полькин развел руками:
– Чудеса! Но у меня все в порядке. Мне даже обидно и завидно…
Когда посетители ушли, Кретов-Полькин повынимал таблетки из тайников и оценил общее количество. Блаженство сохранялось, градус его не менялся. От мысли, что это, быть может, останется навсегда, Кретову-Полькину стало немного жутко. Впрочем, часа через три он вернулся в обычное состояние без тени похмелья, и это позволило ему заняться нехитрой арифметикой. Он взвесил свое достояние, разделил на дозы и остался доволен итогом – разумеется, предварительным. Предстояли эксперименты. Кретов-Полькин решил повторить, но в этот раз ограничился одной таблеткой. К его полному восторгу, эффект оказался ничуть не меньшим и длился столько же, а потому, когда эйфория отступила, за окнами уже стоял вечер. Кретов-Полькин подошел к зеркалу и взъерошил себе волосы. От перспективы захватывало дух. Он чувствовал себя заново родившимся. Помимо прочего, у него отменно работал кишечник, чего не случалось уже давно, тем более после торжеств.
Он радостно улыбнулся при воспоминании о страхах, будораживших общественность. Дураки бредили концом света. Кретов-Полькин рассудил, что кому-то конец – администратору, например, а для кого-то – начало. Предназначение коллайдера мало его заботило; Кретов-Полькин считал, что аппарат потрудился достаточно и полностью себя оправдал в его частной судьбе. Он взял бритву и разрезал таблетку на четыре части. Подумав, отделил микроскопическую крошку, положил ее под язык, чтобы быстрее рассосалась, и вскоре изнеможенно откинулся. Накрыло вновь, и ничуть не хуже, так что он пришел к неизбежному и приятному выводуо независимости эффекта от дозы. Перспектива умножилась и превратилась в сад расходящихся тропок, одна из которых вела к ошеломляющему коммерческому успеху.
Дилер прибыл к полуночи. Он был изумлен, когда Кретов-Полькин рассмеялся ему в лицо и отказался от кокса.
– Зацени, – звуковик предъявил ему черную крошку на лезвии столового ножа.
Тот подозрительно покосился.
– Что это?
– Галактика в развес…
Дилер попробовал, а десятью минутами позже они заперлись на все замки и начали строить деловые планы.
– Идею прицепим бонусом…
– Какую идею?
– О мирах. Это же обалдеть, когда думаешь, что внутри тебя трудится целый космос, со звездами и планетами. Впитывает токсины, которых ты перебрал в кабаке.
– Никаких бонусов! За такое доплачивать надо. Не меньше, чем втрое… Представь, что там существуют высокоразвитые цивилизации, давным-давно превзошедшие нашу. У них богатая культура, наука, даже свой собственный Бог. А для меня они просто слабительное.
– И кайф.
– Ну и кайф, разумеется. В квадрате.
Дилер мечтательно возвел глаза к потолку.
– Как ты думаешь, сколько их там, в таблетке?
– Почем я знаю? Небось, миллиарды, и каждая в пяти измерениях. А жителям, допустим, известны только два или три. Они страдают, размышляют о своей миссии. А тут мы. Дать бы им знать!
– Да, это было вообще круто. Явить им Откровение. Может, еще и удастся! Машина, я вижу, пашет как зверь. Нас еще ждут сюрпризы.
Дилер пошевелил таблетки ножом.
– И догнаться не хочется, вот счастье.
– Нам придется быть с этим поосторожнее. Мы взорвем рынок.
Оба замолкли и напустили на себя серьезный вид. Если им удастся осуществить задуманное, то никому не понадобятся ни наркотики, ни алкоголь. А если получится проникнуть в структуру поглощаемое, то можно будет осваивать целые бренды: Воинственная Галактика, Безбожная Галактика, Антропоморфная, Ксеноморфная, Безжизненная, опять же Спиралевидная или Крабоподобная.
Кретов-Полькин сказал:
– Мое начальство, зуб даю, не додумается это употребить. Будут трястись над каждой унцией, изучать в микроскоп. Соберут комиссию по этике, подключат попов…
– Эти-то сразу поймут, что наркота, попы-то. Вмиг приберут к рукам.
Дилер согласился работать из десяти процентов. Он хотел сорок, но Кретов-Полькин расхохотался ему в лицо. Благодаря усвоенным вселенным смех получился искренним и добрым, да и дилер не сильно обиделся, понимая, что запросил лишнее.
– Не так уж они и врали насчет конца света, – заметил дилер, одеваясь в прихожей. – Ты только подумай, сколько таких концов уже наступило.
Он похлопал себя по животу.
Кретов-Полькин шутливо ткнул его туда же кулаком. Дилер притворно заголосил, изображая погибающие цивилизации. Натешившись, взглянул на часы, перевел взор на окно.
– А почему такая темень? Часы у меня, что ли, остановились?
– Зима на дворе, чудак-человек. Давно уже стемнело, – хозяин оглянулся.
Действительно, было слишком темно даже для зимней ночи. Кретов-Полькин пожал плечами, прошел мимо дилера и распахнул входную дверь. Сделав это, он отшатнулся.
