Он так их оболванил своими пугалками, что они даже пикнуть не могли. Он поставил дело так, что весь окружающий мир, особенно это начальство, только спит и видит, как бы обмануть их, бедненьких. Но у них ничего не выйдет, пока есть он – их защитник, который знает все права!
Пока я был занят работой – прокладкой трасс ОДС, – я не вникал в эту проблему, однако она уже достигла драматического уровня. Работники ЖЭКа и сам начальник ЖЭКа, отставной майор КГБ, сбились с ног. Работники исполкома тоже задёргались. Они выдавали одни смотровые за другими, предлагая всё новые и новые варианты.
Жильцы ходили, смотрели, докладывали своему «прокуратору». Тот презрительно фыркал: «Что это?! Не соглашайтесь!». Мои работы уже подходили к концу, когда я заглянул в кабинет симпатизировавшего мне начальника ЖЭКа. Тот растерянно пожаловался мне:
– Стыдно признаться, но я не могу переселить этот третий подъезд.
– А в чём дело? – удивился я. Что там – мёдом намазано? Обычно с первых этажей бегут без оглядки.
– Да они бы и побежали, да там нашёлся такой смутьян – задавил всех своим авторитетом, и они перед ним – как овечки перед пастухом.
– Да, – посочувствовал я начальнику ЖЭКа, – это Вам не органы безопасности, где приказано – сделано.
Чтобы как-то успокоить этого бедолагу, я обещал что-нибудь придумать.
После этого рандеву я пошёл к тому дому, где должна была располагаться диспетчерская ОДС. Возле третьего подъезда стояли несколько жильцов. Чуть впереди этой группы стоял очень похожий на монумент мужик. Как я сразу догадался, это и был заводила. Я прошёл до конца дома, повернул обратно. Была уже поздняя осень, похолодало, и лидер этой группы был одет по погоде, очень даже тепло. Ещё бы – стоять на вахте приходилось очень долго, помногу; мимо такого не проскочишь – всё схвачено.
Сделав разведку, я опять вернулся опять к начальнику ЖЭКа.
– Скажите, пожалуйста, а почему нет нумерации подъездов? Ни на одном подъезде не увидел номера.
– А у нас ни на каких подъездах номеров нет. Да и никогда их не было. Во всяком случае, я их никогда не видел, – ответил мне начальник ЖЭКа. – Жильцы сами знают свои подъезды, а если какой гость заблудится, то ему скажут.
– Тогда я вот что скажу, – уверенно начал я, – к подъездам этого дома есть только один путь. С другой стороны – там пустырь, решётка, забор. Так вот, если считать номера подъездов со стороны подъездного пути, то те жильцы, которые глумятся над вами, окажутся в подъезде втором.
– А что у вас в настоящем третьем подъезде? Кто там проживает? Может, там более сговорчивые жильцы окажутся?
– Спросите у паспортистки.
– Зачем она мне? Я и так всех жильцов уже поимённо в этом доме знаю.
Что-то предчувствуя, начальник ЖЭКа начал даже горячиться.
– Весь первый этаж этого подъезда занимают служебные квартиры. И живут в них мои жэковские работники: дворники, уборщики. Кстати, одну из квартир занимает семья твоего бригадира, Алика. Так что освободить эти квартиры я могу на раз. И вот ещё что: в этом же подъезде на четвёртом этаже есть свободная квартира – только недавно оттуда выехали жильцы и даже сделали косметический ремонт, как полагается по правилам. Правда, эта квартира не служебная, и чтобы туда вселить Алика с семьёй, нужен будет исполкомовский ордер, а это значит, что жильё у него будет не служебное, а своё. Я думаю, этот вариант снимет головную боль и с исполкомовских работников. Так что ордер будет без задержки.
– Если такое случится, – обрадовался я, – то ты ордер придержи у себя и сам его вручишь Алику. Вот будет рад! И вот ещё что. Постарайся переселить этот подъезд без шума и пыли. Это будет очень большой сюрприз для склочного подъезда.
Начальник ЖЭКа еле сдерживал свои эмоции.
– Я злорадствовать не буду, но получат они по справедливости – как говорится, заслужили.
Прошло два дня, не более, как позвонил начальник ЖЭКа: приведи мне Алика.
Я нашёл Алика на объекте и пригласил его пройти со мной. При нашем появлении начальник ЖЭКа скомандовал посетителям: все свободны.
И когда за ними закрылась дверь, встал из-за стола и торжественно провозгласил:
– Гражданин Мугаев Агабек Вартанович, – мне показалось, что Алик побледнел от неожиданности, – вручаю Вам исполкомовский ордер на квартиру (номер дома, номер квартиры) – сами понимаете, что теперь эта жилплощадь не служебная.
Вручили ордер, поздравили.
Здесь можно сказать пару слов о самом Алике, о его семье. Служил этот тбилисец в Москве, подружился со школьницей. А так как служба его кончалась, то он представился родителям девушки и попросил руки своей избранницы – их дочери. А так как у этой девушки не было ещё достаточного возраста для вступления в брак, то в ЗАГСе воспротивились. Но тут настояли родители, и брак был зарегистрирован. К тому же для этого были веские обстоятельства. Недолго Алик прожил у родителей своей жены – уж очень это его тяготило. Узнал, что есть вариант со служебной площадью, если пойдёшь работать в ЖЭК. Поступил на работу в этот ЖЭК по специальности «слесарь – сантехник». А так как он в этом совсем не разбирался, то его прикрепили к опытному слесарю-сантехнику как ученика или стажёра. А поскольку в этом была нужда, то он очень быстро постиг все премудрости сантехнических работ.
Но главное, чего он достиг, – это служебная комната в служебной квартире. Как только он получил «белый» ордер – тут же помчался в своё новое жилище, сделал уборку, затем спешно зашёл на старое место жительства, свернул матрац, одеяло, подушки, жена захватила всё остальное – своё немудрёное приданое, – и вот они уже обживают свою новую жилплощадь, празднуют новоселье. За неимением кровати разместились на полу и начали жить да поживать и понемногу всё необходимое приобретать. Появились с небольшим промежутком две дочери. Квартиру полностью отдали семье Алика.
И вот тут неожиданное счастье: на четвёртом этаже, в этом же подъезде, – такая же квартира. Да не такая, а своя, исполкомовская! Очень они были счастливы. Все добрые люди радовались их удаче.
А что же с этими, из соседнего подъезда? На которых в своё время тоже свалилось счастье получить квартиры в благоустроенных домах на хороших этажах.
Сначала они ничего не поняли – так всё тихо произошло. Не зря же эту операцию проводил майор КГБ!
Стоят возле своего бывшего третьего подъезда в лице четырёх квартир первого этажа. Стоят, стоят, ждут, но никто уже не бежит их уговаривать, не даёт им смотровые ордера. Это их насторожило. Первым почувствовал недоброе их вожачок. Он окликнул пробегавшую мимо техника-смотрителя:
– Мы вот тут стоим на улице, холодно уже, а почему к нам никто не подходит? – требовательно спросил он.
– Я ничего не знаю, – отмахнулась техник-смотритель.
Выждав ещё некоторое время, этот вымогатель сменил валенки и тулуп на более лёгкую одежду и нанёс визит начальнику ЖЭКа, так как, чувствуя свою значительность, он пренебрегал мелкими работниками – сотрудниками ЖЭКа. Вышел он из кабинета начальника приплюснутый, взъерошенный и всё повторял: «Я буду жаловаться, я дальше пойду!».
Да уж, удар был ужасающий! Ничего не объяснив своей пастве, этот бывший авторитет скрылся в своей квартире и на настойчивые требования выйти к соседям не отвечал.
Какой же ужас обуял всех, когда они узнали, что произошло!
На отговорки жены, что её муж сильно заболел, соседи дружно рычали: «Давай мы порвём его на куски, чтобы долго не мучился!».
Ещё бы – кто не знает этой жутковатой жилищной проблемы, которую так ловко организовали самозваные правители страны!
В итоге генеральный подрядчик получил первый этаж подъезда под оборудование объединённой диспетчерской службы.
На следующий год весной начала свою работу первая в Москве ОДС. Именно в это время на стол начальника отдела кадров ремонтно-строительного управления легло моё заявление с просьбой об увольнении по собственному желанию. Никто в РСУ так и не понял, что произошло, но главное – как это произошло.
О том, что произошло, говорили акты, процентовки на выполненные и сданные работы, а вот как это произошло и можно ли это повторить на других участках, никто не знал. А у таких, как главный инженер и его пассия – начальник планово-экономического отдела, – даже закрадывались подозрения, если уж не мистика: когда я подписывал обходной лист, пресловутый «бегунок», главный инженер, не зная, что сказать, каким-то скрипучим голосом проговорил: «Что это ты – такую работу свернул и увольняешься?» Я ничего не ответил. Взял обходной лист и молча вышел. Так закончился ещё один непростой этап в моей жизни.
Вот ещё один случай – вместо послесловия. Мой бывший бригадир Алик, получивший независимость от крепостной служебной жилплощади, закончил курсы шоферов и ушёл работать в таксопарк. И как-то при встрече он радостно мне похвастался:
