– Барбора! Ты работала вместе с моей сестрой в пабе в Ноутоне восемь лет назад. Русская девочка Женя, Джен Лукина. Она жила над пабом с тобой и Алистером. Помнишь?
– Допустим, – она чуток смягчилась, я как будто услышала щелчок зажигалки и глубокий вдох. – К чему ты ведешь?
– Джен пропала без вести. Поехала на фестиваль Гластонбери, и больше ее никто не видел.
– И чем я могу помочь? Как ты вообще меня нашла?
– Через Фейсбук. Барбора, я просто должна знать кое-что. Я прочитала в газете, что ты подала заявление в полицию на Алистера незадолго до его смерти. Скажи, что было в том заявлении? Что он натворил?
– Ах ты, сучка! Да как ты смеешь звонить мне и вот так говорить про Али! – Она с грохотом бросила трубку.
Я нажала повторный набор. Один звонок, два, три, четыре, пятнадцать. Наконец она сдалась и взяла трубку.
– Ну? Что тебе от меня нужно? Да пропади ты пропадом, как твоя шлюха сестра! – заорала Барбора мне в ухо. Дальше последовала автоматная очередь нечленораздельных ругательств на чешском.
– Барбора, послушай, я не хотела тебя обидеть, правда! – взмолилась я. – Просто скажи мне, пожалуйста, что сделал Али? Я хочу найти того, кто причинил зло моей сестре. Если Алистер ни при чем, помоги мне поскорей понять это и не ворошить больше ваше прошлое. Я все равно не отстану. Барбора…
Она долго молчала, гневно дыша в трубку.
– Если хочешь знать, мы с ним поссорились из-за нее. Она три дня не появлялась в пабе, и я велела Али уволить ее. А он все искал для нее оправдания. Чертов дурень! Она вертела им как хотела, жила и жрала задарма, являлась на работу когда вздумается. Она и ее уроды дружки пустили его по миру. Но он ничего не понимал, старый болван. Встал в позу, уверял, что я сгущаю краски, – мне показалось, она всхлипнула. – Тогда я предложила ему выбирать: я или она. Мы стояли в дверях, у лестницы на второй этаж. Он рассердился, но голос на меня так и не повысил. Он вообще никогда не повышал на меня голос. Только хлопнул дверью и пошел наверх. А я как раз держалась рукой за косяк двери. Али не знал, он не видел этого, просто не мог. Мне сильно прищемило пальцы. Я закричала, было дико больно. Потом поехала в больницу, в отделение скорой. И соврала врачам, что он специально, будто бы это домашнее насилие, – она всхлипнула.
– Барбора, мне очень жаль, – тихо сказала я.
– Да пошла ты! Жалей лучше себя. Ведь все из-за нее, из-за сестры твоей! – Она сопела и хлюпала носом. – На следующее утро я решила забрать заявление. Но было уже поздно. Он… он умер…
Я не знала, что сказать. Да и что тут скажешь.
– Барбора, а зачем Али залил цементом пол на заднем дворе, если понимал, что разорен?
– Он до последнего не верил, – объяснила она, немного успокоившись, – просто не мог поверить в то, что это происходит на самом деле. Людям надо дать место, где можно курить, не испортив обувь, все повторял он. Первого июля того года входил в силу запрет на курение в общественных местах. Наш задний двор постоянно заливало дождем… Али заботился о других, даже если у самого в карманах были дыры.
– Но откуда у него появились деньги, чтобы заплатить за работу?
– А он и не платил, – фыркнула Барбора. – Ему все бесплатно сделал бойфренд твоей сестренки, Крис МакКоннелл.
А вот это уже интересно. Я попыталась потянуть за ниточку.
– Как думаешь, а ребята из The Red Room: Марк, Хьюго или Бен – могут что-нибудь знать о Джен? Или Крис? Они близко общались?
– Не хочу больше слышать про этого дьявола. Зря я вообще все это вспомнила. И сама держись подальше.
– Подальше от кого? Барбора?
Раздался щелчок – и тишина. Я попробовала дозвониться снова и снова, но в трубке слышались только гудки: Барбора выключила телефон.
Я нашла в Фейсбуке страницу «Королевы». Давно собиралась, но слова Барборы напомнили мне об этом. Страница оказалась заброшенной, словно стеклянный шар, в котором навсегда застыло лето 2007 года. В самом последнем альбоме лежали фотографии того времени. Я пролистала его до даты начала фестиваля: Барбора и Али вместе стояли за знакомой мне стойкой, которая станет его виселицей всего через несколько дней, после того как был сделан снимок. За их спинами по телевизору шла трансляция. Я узнала сцену «Пирамида». А вот и алиби Алистера. Или нечто вроде того.
Не в силах оставаться в помещении, я надела кеды и вышла на улицу. Потом я бродила и бродила по городу, пока не зашла в тот самый парк, где когда-то стояла настоящая виселица. Опустившись на траву, я подставила лицо солнцу и закрыла глаза.
Status: не прочитано
21:07 23 июня 2015, вторник
The Fratellis – «Chelsea Dagger»
Мой путь обратно к пабу лежал по вымощенной брусчаткой дорожке со скамейками и фонарными столбами через каждые сто метров. Вокруг, насколько хватало глаз, простирался зеленый луг. В свете солнца на разноцветных пледах потягивались отдыхающие, судя по виду, студенты на каникулах. Справа от меня высилось здание кампуса – безликий бетонный монстр из шестидесятых. Где-то тявкала маленькая собачка. Все как во сне или в сериале, как будто на самом деле я просто уснула с пультом в руке. Причина моего приезда сюда в ярком свете солнечных лучей казалась совершенно нереальной. Глядя на английские газоны в солнечный летний день, вообще очень трудно поверить в существование зла. Хотя, если вдуматься, наверняка по этой самой дорожке и шагали висельники, о которых любят рассказывать местные, направляясь прямо к месту своей казни после последнего обеда в «Королеве». Они двигались тем же маршрутом, что и я сейчас, только в обратную сторону.
По дороге я размышляла о словах Барборы. Конечно, я отлично понимаю, почему она так ненавидит тебя. Она ревновала, ты была причиной их роковой ссоры. Тут все логично. Но кого и почему она назвала дьяволом? И правда ли, что Крис цементировал пол на заднем дворе уже после того, как пропала ты?
Обуреваемая мрачными, несмотря на солнечный день, мыслями, я вошла в паб, ожидая, что там будет полно народу. До официального начала вечера акустической музыки оставалась всего пара часов. Но внутри было как всегда сумрачно, прохладно и пусто.
– Салют, Найки, – кивнул мне из-за стойки Ник.
– Привет, – я взобралась на высокий стул. – А где все?
– Кто все? – Он поставил передо мной полпинты сидра.
– Ой, это мне? Вот спасибо! – Я робко притянула бокал к себе. – В смысле, где публика, скоро же концерт?
– Кто же начинает вовремя! Это рок-н-ролл, детка, – Ник оглядел меня с ног до головы. – А ты уже на концерт?
– Ну да, – я перехватила его взгляд. – А что не так?
– Да все в порядке, – он ухмыльнулся: – Стю упомянул, что ты собираешься пообщаться с Крисом Мак-Коннеллом.
– Ага. Он встречался с моей сестрой. А что такого?
Он состроил смешную гримасу, что-то похожее на стилиста из телешоу.
– Ник, ты намекаешь, что я плохо выгляжу?
– Упаси бог, Найки, ты прекрасна. Просто Крис… он же рок-звезда, пусть и не совсем состоявшаяся. Я видел, с какими девчонками он обычно зависает. Чтобы заинтересовать его, тебе надо, – он сделал из пальцев фоторамку и посмотрел на меня сквозь нее, – надеть что-нибудь более откровенное и… накраситься. А то ты тянешь лет на пятнадцать от силы. Только не сочти за грубость.
– Но я же не собираюсь с ним спать! Мне просто нужно выяснить пару вещей.
– Ну а ты прикинь, кто скорее разговорит его: секси-пташка или герлскаут?
Я недовольно фыркнула:
– Знаешь, надоело мне слушать про вашего Криса. Кто он вообще такой и почему все считают его таким особенным? Обычный престарелый лузер из маленького городка, – залпом я прикончила сидр и со звонким стуком опустила бокал на стойку. – Вот еще, стану я для него стараться!
– Эй, полегче, тигренок, – заржал Ник. – Никто ничего не считает. Крис – отличный мужик. Смотрю, ты быстро пьешь сегодня. Расскажешь, как движется расследование?
– Вечером, когда Стюарт будет, чтоб потом не повторять сто раз, ладно?
– Как скажешь, – отозвался он немного обиженно.
– Ладно, спасибо за заряд уверенности в себе, бро. Сгоняю в торговый центр, а потом голову помою, раз вы тут вовремя все равно не начнете, – я поднялась и закинула рюкзак на спину.
– Найки, да я же пошутил. Ты красавица.
Не оборачиваясь, я подняла два пальца и вышла за дверь.
Ненавижу девчонок, которые утверждают, будто не любят шопинг. Они врут. Я сама вру в таких случаях, поэтому знаю точно. Вообще, чтобы ты понимала, у меня не особо рокерский стиль. Я люблю обычную одежду – джинсы, толстовки, кеды, и только по выходным наряжаюсь в платья. Поэтому мне было сложновато выбрать образ, и я купила ансамбль, который увидела на манекене в витрине «Топшопа»: обрезанную майку и юбку. Пришлось также обзавестись балетками и бордовой помадой.
Дойдя до своего пристанища, я с трудом переборола желание завалиться спать. Вместо этого, ворча, вымыла и, как сумела, уложила волосы с помощью крошечного походного фена, который остался у парней с тех времен, «когда Стю, как педик, ходил с длинными патлами», по выражению его любящего братца.
